Исключая чувства - Диана Ставрогина

Минут через сорок офис забурлил жизнью уже по-настоящему. Забегали по коридорам люди — те самые, которых он в конце прошлого года обозвал манекенами для деловой одежды (а Лехе так и не рассказал!), то и дело раздавались голоса разной степени приятности, в приемной принялся время от времени звонить телефон.

Дима неохотно отлип от удобного кресла, чтобы закрыть дверь и вернуть себе немного тишины: пора бы настроиться перед первой консультацией в новом году. Клиент был давний, но трудно-прошибаемый. Никак не мог смириться, что приличные адвокаты не «решалы» из девяностых и действовать вынуждены в рамках существующего законодательства.

Приходилось не только разбираться с конкретной юридической проблемой, но еще и тратить время на убеждение Валентина Игоревича: иных путей нет, по закону либо так, либо никак, но лучше все-таки по закону, чтобы заодно постелить соломки на будущее, если вдруг случатся обстоятельства из подпункта «б» пункта второго пятого раздела указанного договора. Под гнетом непонимания юридических канцеляризмов Валентин Игоревич, как правило, сдавался, уловив главное — Дмитрий Александрович знает, что делает.

Дмитрий Александрович действительно знал, что делает, но убедить некоторых людей было нелегко. Многие хотели попроще, едва ли не на вербальном уровне что-то там обсудить, какую-нибудь одну бумажку подписать и желательно без суда, и подешевле бы.

Вроде бы по ту сторону стола сидели серьезные люди с серьезными организациями, но… сознание русского человека менялось со скрипом. Дима старался относиться с пониманием и сокрушаться поменьше, когда клиент не понимал, какие риски себе же обеспечивает, не желая тратиться на полноценную помощь юриста. Не психовал, когда насмотревшиеся американских сериалов, напротив, швырялись деньгами, требуя совершить невозможное, даже не вникая, что:

а) чудеса бывают только в сериалах;

б) в России другие правовая система и законодательная база.

Историй о невозможном хватало, но тем Диме и нравилась его практика: головоломка на головоломке. Самые незначительные детали обретали ключевое значение, составляемые договоры временами таили в себе массу нюансов, над точностью которых можно было корпеть бесконечно. Мозг кипел, в теле разгонялся кураж. Дима кайфовал — он обожал вызовы. Особенно интеллектуального толка.

Интересных сверхзадач сегодня, к сожалению, не предвиделось. До обеда Дима пережил еще одного «валентина игоревича», а после, не особенно раздумывая, прошагал к лифтам и спустился на тринадцатый этаж. В приемной уверенно выяснил, где принимает Лара Алексеевна (хвала поисковикам и сайту их собственной фирмы!) Белых, успокоил разволновавшегося секретаря, лепетавшего про полную запись и свободные даты аж в следующем месяце, заверив, что он не клиент, а коллега, и всего на пять минут, как раз в перерыв. Секретарь выдохнул.

Сам Дима выдохнул только осмелившись постучать в дверь нужного кабинета. Дождался громкого и ровного «Войдите!» и пересек порог.

При его появлении Лара продемонстрировала лишь легкое удивление: с показательной озадаченностью приподняла брови и едва заметно вопросительно склонила набок голову. Ни одного лишнего движения. Если она на самом деле и испытывала сильное волнение, обнаружить его было нельзя. Что ж, Дима тоже себя неплохо контролировал.

— Привет, — заговорил он как ни в чем не бывало.

— Привет. Ты зачем здесь? — Вот так, сразу к делу. Ни улыбки, ни радости в тоне. Враждебности не было тоже, скорее вежливое любопытство.

— Решил узнать, как дела. — Дима пожал плечами. — Ты тогда сбежала уж слишком быстро.

— Я не сбегала, — отрезала она уже без изначально вежливой интонации. Дима прищурился, не признавая ее слова за убедительный ответ. — Мы закончили, и я уехала домой.

— А кто сказал, что тогда мы закончили? — парировал он и довольно ухмыльнулся.

На самом деле разговор интригующе свернул не туда. По плану было незамысловатое общение и нормальное знакомство: очень хотелось изучить Лару получше. На протяжении двух недель Диму мучили любопытство и чувство неясной природы, какое-то беспокойство, как если бы он сделал не все, что действительно хотел. Например, расстался раньше желаемого с одной прекрасной дамой в одну прекрасную ночь.

— Традиционно секс завершается оргазмом. — Лара с вызовом вздернула бровь.

Против воли Дима заулыбался. Если они и дальше станут общаться в таком духе, то будет весело. И непредсказуемо: ответы на все реплики Лары вырывались у него раньше, чем успевали пройти проверку у разума.

— Вот уж нет, — оттолкнувшись от стены, Дима направился вперед, выдерживая паузу. Продолжил он, только когда уперевшись бедрами в край столешницы, навис прямо над Ларой. — С оргазма можно начать — и так будет намного, — он выделил последнее слово, — интереснее.

Встретившись с ее уже знакомо распахнувшимся взглядом своим, Дима замер. Очень вяло и медленно настигли мысли, что он вообще-то так себя обычно не ведет: не напирает, не нарушает личные границы и не переходит сразу от слова «привет» к обсуждению оргазмов и прелюдий. С Ларой обе встречи подряд шли по своей уникальной колее. Бесконтрольно отрубались мозги, и с рассеянным туманом в башке общение Дима выстраивал на автопилоте интереса и желания продолжить разговор несмотря ни на что.

Лара не торопилась отвечать. Зрачки были расширенные, губы, вновь ярко-алые, четко выделяющиеся на белоснежной коже, приоткрыты — завораживающая картинка. Между их лицами, находившимися на расстоянии всего нескольких сантиметров, становилось сложно сохранять дистанцию — их словно притягивало друг к другу. Пространство, перестав быть бесконечным, обретя вдруг границы, густело и тяжелело. Дима за пару глубоких вдохов полностью погряз в аромате знакомых духов, и его повело. Последних джентельменских сил хватило только на то, чтобы просипеть:

— Я тебя сейчас поцелую. — На грани слышимости, воздухом по ее губам.

В глубине зеленых глаз что-то вспыхнуло, пробирая Диму до мурашек, до воспоминания о предвкушаемом эти две недели беспамятстве, до гула в ушах, сквозь который прошло одно слово:

— Целуй, — тем самым хриплым шепотом.

Дальше Дима не ждал ни секунды. Губы соприкоснулись резко, выбивая разряды под кожей. Целоваться, навалившись на стол, было крайне неудобно, Дима мало понимал, как он еще не потерял баланс и не рухнул на Лару сверху.

Вроде бы опирался руками на стол, вроде бы сминал какие-то бумаги, возможно, очень важные, возможно — оригиналы официальных документов, которые нельзя заново напечатать принтером на свежих и ровных листах, но остановиться и обойти стол, прерваться хотя бы на пару движений секундной стрелки — нет, только не сейчас.

Не иметь возможности всем телом вжать Лару в себя было мучительно, и Дима просто потянул ее наверх, поднимая из кресла, желая затащить на стол, прямо на бедные распечатки.

Губами он скользил вниз по нежной коже шеи, языком оставлял влажные следы, упиваясь ее судорожными то ли всхлипами, то ли попытками дышать. Ее руки давно цеплялись за его волосы, перебирая, потягивая, царапая у корней кончиками острых ногтей. Было головокружительно хорошо, но мало. Дима потянулся к пуговицам на шелковой блузке, но Лара, дернувшись, удержала его ладони в своих.