Хмурое небо - Константин Станиславович Бобринёв

— Повторяю, не нужно к нам обращаться как к господам, отныне мы все равны.

— Спасибо гос… — отмена привычного обращения ввела его в ступор.

— Говорите — товарищ.

— Спасибо, товарищ, — кажется ему понравилось новое слово. — Еды нам тоже бы не помешало.

— Хорошо, сейчас вам доставят все необходимое.

Я уже собирался уходить, когда старик задал вопрос.

— Простите…товарищ, а мы нигде с вами не встречались?

И тут я вспомнил, что он жил в моем доме и почему-то оказался здесь, странная встреча, стоит ли ему сказать правду?

— Мы жили с вами в одном доме.

— Господин комиссар, не уж то это Вы?! — он искренне удивился.

Я решил рассказать всем присутствующим свою историю, должно быть мне нужно было выговориться, доказать себе, что я сделал правильный выбор, и я не мог поступить иначе. Надеюсь, после моего монолога, сторонников необходимости перемен стало больше.

***

Все эти три тяжелых дня по указанию Суллы в городе специальные отряды вели пропаганду используя бывших солдат Сил безопасности, перешедших на сторону Корпуса, позже к этим группам присоединился офицерский состав мятежного 7-го полка. Воздействие данного метода было явно недостаточно, хотя без сомнения нервировало командиров по ту сторону, учитывая имеющиеся прецеденты и прошедшие митинги и беспорядки. Все же влияние пропаганды Корпуса вряд ли бы оправдало затрачиваемые силы, если бы не просчеты офицеров штаба Новасити. Глядя на успехи «дикарей» боевой дух врага падал на глазах, взятые в окружение новообразованные полки на юге, после неудачи деблокады, либо сдались, либо бросив оружие и скинув форму смешались с мирным населением. Хаотично сформированная оппозиция последних недель городских бунтов, вышла на Суллу через командира мятежного 7-го полка, предлагая свои услуги в обмен на участие в строительстве нового порядка, по итогу сформировав 1-й добровольческий батальон «Свобода».

Рано утром с мощного минометного обстрела с обеих сторон начался четвертый день боев, численный перевес до сих пор был на стороне Новасити, только реализовать это преимущество им трудно, почти все регулярные полки были либо разбиты, либо понесли тяжелые потери, за исключением 1 —полка «Королевских щитов», которые ни шагу не сделали из Правительственного района. 2-й полк «Фаланга» был уничтожен еще в битве за Вулмарт, там же остались 4-й, 8-й и 9-й, последние два воссоздали в рамках мобилизации. «Железные Соколы», то есть 3-й полк, сохранил боеспособность, однако убитыми и ранеными потерял треть солдат, 6-й разбит, 7-й перешел на нашу сторону, от 10-го остался батальон, 12-й сдался во время наступления на Юг. Итого из регулярных остались под ружьем 1-й, 3-й, 5-й и 11-й полк, при чем 5-й растянут, держа Северную и Восточную часть стены, а значит не может быть задействован на другом участке фронта, по крайней мере его пока не заменили. Гвардия Трибунала разгромлена, но как показал 3-й день боев, прочие отряды комиссаров еще очень даже боеспособны, особенно те подразделения, что облачены в такую же как у меня броню. Остатки инквизиции сконцентрировались на защите храмовых комплексов, которые наши войска предусмотрительно обходят, не желая вступать в заведомо затяжное и кровопролитное сражение. Как следствие основная тяжесть боев легла на мобилизационные полки, куда можно причислить и подразделения полиции.

Безусловно у нас тоже были проблемы. Ирокезы на 4-й день отказались идти в атаку и потребовали к себе Маккензи, интересно Сулла ожидал другого? После полной разрядки батарей часть андроидов оказались в руках врага, у других батареи полностью вышли из строя, те же что еще функционировали, восполняли энергию очень слабо, так что в среднем их хватит на 3 часа боя максимум. Радовал только боевой дух бойцов, они действительно совершили невозможное, о чем ранее считалось вздорным говорить — пробились за стену Новасити, и более того, захватили почти половину города!

***

Итак, на четвертый день, не дожидаясь рассвета началось наступление Корпуса с натиском на мобилизованные бригады. Как нам рассказал пленный, в 17-м пехотном полку, набранном из простых рабочих сборочных цехов, с момента образования подразделения зрел конфликт. Офицерский состав укомплектовали из недавних выпускников военной академии — детей чиновников, а его командиром стал штабист, которого пропихнули для получения орденов и карьерного роста, так как предполагалось, что данный полк будет действовать в тылу, удерживая уже захваченные позиции, поэтому полковник с минимальными рисками должен был приобрести «боевой опыт», так нужный для очередного звания. Считая подчиненных людьми второго сорта, к ним относились как к говорящему инструменту, который безропотно должен осуществлять волю командиров. Такое поведение офицеров не было чем-то новым, однако регулярные полки формировались в относительно спокойное время, когда зачатки бунта могли быть легко подавлены. Со временем солдаты привыкали к такому отношению, а у офицеров становилось меньше поводов для карательных мер, налаживалась рабочая атмосфера. В элитных частях все было несколько сложнее, на их уровне требовался другой подход, например, в «Железных соколах» отношения между солдатом и офицером можно было охарактеризовать словом «взаимопонимание». Однако в 17-м не учли крайне важного факта — условия изменились, вера людей в существующие порядки пошатнулась, противник силен, а армия отступает, и самое главное — подчиненные постепенно избавлялись от страха наказания, любой бой для них мог обернуться смертью, на этом фоне прежние угрозы теряли действенность. Побои, издевательства, унижения — гнев копился в новобранцах, пока чашу терпения не переполнил следующий случай.

У командира полка пропали фамильные часы, вечером, когда бои стихли и полк отвели в резерв, он заметил пропажу, тогда вместо отдыха, подчиненные по его указанию начали поиск, окончившийся безрезультатно. Офицер в ярости, поиск переходит в обыск. У одного из сержантов находят несколько бутылок хорошего алкоголя, и у не простого сержанта, а настоящего ветерана 2-го полка «Фаланги», чудом вырвавшегося из окружения в Вулмарте, ценя такого значимого кадра, его вместо демобилизации зачислили в мобилизованный полк. Сведущий в военной науке и не раз указывающий на безграмотность новоиспеченных офицеров, он быстро попал в разряд нежеланных элементов, и что еще более раздражало командира, просто так отделаться от него он не мог, ввиду его назначения свыше. Найдя бутылки, полковник быстро определил «виновного», возможно и вправду поверив в его преступление, а может и воспользовался подвернувшимся случаем. Каков бы не был замысел негодяя, сержанта обвинили в краже, после чего он якобы выменял часы на спиртное. Обвинение было шито белыми нитками, но солдатам ничего