Кровавый рыцарь - Грегори Киз

– О, тебе стоит к нему привыкнуть, – посоветовала Пейл.

Пастух оказался молодым парнем с черными волосами, темными глазами и длинными худыми руками и ногами. Он смотрел на Стивена с нескрываемым подозрением, а сестру Пейл радостно обнял и поцеловал в щеку. Стивен обнаружил, что ему это совсем не нравится.

Но еще меньше ему понравилось, когда Пейл и пастух заговорили на незнакомом ему языке. Это не был искаженный алманнийский, который Стивен слышал в Демстеде, или какой-то родственный ему диалект. Стивен решил, что он может быть вилатаутанским, хотя видел лишь письменные образцы этого древнего языка, а ведь тот мог существенно измениться за тысячелетия.

Впервые столкновение с незнакомым языком вызвало у него раздражение, а не любопытство. О чем разговаривают эти двое? Почему смеются? И почему пастух смотрит на него так странно и даже, возможно, пренебрежительно?

Прошло довольно много времени, прежде чем пастух протянул Стивену руку.

– Меня зовут Перно, – представился он. – Я помогу вам и Землэ. Можете на меня положиться. А куда вы идете-то?

Стивен украдкой глянул на Пейл – Землэ? В спешке бегства они не успели обсудить цель путешествия. Он попытался сохранить невозмутимое выражение лица, но, видимо, ему это не удалось, поскольку Пейл сразу же заметила новую вспышку его подозрительности.

– Я уже знаю, что нам нужно двигаться на север, – вмешалась она. – Это известно всем. Но сейчас ты должен выбрать: северо-восток, северо-запад или что-то еще. – Она кивнула в сторону Перно. – Если ты веришь мне, то должен доверять и ему.

– Угу. В том-то и дело… – буркнул Стивен.

Сестра Пейл пожала плечами и подняла руки вверх, словно показывая, что сдается. Стивен закатил глаза.

– У меня явно нет выбора, – заключил он.

Если бы с ним были Эхан и Хенни, вместе они, может, и сумели бы найти дорогу в горах, но без них это казалось невозможным.

– Люблю уверенных в себе мужчин, – сухо заметила сестра Пейл. – Так куда же мы направимся?

– К горе, – ответил Стивен. – Я не знаю, как она называется сейчас. Две тысячи лет назад она носила имя Велнойраганас. Возможно, сейчас она известна как Эслиф вендве или Сливенди.

– Ксал Слевенди, – задумчиво проговорил Перно. – Но мы также называем ее Ранхан, Рог. Не так уж далеко, если по прямой. Но путь туда… – Он нахмурился и начертил рукой в воздухе нечто извилистое. – Нредхе. Без лошадей. Вам нужны калбоки.

– Калбоки? – переспросил Стивен.

– Ты спрашивал про запах, – улыбнулась сестра Пейл. – Очень скоро ты узнаешь, откуда он берется.

Калбок. Неправдоподобный, как создание из сказочного бестиария, на первый взгляд калбок кажется родственником овцы или козы, у него такие же чечевицеобразные зрачки, черные кривые рога и в целом похожая косматая наружность. Однако размером он с маленькую лошадь и столь мускулист, что производит странное впечатление массивного туловища на чересчур тонких для него ножках.

Обитатели Бейргса для путешествий по горам предпочитают калбоков лошадям, полагаясь на их врожденную привычку к скалам и крутым тропам. Их можно использовать в качестве верховых или вьючных животных. Однако калбоки проявляют при этом изрядную долю упрямства, в котором превосходят даже мулов. Кроме того, они обладают еще одной неизлечимой характерной чертой.

Калбок. Ходячая вонь.

– Никогда не слышал о том, чтобы люди ездили верхом на козлах, – пробормотал Стивен.

– Полагаю, существует немало вещей, о которых ты никогда не слышал, – предположила Пейл.

– Сейчас меня снова вырвет, – сообщил Стивен.

– Брось, они не настолько плохо пахнут, – заметила Пейл.

– Я не знаю, кто, по-твоему, пахнет настолько плохо, но я не хотел бы встретиться с этим существом, – сказал Стивен, отчаянно борясь с тошнотой. – Твой друг хоть раз мыл этих тварей? Или хотя бы вычесывал личинок из шерсти?

– Вымыть калбока? Какая необычная мысль, – задумчиво проговорила Пейл. – Я буду с нетерпением ждать твоих новых предложений по улучшению жизни простых горцев.

– Теперь, когда ты об этом упомянула, у меня появилось несколько мыслей по поводу улучшения ваших дорог, – проворчал Стивен.

На самом деле его тошнота была вызвана не только запахами, исходящими от калбока; то, по чему они ехали, не счел бы дорогой даже Эспер Белый. Тот, кто попытался бы назвать это тропой, не увидит разницы между грязной хижиной и дворцом. Путь извивался между расселинами и пропастями, по уступам, которым, казалось, не дают обрушиться лишь корни полумертвого можжевельника. Даже собаки переставляли лапы с осторожностью.

– Ты сможешь высказать свои предложения прайфеку Хесперо, когда увидишь его в следующий раз. Как сакритор, он имеет некоторую власть в этих краях.

– Так и сделаю, – согласился Стивен. – И буду развлекать его подробным их изложением, пока его люди распинают нас на деревьях. – Внезапное беспокойство заставило его нахмуриться. – Твой друг. Если Хесперо преследует нас…

– Когда они туда доберутся, Перно там уже не будет. Не тревожься о нем.

– Хорошо. – Стивен зажмурился и тут же пожалел об этом – голова закружилась еще сильнее.

Со вздохом он открыл глаза.

– Он как-то странно тебя назвал. Землэ.

– Землэ, да. Это имя мне дали при рождении.

– И что оно означает?

– Так у нас называют святую Цер, – пояснила Пейл.

– А на каком языке вы говорили?

– Ксалма.

– Я бы хотел его выучить.

– Зачем? Он мало распространен. Если ты хочешь путешествовать по горам, лучше выучить миил.

– Я могу выучить оба, – сказал Стивен, – если ты согласишься стать моей наставницей. Это поможет нам скоротать время.

– Прекрасно. Который язык ты хочешь изучить первым?

– Твой. Ксалма.

– Ладно. Тогда я знаю, с чего начать урок. – Она коснулась рукой груди. – Нэн, – сказала она, а потом показала на Стивена. – Вир. Аш эсме нэн, ю эш вир. Перно эст вир. Ю бе Перно эсте абе вире…

Урок продолжался до самого вечера, пока калбоки упрямо карабкались по горным пастбищам, а потом, за линией снегов, через темный вечнозеленый лес.

Еще до того, как стало смеркаться, лес уступил место мрачной, обледенелой пустоши, где ничего не росло, и слова сестры Пейл доносились приглушенными из-под шарфа, которым она обернула лицо.

Пайда и плащ Стивена остались в Демстеде, и он кутался в длинную стеганую накидку и тяжелую войлочную куртку, с благодарностью вспоминая Перно. Островерхая шапка вызывала у него куда меньше радости – ему казалось, что в ней он выглядит глупо. Зато уши не мерзли.