Сердце и душа - Мейв Бинчи

— Не как в старые времена. В старые времена мы, если помнишь, по большей части пытались переорать друг друга.

— Что же, значит, как в очень старые времена.

Улыбка у него хорошая, в этом ему не откажешь. Он склонил голову к плечу, как бы предлагая взглянуть на вещи с его стороны, — конечно, именно так она много лет и поступала.

— О чем же мы говорили в очень старые времена?

— О работе, о детях, друг о друге, — ответы давались ему легко.

— Ну, работа — самая безопасная тема. Как у тебя дела?

— Все в порядке. Конечно, утомительно. Банковское дело изменилось за последние годы. Работать стало значительно тяжелее. А у тебя как?

Он спрашивал так, будто ему на самом деле было интересно.

Она рассказала ему о полячке Ане, о новой помощнице Хилари Хики. О двух смешливых медсестрах, о физиотерапевте, о диетологе Лавандер и охраннике Тиме. Она даже рассказала о чудовищном администраторе Фрэнке и о фармацевте Питере Барри. И — да, ему на самом деле было интересно.

А если бы он не встретил эту профурсетку Синту? Смогли бы они дальше жить вместе? Клара решительно тряхнула головой, стараясь выбросить непрошеную мысль. Нет, это невозможно. Как ни противно вспоминать, но Синта у него далеко не первая, и сколько их еще будет, бог его знает.

Он расспрашивал ее про новых коллег, о которых она рассказала. А ведь он очень, очень внимательно слушает. Она помнила эту его черту. Она всегда обсуждала с ним свои рабочие дела. Алан был хорошим слушателем. Когда ей пришлось в одиночку пройти через унижение, когда ее работу передали другому, ей так не хватало Алана. Она долила ему кофе.

— Может, ты еще с кем-нибудь познакомишься на новой работе, — словно успокаивая ее, сказал он.

— На этой неделе я, должно быть, познакомилась с сотней людей, — вздохнула она.

— Нет, я имел в виду, с кем-нибудь. В смысле, сойдешься с кем-нибудь. — Он обезоруживающе улыбнулся.

Клара оторопела. Алан желает ей сойтись с кем-то? Каким же он бывает бесчувственным толстокожим болваном!

— А вот это не твое дело, и я не собираюсь обсуждать с тобой эту далекую перспективу. Очень мило с твоей стороны, что ты заботишься обо мне, но, честно говоря, я нахожу твой тон невыносимо покровительственным.

— Покровительственным? Я тебе покровительствую? Ты, должно быть, шутишь! Это при твоих-то мозгах, Клара? Куда уж мне…

— Брось, Алан. Еще скажи, что женился на мне, потому что я такая умная.

— Я сделал это по многим причинам, и не последняя из них — то, что ты была и остаешься одной из самых красивых женщин в мире.

Он погладил ее по щеке. От неожиданности Клара отшатнулась:

— Алан, пожалуйста!

— Только не говори, что ты ничего ко мне не чувствуешь. Ты такая красивая, у тебя такие роскошные волосы. Ты пахнешь, как цветок. Иди сюда, дай тебя обнять.

Клара была так ошарашена, что не успела увернуться, и вот уже, прежде чем она смогла вырваться, он держит ее лицо в ладонях и покрывает поцелуями.

— Ты с ума сошел? — задохнулась она. — Прошло пять лет!

— Пять лет с тех пор, как ты выставила меня! Но я-то не хотел уходить. В душе — никогда не хотел.

— Так… Тебя, что ли, Синта тоже выставила? — Клара подозрительно прищурилась.

— Вовсе нет, она тут вообще ни при чем. Дело в нас.

— Никаких “нас” нет, Алан, оставь меня. — Она попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе.

— Ах, Клара, как это напоминает старые времена, — жарко прошептал он ей на ухо.

Наконец она оттолкнула его и отскочила в другой конец кухни, поставив стул между Аланом и собой.

— Что ты имеешь в виду? Как это Синта ни при чем? Ты живешь с ней! Господи помилуй, да она беременна. Ты приехал говорить о разводе со мной, чтобы жениться на ней. — Ее глаза гневно сверкнули. — Ну, выкладывай!

— Просто хотел, чтобы ты расслабилась. Ты же вся как сжатая пружина, того и гляди распрямится и ударит по лбу. Отпусти себя, тебе ведь было со мной хорошо, я умею доставить тебе удовольствие. Может, попробуем еще раз, а?

Он улыбнулся, красавчик Алан, всегда привыкший добиваться своего. Он ничуть не изменился. И скорей всего от Синты тоже погуливает. Внезапно у Клары словно пелена с глаз спала. Выбросить его из головы срочно, не думать ни минуты больше, пытаясь что-либо понять, иначе ничем хорошим это не кончится.

— Значит так, — сказала Клара резко, — ты меня таки достал. Убирайся и скажи своей крошке Синте, что она добилась своего. Будет тебе развод, а ей в качестве переходящего приза — ты. Не забудь добавить, что все это тебе удалось, как только ты вознамерился меня трахнуть.

— Я бы описал это иначе, — пробормотал он.

— Это можно описать только так, и именно так это будет описано.

— Ты ведь ничего не скажешь девочкам. — В его голосе прозвучали испуганные нотки.

— Вряд ли это произведет на них большее впечатление, чем новость о том, что у тебя будет ребенок от их ровесницы.

— Пожалуйста, Клара…

— Уходи, Алан. Уходи немедленно.

— Ты лишаешь себя радости жизни. Ты прекрасно выглядишь…

— Иди, пока еще можешь ходить.

Клара подхватила стул и замахнулась, словно собираясь использовать его в качестве оружия. Алан попятился и так, задом, добрался до двери и быстро выскользнул прочь. Ни гнева, ни обиды. Осталась пустота и… стыд. Как, как ей могла прийти в голову мысль, пусть даже на мгновение, что все можно вернуть, что этот никчемный мужчина устанет от своей любовницы и захочет вернуться к ней.

Завтра же она начнет бракоразводный процесс.

Алану удалось то, чего не смогли добиться ее мать, дочери, лучшая подруга Дервла и новая помощница Хилари. Его идиотская попытка заняться с ней любовью… и ведь он был уверен, что она бросится скидывать с себя одежду… Будет ему развод! Хотя… А вдруг он не хотел разводиться? Впрочем, это уже неважно, она никогда этого не узнает — и не хочет знать. Нужно подумать о вещах поважнее. Впервые с момента, как Клара вступила в новую должность, она на самом деле почувствовала, что работа, пожалуй, самое главное в ее жизни.

Сейчас она выкинет Алана из головы и подумает о завтрашнем дне. Нужно встретиться с новым рыжеволосым врачом и показать ему клинику. Он, кажется, приятный юноша — хорошее резюме, спокойные манеры. Все что нужно пациентам-сердечникам. Его зовут Деклан Кэрролл, и у Клары такое чувство, что они отлично сработаются.

Маме было бесполезно объяснять, что ничего такого героического он на работе не совершает. Молли Кэрролл рассказывала всем и каждому, что ее сын получил блестящую должность и будет теперь главным кардиологом. Попытки переубедить ее ни к чему не привели. Так или иначе, все друзья и знакомые с детства привыкли считать Деклана вундеркиндом. Объяснять им, что это всего лишь часть подготовки и прежде чем получить диплом врача, он должен “отбыть срок” в кардиологии, задача утомительная, занудная, а то и вовсе безнадежная.