Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Леонид Колосов

Ничем не отличался от них и подполковник Колперт, мой непосредственный шеф. Еще в Бельгии он заявил, что прибудет в Москву не самолетом, а на автомашине, чтобы посмотреть по дороге, «что к чему в Советском Союзе». Такая была у него натура — сразу же пустить пыль в глаза начальству своим особым рвением к порученной работе. Я был в курсе всех дел Колперта, поэтому и начну свой рассказ с него.

Итак, Эрнест Анри Жорж Колперт. Насколько я помню, родился он в 1911 году в городе Дижоне, окончил королевское военное училище, потом служил в первом велосипедном полку. К началу Второй мировой войны, как он сам говорил, командовал ротой. Но воевал недолго — пришлось сдаться в плен. Просидел в нацистском лагере для военнопленных вплоть до 1945 года и был освобожден советскими войсками. (Позже, находясь в Москве, Колперт будет всем встречным и поперечным рассказывать на приемах с пьяной слезой умиления, что «выучил русский язык в знак преклонения перед советским народом-освободителем»). По возвращении в Бельгию Колперт работал в отделе кадров при председателе комитета начальников штабов, затем был назначен на должность начальника разведотдела штаба сухопутных войск. В 1962 году он занимал пост офицера связи по линии НАТО в ФРГ. Здесь в 1962 году состоялось одно из его вербовочных дел. Я излагаю это «дело» так, как мне рассказывал о нем сам Колперт и потом его преемник — полковник Годе. Кстати, Годе не питал, мягко говоря, дружеских чувств к Колперту и поэтому добавил некоторые детали, о которых тот в свое время по вполне понятным причинам умолчал.

Некто Вольфганг Экке, уроженец города Виттенберга, крупный специалист по мелким кражам, выехал из ФРГ во Францию с целью вступить во французский легион и поискать удачи не в карманах соотечественников, а в заморских авантюрах, когда можно было грабить в открытую, не боясь полиции. Однако медицинская комиссия не пропустила Экке в связи со слабостью его здоровья, и он, вернувшись в Страсбург, случайно попал в поле зрения сотрудника французской спецслужбы Дюмонта, который и завербовал искателя легкой жизни, установив ему месячное содержание в 300 западных марок. Основная работа Экке заключалась в сборе шпионской информации для разведывательных служб НАТО. По служебной необходимости Дюмонт познакомил как-то своего агента с бельгийским представителем в НАТО Эрнестом Колпертом, и тот решил сразу же проявить себя. «Слушай, милый, — сказал он Экке, встретившись с ним в пивной, — какой смысл работать на французов и всю эту контору? Тебе сейчас платят 300, а я дам 400 марок, но добытую информацию ты будешь передавать мне». Бывший уголовник как-то даже растерялся от такого нарушения джентльменских законов и, думая, что его проверяют, рассказал обо всем своему французскому хозяину. Началось выяснение отношений. Французская разведка через штаб НАТО предъявила бельгийской «сестре» обвинение в неродственном отношении к общим интересам. Перепалку замяли, но Колперт все же не успокоился. «Напрасно ты все рассказал Дюмонту, — по-отечески журил он агента. — Бельгийцы никогда не боялись французов. И ты их не бойся, сынок. Отныне я буду тебе платить 1000 марок, но, кроме меня, ни с кем не связывайся и никому ничего не говори». По требованию Колперта Экке перебрался в Восточную Германию, откуда должен был сообщать о передвижении советских военных частей и подразделений немецкой Народной армии. Но работа у агента не клеилась. Он опять переехал в ФРГ, где был арестован как «агент Востока» полицией, которая не забыла и его уголовные дела. Но вернемся все же к Колперту, поскольку он пока главный герой повествования. Свою деятельность в качестве военного атташе в Москве Колперт начал, когда седина щедро посеребрила его виски, а каждодневные возлияния и чревоугодие заметно округлили фигуру. В штатском костюме Колперт походил на этакого благодушного бюргера. Но под маской доброты скрывался эгоист и скряга. Путем постоянного нытья о «недостаточности престижа у советских властей» подполковнику удалось в скором времени выклянчить в

Брюсселе новый чин… Он стал полковником. Все русское, точнее советское, вызывало у него ненависть. Все, с его точки зрения, было плохо в этой стране. Все следовало стереть с лица земли. Из-за этой слепой ненависти полковник терял минимальное чувство меры и объективности. И это, естественно, сказывалось на донесениях, которые он отправлял в министерство национальной обороны.

