Моя ненормальная - Алексия Кинкейд

ничего она не тяжелая…

Опускаю всё же взгляд на лицо. Кучерявые волосы кое где слиплись от крови. Лицо, сука, одна сплошная гематома. Душу в себе вой злости и расслабляю кисти, чтобы не сжать ненароком.

Под глазом маленький, но довольно глубокий порез. Придётся зашивать. Ярко фиолетовое пятно на скуле плавно перетекает в височную долю.

Она такая маленькая, хрупкая сейчас. Совсем не похожа на ту девушку, что огрела меня вазой. Опять похудела…

— Ребятушки, — выныривает из-за угла кухарка. — Я пошла, а вы через пять минут.

Ещё чёртовых пять минут.

— Не стресуй, друг, вытащим.

— Знаю. Но так хочется ему втащить, — говорю как есть. — Едва сдерживаюсь.

— Мы нагнём его позже. По-человечески, Жек, — обещает Мот. — Мы — не он, так не поступаем.

Согласен, да. Но чёрт!

Выдвигаемся ровно через пять минут. Выскальзываем с чёрного входа и в тени деревьев у забора, идём к тому месту откуда пришли.

— Как мы её отсюда вытащим? — задаёт правильный вопрос Тоха.

Пару минут на размышление.

— Вариант только перекидывать, — говорю я. — Ты, Тоха, пойдёшь первым, подгонишь машину к забору. Мот перелезет и будет принимать с той стороны. Тёмыч передаёт сверху на заборе. А я подам отсюда.

Когда план выстроен работать проще. Пусть даже это и хреновый план. Каждое движение приносит ей боль.

Тоха перемахивает через забор и скрываясь в тени леса, бежит за тачкой. Второй перелазит Матвей. Следом Артём. Он садится на заборе и в ожидании смотрит на меня.

— Аккуратно, — маякую другу.

На моё заявление только лишь закатывает глаза. Но я всё равно добавляю.

— Как Мышку свою держи. Нежно и аккуратно, понял?

— Не имей мне мозг, сам знаю. Давай уже…

Не успеваю сделать и шага, как по периметру особняка врубается подсветка. Вдалеке слышу вой собак и голоса.

— Нас спалили, блять! — не стесняясь во весь голос орёт Артём. — Быстро давай её сюда.

Одной ногой поднимаюсь на пенёк и подаю девушку, на вытянутых руках.

Тёмыч принимает, удерживаясь лишь ногами, передаёт Аду Моту. А потом и он сигает вниз.

Оборачиваюсь…на крыльце, в свете фонаря стоит Самсонов. Он меня не видит, за то я вижу его. Руки сжимаются сами по себе. Выброс адреналина и тестостерона намахивает пелену на глаза. От необдуманного шага меня спасает крик Артёма.

— Жека, блять, не дури! — подтянувшись на руках, висит на заборе.

— Тварь, — бросаю напоследок и перелезаю через забор.

Парни уложили девушку на заднее сиденье. Сажусь рядом, кладу голову к себе на колени. Антон и Мот устраиваются на переднем пассажирском, за рулём Тёмыч.

Всё, выдыхай, Воронцов…

— Рвём когти, — улыбаясь заводит мотор. — Дальше куда?

— В больничку. Её, как-то воскрешать же надо.

Любимки мои, будет перерыв до понедельника в связи с подготовкой выхода истории "Исключительная стерва для принца". Не скучайте) Ваша Алексия

Пыточная…..

— Множественные ушибы, ножевые порезы, — врач поджимает раздосадовано губы и продолжает дальше. Говорит уже то, о чём я не знаю. — Сотрясение средней тяжести, сломаны нижние два ребра. Растяжение мышц голеностопного сустава я уже даже в расчет не беру. Оно случилось скорее всего при падении, об этом свидетельствует шишка и глубокий порез на затылке.

Сжимаю плотно и зубы и губы. Выражаться в храме медицины не вежливо, но очень хочется.

