Костры амбиций - Том Вулф

— Да ну, — махнул рукой Джимми Коуфи. — По-моему, про Бронкс знают все адвокаты Америки. В гражданских делах присяжные Бронкса служат орудием перераспределения богатства.

Присяжные Бронкса… Крамеру при этих словах видится вовсе не ряд темных лиц, как Рэю и Джимми… Он вспоминает безупречные белые зубы, приоткрытые в улыбке, и прелестный полный рот, лоснящийся коричневой помадой, и глаза, сияющие на него через столик… к самом центре Настоящей Жизни на Манхэттене… бог ты мой. Он остался с пустыми карманами, после того как заплатил по счету… Но зато, когда они вышли и он остановил для нее такси и взял ее за руку — попрощаться и поблагодарить за вечер, она задержала свою руку в его, и он тогда сжал чуть сильнее, она тоже ответила пожатием, и так они стояли, глядя в глаза друг другу, то-то было чудесное мгновение, куда более упоительное, полное восторга и… вот именно, черт возьми… любви, подлинной любви, которая бьет под дых и переполняет сердце, чем когда-то, когда он блудил как кот, и нахрапом выбивал очки на первых же свиданиях… Нет, он многое готов простить присяжным Бронкса. Благодаря суду присяжных Бронкса в его жизнь теперь вошла Женщина его Судьбы… Ах, Любовь, Судьба, «Переполнено сердце мое»… Пусть других коробит от выспренних слов… Пусть Рэй уплетает свой суперсандвич, а Джимми Коуфи ворчит и злится на Вилли Франсиско и жирного Лестера Мак-Гигана, — он, Ларри Крамер, витает в эмпиреях…

На столе у Рэя зазвонил телефон. Рэй поднял трубку и, прожевав, произнес:

— Особо опасные… Угу… Берни сейчас нет… По делу Лэмба? Крамер… Ларри. — Рэй оглянулся на Крамера и состроил постную гримасу. — Здесь. Хотите поговорить с ним?.. Минуточку. — И, прикрыв ладонью трубку, объяснил: — Из Бюро бесплатной юридической помощи, некто Сесил Хейден.

Крамер встает, подходит к столу Андриутги и берет у него трубку.

— Крамер.

— Ларри, говорит Сесил Хейден из «Бесплатной юридической помощи». — Такой жизнерадостный-жизнерадостный голос. — Это ведь вы ведете дело Лэмба?

— Ну, я.

— Ларри, нам с вами, по-моему, подошло время заключить сделку, — и до того доволен, дальше некуда.

— О чем?

— Я поверенный некоего Роланда Обэрна, который позавчера по решению «большого жюри» привлечен к суду за незаконное хранение и продажу наркотиков. Вейсс в заявлении для прессы назвал его «Королем крэка с Вечнозеленой аллеи». Мой клиент был очень польщен. Почему, вы легко поймете, если когда-нибудь видели Вечнозеленую аллею. «Король» не сумел наскрести девять тысяч долларов для залога и пребывает в настоящее время в кутузке на Райкерс-Айленде.

— Да, но какое отношение все это имеет к делу Лэмба?

— Он говорит, что был с Генри Лэмбом, когда того сбила машина. Он отвез его в клинику. Он может описать того, кто сидел за рулем. И хочет заключить сделку.

Толстяк Дэниэл Торрес, помощник окружного прокурора, вошел в кабинет Крамера, во-первых, с десятилетним сынишкой, а во-вторых, с печатью глубочайшего неудовольствия на челе. Злость, хотя и не очень заметная на пухлой физиономии, была вызвана тем, что его заставили тащиться в островную цитадель субботним утром. С тех пор как Крамер видел его последний раз в зале суда, где председательствовал Ковитский, этот пузырь распух, казалось, еще больше. На нем была клетчатая спортивная рубашка, куртка, которая никаким мыслимым образом не могла бы застегнуться на его огромном мягком брюхе, и штаны из магазина Лайнбекера для мужчин с нестандартной фигурой, что во Фреш-Мэдоу. Причем штаны так перетягивали живот, что нижняя его часть торчала из-под ремня как Южная Америка. «Эндокринопатия», — мысленно поставил диагноз Крамер. Сын, наоборот, был стройный, смуглый мальчишка с тонкими чертами лица, на вид застенчивый и ранимый. В руках он держал книгу в мягком переплете и бейсбольную перчатку. Окинув беглым скучающим взглядом помещение, он сел в кресло Джимми Коуфи и погрузился в чтение.