Чего же хотел господин Колперт? Вот почти дословный текст его разговора с одним из сотрудников посольства, при котором довелось присутствовать и мне.

— Я со всей ответственностью заявляю вам, что война будет обязательно. Она необходима, потому что существует Советский Союз и другие страны под его эгидой, которые должны быть ликвидированы. Это во-первых. Она неизбежна, потому что люди размножаются так же быстро, как тараканы, и нет никакой возможности, да и целесообразности, кормить такую массу двуногих. Они голодают, и голод толкает их на войны.

Сотрудник был явно ошарашен подобной точкой зрения.

— Но простите, полковник, такую же теорию проповедовали в свое время нацисты… И разве на войну их толкнул голод?

— Конечно! Догитлеровская Германия находилась в тяжелом экономическом положении. Гитлер дал работу миллионам немцев, начав гонку вооружений, но не подумал о рынках сбыта… Война же давала решение этой проблемы.

— Следовательно, надежды людей на мир напрасны?

— Конечно. Ничто не в силах предотвратить войну.

— Зачем же тогда существуют посольства, усилия дипломатов?

— Не горячитесь. Вы спросили: будет ли война? Я вам ответил — да, потому что так действительно думаю. Если бы я был пессимистом, то сказал бы, что война будет через год. Но поскольку все считают меня оптимистом, то допускаю, что война будет развязана через несколько лет, но обязательно будет развязана!

Вот с какими взглядами начал работу в России мой шеф. Какими идеями мог он руководствоваться в своей работе? Конечно, идеями подготовки к войне. На кого работал полковник Колперт? Во-первых — на свою, так сказать, «родную контору». Во-вторых, на американцев, англичан и кого угодно, если того требовали интересы НАТО и приносили дополнительные командировочные полковнику Колперту. «Всю собранную мной информацию, — откровенничал он со мной, — я передаю в первую очередь Фитцджеральду (американский военный атташе того времени в Москве). Он, в общем-то, человек своеобразный, на близкую дружбу не идет, старается показать, что только он один работает успешно… Но «благодарит» за работу более чем щедро и при случае подбрасывает кое-что из своей информации и нам».

Впрочем, и тем, и другим, своим и чужим, полковник Кол-перт поставлял не всегда достоверную и оперативную информацию. «Дорогой друг, — поучал он меня, — всегда нужно помнить о том, что о нашей работе в Советском Союзе судят в Центре по количеству страниц в получаемых от нас отчетах, поэтому не будем скупиться на писанину».

В поездках по Советскому Союзу Колперт сочетал приятное с полезным, то есть почти всегда включал в свои вояжи какой-нибудь туристский город, где можно было спокойно отдохнуть. Он, как правило, брал с собой жену, и, нужно отдать ей должное, она помогала ему во время этих поездок. Например, когда Колперт предполагал, что за ним следят, она отвлекала внимание, притворялась заинтересованной какой-нибудь казармой, которая ее мужем была заранее намечена для осмотра. Я знаю, что многие военные атташе (вместе со своими семьями) уезжают «по делам» по нескольку раз в год в Волгоград, Ленинград, Владимир, Ярославль, Сочи, Ялту и во многие другие города. Можно с полной уверенностью сказать, что у военных ведомств — членов НАТО — сложились обширные и подробные сведения по целому ряду районов Советского Союза, так же, как и крупные счета к оплате… Учитывая, что эти материалы так или иначе сосредоточиваются в одном месте, избираемые туристские маршруты, к которым питают особую слабость западные военные дипломаты, пройдены и описаны уже сотни раз…