Долина молчания - Нора Робертс

— Ты обладаешь не только этим, — возразила Гленна. — У тебя есть гораздо больше.

— Будет, прежде чем все это закончится. У меня еще есть дела. — Мойра встала. — Я вернусь, как только смогу.

—По-королевски, — прокомментировала Блэр, когда Мойра удалилась.

— Груз ответственности, — проговорила Гленна и повернулась к Хойту. — Чем займемся?

— Сначала попробуем увидеть врага. А потом займемся огнем. Это самое мощное наше оружие, и нужно заколдовать как можно больше мечей.

— Достаточно рискованно давать мечи некоторым из тех, кого мы обучаем, — заметила Блэр. — Тем более огненные.

— Наверное, ты права, — задумчиво произнес Хойт. — Значит, нам нужно решить, кому — как это выразиться? — можно доверить такое оружие. Опытных воинов нужно разместить поблизости от лагеря Лилит. И им понадобится укрытие, в котором будет безопасно находиться после захода солнца.

—Ты имеешь в виду казармы. Там есть домики и сараи. — Задумавшись, Ларкин прищурил глаза. — При необходимости днем можно построить и другие помещения. Есть еще постоялый двор — между лагерем вампиров и следующим поселком.

— Почему бы нам не взглянуть на эту местность? — Блэр отодвинула тарелку. — Вы с Гленной окажетесь там с помощью магии, а мы с Ларкином слетаем. Ты готов стать драконом?

— Всегда готов! — Он улыбнулся. — Особенно если ты оседлаешь меня.

— Секс, секс, секс. Вот неугомонный парень.

— На этой ноте, — сухо заметил Киан, — я отправляюсь спать.

— Минутку, — пробормотал Хойт, сжав руку Гленны, и вышел вслед за братом. — Мне нужно с тобой поговорить.

Киан покосился на него.

— Я исчерпал свой лимит слов на сегодняшнее утро.

— Придется проглотить еще немного. Моя комната ближе, если ты не возражаешь. Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

— Пойдем уж — все равно ты потащишься ко мне и будешь донимать своими разговорами, пока я не вырву твой язык.

Между большим залом и спальнями сновали слуги. Готовятся к пиру, подумал Киан. Слова Хойта об огне напомнили ему Нерона и его лиру[7].

Перешагнув порог, Хойт рукой преградил путь Киану.

—Солнце, — сказал он, метнулся к окнам и быстро задернул занавеси.

Комната погрузилась в полутьму. Привычно взмахнув рукой, Хойт зажег свечи.

— Очень удобно, — заметил Киан. — А то мне уже надоело возиться с трутницей.

— Это самое простое, и тебе это было бы вполне по силам, если бы потратил немного времени и сил на совершенствование своего дара.

— Слишком скучно. Это виски? — Киан направился прямо к графину и налил жидкость в бокал. — О, трезвость и неодобрение. — Он посмотрел на лицо брата, делая первый глоток. — Позволь напомнить тебе, что в конце дня... ладно, перейдем к делу.

Оглядевшись, Киан принялся расхаживать по комнате.

—Женские запахи. Такие женщины, как Гленна, всегда что-нибудь оставляют после себя, чтобы напоминать о своем присутствии мужчинам. — Он опустился в кресло, сгорбился и вытянул ноги. — Итак, о чем ты решил со мной поговорить?

—Были времена, когда ты радовался моему обществу и даже искал его.

Киан лениво пожал плечами.

—Сомневаюсь, что девятьсот лет разлуки усиливают братские чувства.

Тень сожаления промелькнула на лице Хойта, и он отвернулся, чтобы подбросить торф в камин.

— Опять будем спорить?

— Тебе решать.

— Я хотел поговорить с тобой наедине о том, как ты поступил с пленником.

— Значит, речь пойдет о гуманности. Да, да, мне следовало погладить его по голове, чтобы он мог предстать перед судом или трибуналом — не знаю, как это называется в Гилле. Нужно соблюдать проклятую Женевскую конвенцию[8].

— Не знаю, о какой конвенции ты говоришь, но в такие времена не может быть суда, трибунала или чего-то подобного. Именно это я и хотел сказать, раздражительный глупец. Ты уничтожил убийцу, и я поступил бы точно так же — только с большим тактом и не столь демонстративно.

— Ага, пробрался бы незаметно к нему в темницу и всадил нож между ребер. — Киан вскинул брови. — Ладно.

— Нет. Все не так. Мы переживаем кошмарные времена. Я же сказал: ты сделал то, что было необходимо. Еще раз повторяю: я сам уничтожил бы его — за покушение на Мойру, за то, что он ранил тебя. Я еще никогда никого не лишал жизни, а те существа, которых я убивал в последние недели, были не людьми, а демонами. Но этого я убил бы — если бы ты не опередил меня.

Хойт умолк, пытаясь если не успокоиться, то хотя бы передохнуть.

—Мне так много хотелось тебе сказать, объяснить, что я чувствую. Но, кажется, я впустую трачу наше время — тебе плевать на мои чувства.

Киан не двигался. Он лишь отвел взгляд от искаженного яростью лица брата и посмотрел на стакан с виски в своей руке.

—Как это ни странно, мне не совсем безразличны твои чувства. О чем я сожалею. Ты разбередил во мне то, что я давно заставил себя забыть. Напомнил о семье, которую я похоронил.

Хойт пересек комнату и сел напротив брата.

—Ты — моя семья.

Когда Киан поднял глаза на Хойта, в них была пустота.

— У меня нет семьи.

— Возможно, не было. Со дня твоей смерти до того мгновения, как я нашел тебя. Теперь все изменилось. Так что если тебе не все равно, я хочу сказать, что горжусь тобой. Я хочу сказать, что тебе все это дается тяжелее, чем любому из нас.

— Ты мог убедиться — убивать вампиров или людей мне совсем не трудно.

— Думаешь, я не замечаю, как слуги кидаются врассыпную при твоем приближении? Думаешь, я не видел, как Шинан бросилась к своему ребенку, чтобы ты не свернул шею девочке, как ты свернул ее пленнику? Такие оскорбительные жесты не могут остаться незамеченными.

—Не все считают оскорбительным страх, который они вызывают. Это не имеет значения. Не имеет, — повторил он, увидев, как замкнулось лицо Хойта. — Для меня это всего лишь мгновение среди вечности. Даже меньше. Когда все закончится — если мне не проткнут сердце, — я пойду своей дорогой.

— Надеюсь, эта дорога иногда будет приводить тебя к нам с Гленной.

— Возможно. Мне нравится смотреть на нее. — Губы Клана медленно расползлись в небрежной улыбке. — И кто знает, может, она, в конце концов, разберется в своих чувствах и поймет, что выбрала не того брата. Времени у меня сколько угодно.