— Кто бы знал, — мотнув головой в сторону окна, за которым виднелся стадион «Янки», проговорил Торрес, — что у команды «Янки» будет выездная игра как раз в ту самую субботу, когда мне придется переть сюда! Эти выходные я провожу с ним… — теперь он мотнул головой по направлению к сыну. — Обещал сводить его на игру, а бывшей жене поклялся зайти на Спрингфилдский бульвар к Килю, купить саженцев и привезти ей, только как я успею отсюда на Спрингфилдский бульвар, потом в Маспет, а после к стадиону «Ши» на игру, ума не приложу. Зачем я обещал завезти эти самые саженцы к ней домой, даже можете меня не спрашивать. — Он покачал головой.

Крамеру стало неловко перед мальчиком, который, казалось, с головой погрузился в чтение. Книга называлась «Женщина в песках». Насколько Крамер сумел разобрать, вглядевшись в обложку, автора звали Кобо Абэ. Заинтригованный и полный сочувствия, он подошел к мальчику и как можно радушнее, тоном этакого доброго дядюшки спросил:

— Что это ты там читаешь?

Мальчик поглядел словно олень, пойманный в перекрестке прожекторов.

— Так, одну повесть, — ответил он. Вернее, ответили его губы. Глаза говорили иное «Пожалуйста, ну пожалуйста, отпустите меня назад, в святилище моей книги».

Крамер это распознал, но он чувствовал необходимость как-то закруглить свое радушие.

— Про что она?

— Про Японию. (С мольбой в голосе.)

— Про Японию? А что там про Японию?

— Там про человека, который провалился и не мог выбраться из песчаной ямы. (Голосок тихий-тихий, умоляющий-умоляющий.)

Судя по абстрактной обложке и мелкому шрифту, книга не была детской. У Крамера, знатока человеческих душ, сразу нарисовался образ смышленого, замкнутого мальчика, который, унаследовав эти черты еврейской половины Торреса, был, вероятнее всего, похож на мать, а от отца уже отдалился. На мгновение пришла мысль о своем собственном сынишке. Крамер попробовал себе представить, как девять или десять лет спустя ему, может быть, тоже придется тащить сына в какую-нибудь из суббот сюда, в Гибралтар. Мысль эта совершенно подавила его.

— Н-да, так что ты выяснил про мистера Обэрна, Дэнни? — спросил он Торреса. — Что там насчет «короля крэка с Вечнозеленой аллеи»?

— Да ну, бодяга дерь… — Торрес резко смолк, вспомнив о мальчике. — Чепуха это все, вот что. Обэрн — ну, ты понимаешь, обыкновенный дворовый пацан. Третий раз уже за наркотики попадается. «Королем крэка с Вечнозеленой аллеи» его назвал оперативник, который брал его. Это он так съязвил. Вечнозеленая аллея вся-то длиной в пять кварталов. Как это до Вейсса дошло, понятия не имею. Когда увидел заявление для прессы, я прямо… прямо глазам не поверил. Слава богу, никто внимания на такую чушь не обращает. — Торрес поглядел на часы. — Когда они будут здесь?

— Да должны скоро быть, — ответил Крамер. — На Райкерс-Айленде по субботам все замедляется. Как его умудрились изловить?

— А это вообще анекдот. На самом деле его ловили дважды, но он такой зас… такой ушлый или, наоборот, такой глупый, что я уж не знаю. Где-то с месяц назад этот сотрудник в штатском купил наркотик у Обэрна и у еще одного пацана и сказал им, что они арестованы и так далее, а Обэрн ему: «Хочешь меня забрать, так твою разэдак, тогда стреляй!» — и бежать. Я с этим сотрудником разговаривал, это сержант Иануччи. Он сказал, что если бы тот не был черным, да не в черном квартале, он пристрелил бы его или по крайней мере попытался. А неделю назад приводит — причем тот же самый сотрудник!