Дороги товарищей - Виктор Николаевич Логинов

class="p1">— Зачем везде? За везде я не знаю. Я говорю только про свой фронт. — Батраков помолчал и добавил: — Ну, а по рассказам выходит, что не только на нашем.

— Худо, братэ, худо! — снова перешел на украинский Матюшенко. — Тикаемо, як…

— Назад! — крикнул Батраков, бросаясь в лес. — Немец, дьявол, заметил!

Что-то пронзительно свистнуло и лопнуло, казалось, над самой головой. Батраков и Матюшенко, не сговариваясь, как по команде, распластались ничком. Просвистело, лопнуло и затрещало еще раз. Около самых ног Саши что-то вонзилось в землю. Саша упал на колени, нагнул голову. Рой живых березовых листьев плавно колыхался в воздухе, падал на спины Батракова и Матюшенко.

— Все как будто, — проворчал Батраков, — двумя снарядами отделались, мерзавцы! Один-то совсем близко разорвался. Ишь, как березу изуродовал!

Крупная красавица береза, которая минуту назад заслоняла собой несколько своих младших сестер, теперь превратилась в жалкий обрубок: снарядом срезало всю вершину, на толстом стволе висели, как перебитые руки, большие ветви. В воздухе плыл горький маслянистый дымок.

Саша поднялся вслед за красноармейцами, а потом нагнулся и вырвал из земли острую березовую щепку, совсем свежую и мокрую от сока.

Батраков взял ее, повертел, сказал просто:

— Попала бы, вот и конец. — Он бросил щепку в кусты.

Саша опять поднял ее и, сам не зная зачем, положил в карман.

«Попала бы, вот и конец», — мысленно повторил он слова Батракова.

— Ну, с нами пойдешь, Александр? — спросил его Батраков.

— Пока с вами, — твердо ответил Саша.

— Тогда пойдем спать, а вечером — в поход.

Бойцы уже спали вокруг поляны, бодрствовали только часовые. Но Саше спать не хотелось. Как он мог спать, зная, что его друзья прячутся где-нибудь по ту сторону деревни и ждут, не вернется ли Саша. А он не скоро вернется к ним. Теперь они сами должны идти к Белому озеру. Саша на них надеялся, он знал, что они найдут дорогу. И все-таки сердце его щемило от тоски. Получилось все так глупо. Если бы Саша не побежал утром… Но не бежать он не мог!

Саша сначала сидел под кустом, прячась от пронизывающих лес лучей солнца, а потом встал и тихо побрел по лесу.

— Ты куда, парень? — окликнул его насторожившийся часовой.

— Похожу… Можно?

Часовой подумал и разрешил:

— Можно, только далеко не уходи.

— Ладно.

Саша знал этот лес. Километрах в двух отсюда лежало то самое глубокое и чистое озеро, куда Саша и Борис Щукин не раз ходили купаться. А дальше, за лесом, была дорога, на которой они встретили Марусю и Людмилу. И недавно это было и в то же время давно, потому что это было еще до фашистского нашествия, до окружения, до танков.

Саша не знал, вернулись Маруся и Людмила в город или тоже скитаются по лесам и дорогам вокруг Валдайска. Он ничего, решительно ничего не знал. Последнее письмо из Чесменска получил неделю назад — мать написала, что город непрерывно бомбят, что ей предлагают эвакуироваться, но она все-таки дождется Сашу. О Жене Румянцевой мать ничего не написала. А сама Женя прислала только одно-единственное письмо. «Люблю!!!» — приписала она в самом конце. Это письмо осталось в кармане пиджака. Саша только сейчас вспомнил об этом. Кто-то найдет письмо, прочтет его…

Вслед за мыслью о письме мелькнула у Саши и другая, более тягостная мысль: «А увижу ли я теперь Женьку?» Она сообщила, что учится на курсах медсестер. Саша знал, что это значит: два-три месяца учебы — и на фронт. А может быть, и раньше: в такое грозное время все сроки уплотняются до минимума. Увидит ли он свою Женьку?

Саша почувствовал, что оставаться одному с такими думами нельзя. Он повернул назад. Ему захотелось поскорее увидеть спокойного, уверенного Батракова, поговорить с ним. Тоска переполняла Сашино сердце — никогда еще он не чувствовал ее так остро.

«А может быть, я просто трушу? — вдруг подумал Саша, размашисто шагая между неподвижных, словно замерших в ожидании бури, берез. — Может, я растерялся и струсил?..»

Батраков только что обошел посты и сидел на краю поляны, неторопливо зашивая порванные брюки. Автомат лежат рядом, под рукой. Пилотка висела на ветке молодой березки.

— Осколочек, — спокойно сказал Батраков, как только Саша подошел к нему. — Я и не заметил сразу-то. Кабы на сантиметр левее — и не было бы ноги у Сергея Батракова. Такая наша солдатская жизнь. Что не спишь, Александр?

— Не хочется. Я ведь ночью спал.

— Учись у солдат спать впрок.

— Когда мы дальше пойдем?

— Отоспятся бойцы — и пойдем.

Батраков вынул из кармана большой черный сухарь, отломил половину и протянул Саше.

— Не хочу, — отозвался Саша, — аппетита нет.

— Появится, — сказал Батраков. — Как сутки не пожуешь, появится. По себе знаю. Бери.

— Вы к нашим будете пробиваться? — спросил Саша.

— А это, друг, военная наша тайна. Но коли ты с нами и парень свой, я тебе скажу. — Батраков улыбнулся. — Не к немцам же. У нас один путь.

— А Чесменск, как вы думаете, занят уже?

— Зачем мне думать? — Батраков пожал плечами. — Сводка есть. Сводку я утром слушал: бои на дальних подступах. А у тебя что, родные там остались?

— И родные, и друзья, — ответил Саша.

— А ты старайся не думать о них. Вредно. По себе знаю. Думай о чем-нибудь приятном… о каше с маслом, например'.

Саша невесело засмеялся.

— Я не люблю кашу.

— Ну, про то, что любишь.

«Я Женьку люблю», — подумал Саша. Вслух он сказал:

— У меня отец где-то в Литве сражается. Полковник. Танкист.

— Литва давно занята, — сурово заметил Батраков. — Где-нибудь под Ленинградом твой батя. Или под Смоленском.

«Хорошо бы!» — подумал Саша.

— Ну, ложись, прикорни, — начальственным тоном прибавил Батраков. — Часов в пять подъем устроим.

Саша лег неподалеку от Батракова, но так и не сомкнул глаз до самого подъема.

В пять вечера отряд Батракова тронулся в путь. Бойцы шли все время по лесу, с разведкой впереди и охранением сзади и с боков. Батраков неукоснительно выдерживал все уставные требования марша. Сам он шел впереди, держа автомат наготове. Иногда он останавливался, пропускал всех бойцов, двигавшихся гуськом, затылок в затылок, а потом догонял голову длинной, петляющей в кустах колонны и снова шел впереди.

Саша знал, что лес этот тянется до самого Валдайска, а за Валдайском начинается другой, более глухой и дикий лес, одной стороной своей выходящий к Белым Горкам, а другой, севернее Чесменска, — к озеру Белому. Саша надеялся, что отряд Батракова пойдет на восток, как раз мимо озера.

Марш продолжался всю ночь, с короткими