Император открывает глаза - Дмитрий Колосов

– Что случилось? – обеспокоено спросил Правдомысл.

– Вульго завладел душой Ратибора. Этого-то я и боялся. Теперь Ратибор собирается отдать ему мой меч, который он подменил этой ночью, когда я спал. Надо успеть перехватить его прежде, чем Вульго получит меч, иначе мы погибли!

Мудрец кинулся вон из комнаты, россы последовали за ним. Однако для того, чтобы догнать Ратибора, следовало закончить спор с настырными слугами князя. В зале с колоннами россов поджидала целая толпа воинов во главе с Эльмешем и графом Палласом.

Эльмеш был бледен, но по обыкновению своему улыбался.

– Добро пожаловать, друзья! – воскликнул он. – Думали удрать? Не выйдет! На этот раз вам не уйти от меня!

– Посмотрим! – ответил Мудрец. Он кивнул россам, и три меча обрушились на врагов.

Как и в предшествующей схватке, россы превосходили своих противников. Хоть число врагов и прибавилось, но зато теперь с братьями был Мудрец, а в мире имелось мало бойцов, какие б осмелились померяться ратным умением с Мудрецом. Меч в его руках пел – нескончаемый ликующий гимн смерти. Он рубил, колол, сек, разрывал на части. Мудрец знал бесконечное множество обманных финтов и использовал их с. величайшим искусством. Истекая кровью, люди-волки попятились, не в силах устоять перед натиском россов. Но они продолжали биться, своим сопротивлением отнимая у Мудреца и его друзей столь драгоценное время, а вместе с ним и надежду на спасение. Ратибор вот-вот должен был отдать Вульго меч, и тогда князь станет неуязвим. Перекрывая звон оружия, Мудрец крикнул:

– Мы должны пробиться в подземелье!

Россы умножили усилия, устилая пол все новыми и новыми трупами. Но и сами они не оставались неуязвимы. Убедившись, что им не сравниться с гостями в умении владеть мечом, валаши принялись метать копья. Одно из них поранило плечо Дора, другое вонзилось в бедро Правдомысла. Несколько незначительных ран получил и Мудрец. Залитый с ног до головы кровью, – отчасти своей, но по преимуществу чужой, – он словно ужасный, сеющий смерть демон прорезал строй горцев надвое. За ним следовали прихрамывающий Правдомысл и Дор, который прикрывал товарищам спину.

Очутившись у выхода из залы, россы развернулись, готовые продолжить схватку. А она была далека от завершения. Возглавляемые Эльмешем, слуги князя не думали отказываться от своих намерений уничтожить пришельцев. Число их заметно поредело, но на лицах уцелевших читались решимость и злоба. Схватка грозила затянуться, а победители в любой миг могли превратиться в побежденных. Стоило лишь появиться Вульго, и судьба гостей была б решена. Мудрец бросил взгляд на Правдомысла. и тот понял, о чем думает предводитель. Росс помедлил, совсем немного, может быть, долю мгновения, после чего решительно бросил:

– Бегите вниз! Я задержу эту свору!

– Но… – начал было Дор.

– Бегите! – крикнул Правдомысл.

Хлопнув товарища ладонью по плечу, Мудрец попрощался с ним и устремился в погоню за Ратибором. Дор последовал за ним, сначала нерешительно, то и дело оглядываясь, а затем перейдя на бег.

Увидев, что перед ними остался лишь один противник, горцы ободрились и начали медленно подступать к нему. Впереди шли Эльмеш и граф Паллас. Внезапно в глазах обоих приближенных Вульго зажглись желтые огоньки. Из глотки Эльмеша вырвался хриплый рык, и тело его начало менять форму. Через мгновение подобная метаморфоза приключилась и с графом Палласом. И вот Правдомысл с отвращением разглядывал двух уродливых тварей, каких не встретишь ни в лесу, ни в степи, ни в пустыне. Чудовищно-огромные волки с вытянутой мордой и горящими глазами – оборотни, в которых веровали люди, жившие к югу от страны Рось. Завыв, оборотни дружно бросились на Правдомысла. Следом за ними бежали, потрясая мечами, горцы.

