Клуб "Темные времена" - Элисон Гудман

– На мне тоже, – заверила его Хелен и мысленно поблагодарила Бога.

Граф кивнул, словно ожидал именно такого ответа:

– Да, это необычно, но сила передалась вам по наследству, что необычно само по себе.

– Так или иначе, я виновата в том, что коллигат попал в руки Великого искусителя, – угрюмо заметила Хелен.

– По крайней мере, теперь нам известно, что это реальная угроза, и наша цель ясна. У Великого искусителя есть одна часть тринитаса. Мы не позволим ему заполучить остальные две. – Лорд Карлстон вздохнул. – Я не стал бы горевать о Бенчли. Он уже не был тем человеком, которого я знал когда-то. Я скорблю лишь о знаниях, которые он унес с собой в могилу.

– Он не оставил после себя никаких записей? – спросила Хелен.

– Насколько я знаю, нет. – Лорд Карлстон посмотрел на шкатулку, которую все еще держал в руке, и протянул ее Хелен: – Это вам, леди Хелен. – Его лицо вновь осветила улыбка. – В благодарность за вашу смелость.

Девушка приняла подарок. Ни по весу, ни по золотой печати на зеленой коже, которой была обтянута шкатулка, невозможно было догадаться, что в ней лежит. Хелен приподняла медные крючки и откинула крышку. В гнездышке из белого шелка покоились карманные часы цвета морской волны. Стрелка была инкрустирована бриллиантами, как у графа, а цифры сделаны из прекрасно обработанных изумрудов. Свет из окна падал на блестящую эмалированную поверхность, и на ней играли желтые блики, пробегая по часам, словно волны прибоя.

– Откройте их и увидите, что внутри скрывается тот же механизм, что и в моих часах, – сообщил лорд Карлстон, побуждая Хелен забрать подарок с шелковой подушечки. – Это мои запасные часы – я заказал их на случай, если первые повредятся. – Граф потянулся к шкатулке. – Позвольте мне.

Хелен протянула ему часы, и их пальцы соприкоснулись. По коже девушки словно пробежал электрический ток – она вспомнила сводящую с ума энергию, и по телу разлилось приятное чувство силы и наслаждения. Лорд Карлстон ощутил то же самое, это было видно по сбившемуся дыханию, блеску глаз и расширенным зрачкам. Хелен наконец поняла, почему он не хотел избавляться от энергии искусителя и боролся с Куинном, не желая отдавать ее земле.

– Чудесный подарок, – произнесла девушка, отводя взгляд. – Спасибо.

– Само собой, он не способен заменить медальон вашей матери, – сдержанно заметил лорд Карлстон. – Чтобы различить искусителей, вам придется смотреть на них через линзу. – Он подался вперед и бросил часы обратно на шелковую подушку, словно они жгли ему пальцы, так и не показав Хелен скрытый в них механизм. – Вы начнете всерьез тренироваться в Брайтоне, а сегодня утром мы можем обсудить использование линзы и энергетической искры… – Граф покосился на письменный стол: – Однако я вижу, что вы заняты письмами. Если предпочтете к ним вернуться, я зайду в другой раз.

– На сегодня я закончила, – ответила Хелен.

Ей осталось написать всего одно, первое и последнее письмо к герцогу Сельбурнскому. Передать ему свои извинения и выразить сожаление – искреннее сожаление – за любую невольно причиненную боль и в заключение освободить его от каких бы то ни было обязательств. Однако это письмо подождет.

Хелен взяла в руку подарок графа и пробежалась пальцем по часовой стрелке, украшенной бриллиантами. Она показывала полдень.

– Не будем терять ни минуты, лорд Карлстон, – твердо сказала Хелен и протянула ему часы. – Покажите мне, как использовать их в качестве оружия.

Я чересчур сильно увлеклась исследованием эпохи Регентства и мира леди Хелен. Мнения о том, какой именно период в истории считать Регентством, расходятся, однако я уверена, что это «настоящее» Регентство – с 1811 по 1820 год, когда принц Принни был регентом своего отца.

Я изо всех сил старалась максимально точно изобразить Лондон 1812 года и его социальную среду. Я внимательно изучила все события, которые произошли в то время. Я читала новости о погоде того периода, военные отчеты и криминальные заметки в «Таймс», записывала фазы луны, штудировала модные страницы «La Belle Assemblée», посещала все выставки, посвященные восемнадцатому и девятнадцатому векам, консультировалась у знатоков эпохи Регентства, прогуливалась по аллее Роттен-роу и улицам области Мейфэр, просматривала бесчисленные документальные фильмы, экранизации романов Джейн Остин, мини-сериалы, вдохновленные творчеством писательницы. Я собрала целый гардероб платьев и корсетов, которые носили леди в эпоху Регентства, научилась танцевать в стиле того времени и готовить блюда и напитки начала девятнадцатого века. Я без конца читала всю литературу об этом периоде, что попадалась мне под руку. Теперь меня официально можно называть регентской занудой.

Несмотря на всю эту фундаментальную подготовку и клятвенные обещания придерживаться исторических фактов, кое-где я от них отошла и хочу обратить на это ваше внимание.

Воксхолл-Гарденз был закрыт на реставрацию до первого июня 1812 года, но я радостно открыла его в начале мая, потому что мне до смерти хотелось провести важные сюжетные сцены в этом саду и на дороге с сочным названием «Темная аллея».

Лорд Байрон посетил Говардов в воскресенье вечером, третьего мая, но размах вечера была не таким, каким я его описала. К тому же нет документов, подтверждающих, что там присутствовала леди Каролина Лэм. В свою защиту замечу, что она чуть ли не повсюду следовала за Байроном.

Насколько я знаю, бумаг, подтверждающих предположение о том, что Наполеон Бонапарт – это и есть Великий искуситель, тоже не существует, однако все может быть.

Многие персонажи второго плана – это подлинные исторические личности в моей интерпретации: сам принц-регент, королева Шарлотта, принцессы Мэри и Августа, красавчик Браммел, леди Джерси, лорд Байрон, леди Каролина Лэм, лорд Персиваль и Джон Беллингем. События, связанные с лордом Персивалем и Беллингемом, также имели место в истории. Беллингем действительно убил премьер-министра, и при написании книги я опиралась на газетные и журнальные статьи того времени. То же самое можно сказать про описание кошмарных убийств на Рэтклиффской дороге. Скандальный роман Байрона и леди Каро также имеет множество свидетельств, но я описала его по-своему. В книге упоминаются и другие реально существовавшие люди: художники Джошуа Рейнольдс, Уильям Тернер и Себастьяно Риччи; сестры Берри[47]; физик Дэвид Брюстер; вышеупомянутый Наполеон Бонапарт; епископ Миде[48]; Аннабелла Милбэнк (которая позже выйдет замуж за Байрона); господа Холлоуэй и Хэггерти[49]; лорд и леди Чолмондели. А вот Элизабет Бромптон – плод моей фантазии. На ее образ меня вдохновили шумные девушки-аристократки из романа Нэнси Митфорд «Любовь в холодном климате»[50], а также тщательное изучение образа жизни богатых любителей верховой езды из первой половины двадцатого века, в период между мировыми войнами.