Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии - Леонид Колосов

— Во всех?

Майор внимательно посмотрел на меня.

— Да, во всех. Конечно, в первую очередь нас интересуют исчерпывающие данные о военно-воздушных силах Советского Союза и его сателлитов. Но неплохо знать и о том, что делается за забором у друзей, особенно тех, что отделены от нас Атлантическим океаном. Они не очень откровенны, хотя, может быть, и нельзя требовать этого от великой державы, ведь она нас угощает шампанским, а не мы ее…

— Дружба, родившаяся за бокалом вина, проходит вместе с похмельем.

Я попытался поразить майора знанием старинных немецких пословиц. Но Мэртенс оказался на высоте:

— Иногда бывает и запой. Цицерон по этому поводу сказал точнее: крепкой может быть дружба между равными. Но все это из области лирики. Для начала вы ознакомитесь с некоторыми тематическими досье, а потом будете дополнять их, используя шифровки и документы, присылаемые нашими военными атташе.

Майор Мэртенс держал меня в стороне от дел, которые не имели ко мне непосредственного отношения. Может быть, проверял меня, присматривался. Во всяком случае, шифровки на тонкой папиросной бумаге от наших резидентов за рубежом, которые хранились под семью замками, он стал давать мне не сразу. А когда эти материалы стали ложиться на стол каждодневно, передо мной начала вырисовываться весьма странная картина работы бельгийской разведки, основным направлением которой явились Советский Союз и его союзники. В официальных и служебных документах они именовались «потенциальными противниками НАТО»…

Прошло некоторое время после моего официального зачисления в кадры бельгийской разведки, и майор Мэртенс поручил мне первое самостоятельное и «ответственное» (так он сказал) дело. Вы помните, я говорил о карте с цветными точками, которая висела в кабинете майора? Так вот, мне нужно было нанести на нее последние уточнения о наличии в тогдашних социалистических странах военных аэродромов. Для этого я получил доступ к совершенно секретной картотеке, которая постоянно пополнялась сведениями от военных атташатов и зарубежных источников. Мне дали задание проверить соответствие имеющихся на карте объектов с данными картотеки. Теперь уже стало ясно назначение цветных точек. Красная, например, означала аэродром с бетонированной взлетнопосадочной полосой длиной свыше 2000 метров; зеленая — с более короткой полосой; белая — вспомогательный аэродром, не имеющий взлетно-посадочной полосы с твердым покрытием. Другой раздел картотеки был посвящен размещению авиационных частей. В каждой карточке указывался номер полка, дивизии, воздушной армии, типы и количество самолетов. Заносились в карточки имена тех военных, которые имели генеральские звания, и тех, кто был рангом пониже, если занимаемые ими должности заслуживали внимания.

Позднее я получил возможность работать с разведывательными сводками, которые майор хранил особенно тщательно. В них содержалась информация, полученная от агентов. Каждый из них имел свою кличку, или псевдоним, как более деликатно выражаются литераторы. «Шарль», «Альфа», «Браво», «Квебек»… Несмотря на конспирацию, многим были известны настоящие имена тех, кто стоял за этими псевдонимами. О некоторых из них знали и американцы. На моей памяти — скандал, разыгравшийся между бельгийской и американской секретными службами из-за одного очень ценного агента, который всегда поставлял очень точную информацию. Янки попытались перевербовать агента, посулив ему значительно большее денежное вознаграждение, нежели он получал. Агент сообщил о попытке перекупить его шефу службы, и тот отправил американским коллегам гневный меморандум. История эта, правда, не получила своего развития, потому что американцы весьма недвусмысленно дали понять о нежелательности продолжения дальнейших разговоров на эту тему.

Постепенно у меня все больше и больше открывались глаза на характер работы. Я не был настолько наивным человеком, чтобы считать, что служба в разведке является благотворительной деятельностью по оказанию помощи пострадавшим от землетрясения, отнюдь нет. Но я был вначале убежден, что тружусь, так сказать, на благо национальной обороны. Однако практика постепенно развеяла мои иллюзии. Вся структура бельгийской разведки (а ее структура стала ясна мне буквально через несколько месяцев) была подчинена не проблемам национальной безопасности, а выполнению многочисленных заданий штаб-квартиры НАТО, которые на три четверти состояли из запросов, касавшихся экономики, политики, состояния вооруженных сил Советского Союза и его партнеров. А поскольку в штаб-квартире хозяевами были американцы, то именно от них приходили всевозможные циркуляры, начинавшиеся весьма категорично: «Штаб верховного главнокомандующего объединенными вооруженными силами НАТО в Европе настаивает, чтобы…», «Разведывательный отряд настоятельно советует…» и т. д.

Однажды в наш отдел пожаловал из Парижа американский генерал Джон Швейцер. Ему надо было перепроверить данные о строительстве аэродромов около Гросс Дельна в ГДР. Судя по информации, которую мы получили от одного из оперативных отделов службы, в этом районе работали два агента, которые давали разноречивую информацию по одним и тем же вопросам. Когда приехал американский генерал, шеф попросил меня принести досье «Гросс Дельн» и оставить их вдвоем. На другой день майор сказал: «То, что мы сообщили штабу верховного главнокомандующего, представляет чрезвычайный интерес. Кстати, советую развивать вам личные связи с американцами, они знают больше нас».

Вообще-то наши офицеры из различных служб поддерживали довольно тесные контакты с военными атташе и другими имеющими отношение к разведке лицами из союзнических стран, чтобы выудить максимум сведений по проблемам, о которых мы были мало информированы. При этом использовался метод «Ты — мне, я — тебе». Правда, каждая из сторон старалась обойти партнера. Вспоминаю одну забавную историю, когда бельгийскому офицеру, сообщившему важные сведения американскому коллеге, последний подкинул под видом «агентурного донесения» перепечатку статьи из какой-то американской газеты.

К этому времени был назначен новый директор нашего управления — полковник Марго, который положил конец «торговле секретами», особенно с американцами. «Я ненавижу америкашек, — говорил он в узком кругу, — потому что они выжимают нас как лимон, а взамен — ничего, кроме беспокойства и неприятностей. Так что вместо того, чтобы давать себя обманывать, старайтесь быть похитрее с этими гангстерами. Или же отделывайтесь от них. Я не хочу давать им больше того, что им полагается».

Иногда полковник любил прихвастнуть. «Недавно я встречался с шефом немецкой разведки, — сказал он как-то моему начальнику. — Мы договорились, что ценная информация о Советском Союзе будет направляться к нам».

Страны — члены НАТО — в принципе обмениваются информацией. Но в мою бытность в Бельгию поступали лишь те сведения, которые, по мнению руководителей американской разведки — истинных хозяев разведывательных служб НАТО, нам положено было знать. Зачастую они содержали старые, уже известные факты и данные. Американцы, в свою очередь, требовали, чтобы все разведки стран — членов Атлантического Союза — направляли им «для обобщения» еженедельные отчеты, касающиеся в основном сухопутных, военно-воздушных и военно-морских сил Советского Союза. Там эти данные объединялись, проверялись и затем в виде аналитических обзоров с выводами ЦРУ и РУМО (разведывательное управление министерства обороны США) рассылались партнерам по НАТО.