Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко

20 час.30 мин. 7 ноября 20** года,

г. Москва, Лубянская площадь

Заместитель Директора генерал-лейтенант ФСБ Баринов был сильно недоволен. В руках он держал рапорт майора Алексеева, из которого следовало, что под носом у Центрального аппарата ФСБ уже много лет почти легально работает организация заговорщиков, известная Владимиру Афанасьевичу и его коллегам под названием «Ближний круг». К рапорту была приложена ксерокопия письма покойного Иосифа Киквидзе, которого Баринов хорошо знал, и, бывало, на кремлёвских банкетах сиживал с ним за одним столом. Такого крупного и позорного промаха Баринов не допускал за всю свою многолетнюю службу.

Первым и естественных желанием Владимира Афанасьевича было вытащить сотрудников Центрального аппарата из тёплых квартир и устроить им на внеплановом совещании показательную «головомойку», с объявлением взысканий, отстранением от должностей и даже увольнением кое-кого из органов. Однако, немного поостыв, Баринов понял, что если об этом промахе станет известно в Кремле, то рикошетом достанется и ему. И тогда, скорее всего, его отстранят от руководства, его снимут с должности и уволят на пенсию. Возможно, учитывая былые заслуги, Директор ФСБ не будет раздувать скандал и снимать его с должности, а ограничится отправкой на заслуженный отдых. Больше всего в жизни Владимир Афанасьевич боялся двух вещей: запятнать безукоризненную репутацию честного службиста и дожить до выхода на пенсию, которая представлялась ему чем-то вроде почётной ссылки. Поэтому он не стал пороть горячку, а приказал дежурному офицеру срочно разыскать подполковника Каледина и немедленно доставить в кабинет.

— Всё надо делать, как всегда — быстро, профессионально и без лишнего шума, а ещё лучше — совсем без шума! — решил для себя Баринов, и машинально засёк время начала новой операции.

Секретность для офицеров спецслужб всегда была таким же необходимым условием выживания, как для рыбы вода или для птицы воздух, поэтому многое из того, что планируется и реализуется мастерами секретных игр, обречено навеки оставаться под покровом тайны. Среди кадровых сотрудников ФСБ ещё со времён Железного Феликса бытует мнение, что любые, даже не совсем законные операции, проводятся ими в интересах государства и для блага государства. Руководителям государства не всегда надлежит знать о проблемах «рыцарей плаща и кинжала». Достаточно короткого сообщения о результатах проделанной работы — остальное издержки профессии.

Каледина доставили через сорок минут. «Офицер для особо деликатных поручений» был свеж, побрит и благоухал дорогим парфюмом. По всему было видно, что на этот вечер у него были совершенно другие планы.

— Вы, подполковник, побрились специально для встречи со мной, или на свиданье собирались? — нудно поинтересовался Баринов. Тот, кто давно знал Владимира Афанасьевича, сказал бы, что это была шутка, после которой подчинённому полагалось смеяться или хотя бы улыбнуться.

— На свиданье собирался… с Вами. — без всякой улыбки парировал Кантемир. Тот, кто знал Каледина давно, мог бы перевести этот короткий спич примерно так: «Я вашу шутку понял, но я далёк от мысли, что Вы вытащили меня из квартиры только для того, чтобы поинтересоваться моими планами на вечер»! Однако хамить вышестоящим начальниками не положено как по уставу, так и по этикету, поэтому Кантемир, несмотря на распиравшее его недовольство, попытался придать лицу выражение «верноподданнических чувств»: смесь солдафонства и решимости отдать жизнь за любую мало-мальски значимую хрень, которая родится в голове начальника.

— Я тоже рад Вас, подполковник, видеть, — проскрипел Баринов. — Особенно в сей поздний час! Садитесь к столу и читайте!

С этими словами Владимир Афанасьевич, словно опытный банкомёт, как игральную карту метнул по полировке стола кожаную тёмно-зелёную папку.

Кантемир присел на краешек стула и ловко поймал скользившую по столу папку, которую сразу открыл и углубился в чтение.

«Дорогой внук! Если ты читаешь эти строки, значит, я уже год, как мёртв, — писал Иосиф Киквидзе.

Чтение письма не заняло много времени, поэтому Каледин пробежал глазами текст дважды, после чего аккуратно захлопнул папку и поднял глаза на сидящего в жёлто-лимонном круге света настольной лампы генерал-лейтенанта.

— Я Вас не спрашиваю, что Вы знаете о «Ближнем круге», это было бы глупо, — через силу продолжил Баринов, и Кантемир заметил, что, несмотря на показное спокойствие, его начальник находится во «взвинченном» состоянии.

— «Опереточная», как мы раньше считали, организация ветеранов государственных служб была у всех на слуху. Я хочу услышать ваше мнение, подполковник, насколько мы их недооценили?

— Владимир Афанасьевич! — после короткого раздумья ответил Каледин. — Вы и без меня прекрасно понимаете, что цена просчёта не в том, насколько мы их недооценили, а в том, насколько они нас переиграли. Если организации без провалов удалось успешно проработать больше семидесяти лет — значит, она построена по хорошо продуманной схеме, и во главе её стоят сильные и опытные руководители. «Опереточный» антураж «Ближнего круга» — это нестандартная и хорошо продуманная маскировка, основанная, по всей вероятности, на дезинформации, которую сознательно «впрыскивала» нам малыми дозами служба безопасности «Ближнего круга».

— Вы считаете, у них есть своя контрразведка? Хотя, о чём я спрашиваю! Наверняка есть! И, судя по результатам, очень неплохая!

— Я тоже так считаю. Работать с ними надо очень осторожно, я бы даже сказал — деликатно! Поэтому прошу Вас это дело поручить мне, — решительно заявил Кантемир и встал по стойке «смирно».

— Считайте, что оно Ваше, подполковник! Со своей стороны обещаю Вам всяческую поддержку, но полностью пустить в «самостоятельное плаванье» не могу — не тот случай! Вам будут помогать, кое-какие ваши действия будут дублироваться и перепроверяться. Поэтому если заметите за собой «хвост» или что-то странное — не удивляйтесь. Вопрос не в том, что я Вам не доверяю, скорее, наоборот. Вопрос в том, как нам, не разворошив это «осиное гнездо», установить всех членов этой тайной организации, источники их финансирования и ближайшие планы, а также насколько широко распространяется их влияние среди российской элиты, и, конечно, среди государственного аппарата. Я не могу рисковать, поручив это дело Вам одному. Надеюсь, Вы меня, подполковник, понимаете правильно.

— Думаю, что я Вас понял правильно: на первоначальном этапе не предпринимать никаких активных действий — только сбор и анализ информации.

— Всё правильно! И ещё — указания будете получать от меня лично. Подчёркиваю — лично! Отчёт тоже лично мне, в устной форме. На первоначальном этапе постарайтесь выяснить, где может находиться «Оперативный журнал» — это бы нам сильно облегчило жизнь! Обращаю Ваше внимание на то, что об этой операции, назовём её «Гнездо», никто знать не должен, даже уважаемый мной Директор.

— Так точно! — отчеканил стоящий навытяжку Каледин.