И пришла смерть. Но Правдомысл умер не сразу. Сначала подохла тварь, облаченная в расшитый золотом кафтан графа Палласа. Рухнули на пол шестеро княжеских воинов. И лишь потом упал Правдомысл, на чьей шее сомкнулись клыки Эльмеша. Последним судорожным движением росс воткнул меч в брюхо сотника. Оглушительно завыв, тварь дернулась и издохла. Липкая струйка крови капала из оскаленной пасти на мертвое лицо Правдомысла. Он умер с улыбкой на губах, ибо знал, за что умирает…

Мудрец и Дор спешили, как могли, однако настичь Ратибора на лестнице так и не сумели. Когда они вбежали в подземную залу, росс уже стоял подле коленопреклоненного перед гробом Вульго. В руке Ратибора был заветный меч.

– Ратибор! – крикнул Мудрец.

Услышав этот крик, Вульго вздрогнул и обернулся. На искаженном болью лице князя появилась ужасная, похожая на уродливую гримасу улыбка. Поднявшись с колен, Князь Ночи направился к застывшим посреди залы россам. Ратибор неестественно размеренным шагом следовал за ним.

– Я рад, что ты пришел сюда сам, папуля, – сладко выговорил князь, останавливаясь напротив Мудреца. – Теперь мне не придется разыскивать тебя по всему замку. А зачем здесь очутился ты?! – грозно спросил Вульго, переводя взор на Дора. – Я же подарил тебе жизнь!

– Я вызвался сопутствовать Мудрецу в его путешествии и не вправе бежать, когда ему угрожает смерть! – резко ответил Дор.

– Похвальное чувство долга. В таком случае ты тоже умрешь. Все вы умрете. Умрете за то, что убили мою единственную дочь… – Лицо Князя Ночи исказилось еще сильнее. – Дочка! Много людей будет умирать от ужаса, начиная с этой ночи! – прошептали залитые кровью губы.

Россы молчали. Оба они – и Мудрец, и Дор – тяжело дышали, не от волнения иль страха, просто они очень спешили, надеясь успеть. Но не успели. И Вульго был не прочь позлорадствовать на этот счет.

– Никак вы запыхались? Ах да, вам, верно, не терпелось получить этот меч. – Вульго поманил к себе стоящего в нескольких шагах позади Ратибора. Тот послушно приблизился. Князь внимательно осмотрел меч, однако прикоснуться к нему не решился. – Ай-я-яй! Какая беспечность! – с издевкой протянул он, переводя взор на Мудреца. – Ты всегда так кичился своей осмотрительностью, папуля! Проспать свой собственный меч, да вдобавок ко всему какой! Выкованный из небесной стали! Тебе так хотелось снести им мою голову, и вот его у тебя нет. Ай, как обидно! – Вульго оскалил зубы в усмешке.

– Ратибор! – негромко позвал брата Дор. Тот никак не отреагировал. – Ратибор! – повторил юноша, повысив голос.

– Это бесполезно, мой друг, – сообщил князь. – Твой брат больше не принадлежит себе. Отныне он делает то, что пожелаю я. Прикажи я ему встать передо мной на колени, он встанет! Прикажи я ему убить тебя, он сделает и это. Он отдал мне свою кровь, а вместе с ней и то, что дикие суеверные народы именуют душой – ту эманацию воли, которая определяет мысли и поступки человека. Теперь он послушное орудие в моих руках.

– Нет! – крикнул Дор. – Ратибор! – Юноша закричал изо всех сил и, как ему показалось, лицо Ратибора чуть дрогнуло.

– Глупо! – Вульго ухмыльнулся, наслаждаясь своей властью. – Он принадлежит мне.