— Чёрт! — всё же вырывается.

— Вы кем приходитесь девушке?

Кем? Да никем собственно. Но ему сказать такое не могу.

— Парень. Кроме меня у неё никого нет, — вру осознанно, потому что если ты никто в палату не впустят и данные о пациенте не расскажут.

— Угу, — кивает. — Медицина у нас бесплатная, но в её случае… — замолкает, видимо подбирая слава. — Она настолько истощена, что сил на борьбу у неё нет. Организм не просто в шоке, он в ужасе, и чтобы стабилизировать её состояние нужны препараты, которые нам не доступны.

— Я понял, говорите, достану. Сколько по времени она здесь пробудет?

— Напишу на бумаге. Название такое, что не выговоришь, ни то чтобы запомнить. А по времени…минимум две недели, если все пойдет так как я распланировал.

Две недели это очень много. У нас столько нет времени. Самойлов будет искать девушку и найдет. Мы особо не скрывались.

— Захар Степаныч, — окликаю удаляющегося врача.

Набираю полную грудь воздуха, он распирает грудину и жжёт, но я игнорю. Должен спросить. Узнать. Иначе буду…не знаю, что буду, просто должен узнать блять. Должен!

Захар Степаныч, — повторяю когда он подходит ко мне. — У Ады есть следы…изнасилования?

Вечность мужчина всматривается в моё лицо. Читает эмоции, которые я всеми силами пытаюсь скрыть, и потом выдаёт свой вердикт.

— Нет. Старые травмы во влагалище есть, новых нет. Ближайшую неделю девушка точно изнасилована не была.

Выдыхаю. Твою ж мать, выдыхаю и слегка улыбаюсь. Сам не знаю чему именно радуюсь.

Дожидаюсь лист от врача и возвращаюсь к палате. На стульях у входа сидят парни. Измученные, в грязной одежде, охраняют покой принцессы.

Банально звучит, но я не знаю, чтобы без них делал.

Тёмыч встаёт завидев меня.

— Две недели лечения и куча приколов оставленных Самойловым в подарок девчонке. Даже перечислять не буду. Синяки и порезы — самое безобидное.

— Тварь, — сквозь зубы выдаёт Тоха. А потом взглядом спрашивает то, что я пару минут назад спрашивал у врача. — Но она…

— Нет, — выдыхают облегченно все.

— Падаль, — на эмоциях припечатывает Тоха.

С ним соглашаются все, но молчат чтобы не накалять обстановку.

— Дальше что будем делать? — спрашивает Матвей в тот момент когда у всех троих начинаю звонить телефоны.

Одновременно достают и прочитав ник звонящего, поворачивают к другим.

«Любимая Мышка» «Любимая Зараза» «Моя Королева»

Я тут не в тему, конечно. Забрал парней на несколько суток. Естественно, девчонки волнуются.

— Да, — хором.

— В больнице, — опять же хором. — Нет, всё нормально.

Дальше не слушаю, отстраняюсь.

Я эгоист. Дружба дружбой, но мы уже взрослые. У друзей уже семьи, пусть даже не официальные и так использовать их я не имею права. Дальше, пожалуй, сам как-то справлюсь.

Поворачиваюсь к друзьям. Улыбаются.

— Сколько? — поднимает пятитысячную купюру вверх Артём. — Десять минут?

— Двадцать минут, — Матвей вкладывает сверху ещё пять тысяч.

Я лишь закатываю глаза. Идиоты.

— Нет, — машет Тоха. — Надо же ещё одеться. Двадцать пять минут.

Достаю пять косарей, машу перед их лицами и резво выдёргиваю из рук Тёмыча бабки.

— Вы всё просрали, придурки, — засовываю в карман и киваю в сторону входа. — Они уже здесь.

На всех парах летят три фурии: Евка, Юля, и Кира.

— Что случилось? — встаёт в позу Евка. — Кто-то ранен? Вы девушку вытащили?

— Откуда ты…? — начинает Мот.

— А ты думал