Рутина - Евгений Алехин

Лем скоро начнет зарабатывать на сценариях, а я буду работать руками. Как мне кажется, он так и не научится хорошо писать.

Мне давали роли в студенческих фильмах. Той осенью я снялся у студентки Алексея Учителя Саши Лихачевой. Хорошая интеллигентная девушка, мы подружились, хотя, как мне казалось, ей не хватало огня в работе. Фильм в итоге не получился, как это обычно и бывало, но мы начали общаться. Один раз я встретил ее в столовой, с ней была одногруппница Женя.

– Жека, напиши мне сценарий, – сказала мне Саша Лихачева.

Она сказала, что прочитала мои рассказы и мы можем сработаться. Я обрадовался, потом застеснялся, потом вспомнил Данияра и чем всегда кончаются такие планы. Ее подруга Женя смотрела на меня молча. Меня это и нервировало, и распаляло: взгляд Жени пронизывал насквозь, хотя ничем кроме формальных приветствий вслух мы не обменялись. Я сказал, что очень хочу написать сценарий под себя, чтобы дебютировать как молодой суперталант, актер и сценарист. Это будет фильм про человека, который приходит провериться на венерические болезни, но его сталкивают в люк в стене. Человек оказывается заключенным в лаборатории, что-то между тюрьмой и психушкой, где над ним проводят опыты: заставляют каждый день пить разные таблетки и заниматься сексом с красивыми и не очень девушками.

– А чем все закончится?

– Это нам и нужно решить. Думаю, все закончится тем, что никаких венерических болезней нет, что все есть отражение нашей воли и мир – театр, наша сексуальная фантазия, желание залезть обратно в маму.

– И как мастера такое одобрят? – спросила Саша Лихачева.

– Да плевать на мастеров. Мне не нравится, что снимает твой мастер – он просто паразит. Я хочу написать гротеск, и драму, и фантасмагорию. Наше общество будет показано через пример лаборатории, в которой над людьми проводят секс-эксперименты. Все мы – подопытные кролики. Если Учитель (разве он снял хоть один хороший художественный фильм?!) это не одобрит, значит, мы на верном пути. Давай бросим ВГИК, чтобы снимать хорошее кино.

Я разошелся. Ее мастер, сказал я, бездарный человек, просто умеет находить деньги на свои проекты. Вампир старой школы, но после революции, когда мы придем к власти, эти гнусные функционеры наконец столкнутся с реальностью. А пока пусть кайфует: окружил себя красивыми, чистыми и образованными девчонками-писечками, как Саша или, вот, Женя, из якобы существующего среднего класса. Разве взял бы он меня к себе в мастерскую? Никогда. Я вижу его как облупленного, хотя даже не знаю, как он выглядит. Зато вы ему нужны.

– Потому что он пьет, пьет потихонечку вашу силу. Нюхает ваш запах. Пока вы ловите его пустые слова.

– Б-а-а-а, – сказала Саша Лихачева. – Не понимаешь, о чем говоришь.

Да, я понял, что увлекся. Поглядывал на Женю. Приняла ли она мой вызов? Оценила, что я посвятил ей эту зарисовку?

– Ладно, пока. Приятно было познакомиться, – я протянул руку Жене, пожал ее.

Меня как током ударило. Она точно приняла вызов и ответила мне незамедлительно. Впервые в жизни я услышал чужой голос у себя в голове:

– Я хочу тебе отсосать.

Было или не было? Я поднялся из столовки в аудиторию и не мог ни о чем думать. Она это сделала умышленно, или это проделки похмельного мозга?

Вечером Женя добавилась ко мне в друзья во «вконтакте». На аватарке у нее стояло фото накачанного негра. Даже это удивительным образом работало на нее. На женственную, но распущенную, чистую снаружи, но грязную и эмоционально сильную внутри – такой я ее выдумал. Женя, – говорил я, перекатывая во рту ее и мое имя. Мой антагонист, моя тезка из другого мира. Завязалась переписка. Это был первый в моей жизни подобный флирт – петтинг подтекстом.

За двадцать минут обсудили любимые книги, фильмы, поделились фактами своей биографии: Женя пожила в Европе, пока я рос в Сибири, и была, как и Сигита, старше меня на два года. Но все это лишь поверхность, на самом деле я совершал какой-то внутренний переворот, водил своим пролетарским членом по ее мидл-класс половым губам.

Позвонила Сигита и попросила приехать к ней. Она только что потеряла сознание в аптеке. Врачи сказали, что это то ли паническая атака, то ли сосудистая дистония.

– Это что такое вообще? Болезнь творческих людей? – спросил я. Меня испугало и расстроило то, что все это происходит в такой момент. Неужели мы настолько сильно привязались друг к другу, что моя эрекция на другую вырубает Сигиту в прямом смысле слова.

– Не ругайся на меня. Мне плохо, – ответила тихонько Сигита.

Начались первые морозы. К метро я шел по корочке льда, то дразня себя, то ругая. Я заночевал у Сигитиной мамы. Когда сама Сигита уснула, долго лежал там в ванной с книгой, на которой не мог сконцентрироваться. Не знал, что мне делать. Мне казалось, что моя простата болит из-за недостатка секса. Хотелось настоящих ярких оргазмов, страсти, минетов, плоти. Я лежал в воде и направлял теплые струи душа себе под мошонку, было очень приятно. Я чувствовал жизнь в простате, подавляемое желание, энергию, которая перегнивает во мне.

Они как будто лежали голые: Женя, мой персональный пропуск в мелкобуржуазную идиллию, внучка советского кинематографического классика, манила меня. Вставить ей было все равно, что порвать пленку, отделяющую меня от реальности обеспеченных людей. Деньги и предметы меня не особо интересовали, но очень важно было стать путешественником между мирами, и пока я знал только свой мирок, а мне хотелось заглянуть в другой – прямо в своей оборванной одежке.

И Сигита – близкая моя душа, родное прекрасное дно, с ее беспомощностью, простой мамкой, всю жизнь пытающейся добиться достатка, и отцом, неизвестно куда пропавшим литовским моряком.

А между ними я, хватающийся за обеих.

Сигита еще несколько дней мучилась паническими атаками, а потом они с мамой пошли гулять и подобрали больного щенка. Она позвонила и попросила неделю не проведывать ее – у них в квартире теперь жила чесотка.

– С добром всегда так, – прокомментировал ситуацию Михаил Енотов. – Будь готов и к проказе, и к чуме, если встаешь на его сторону.

– Причем тут добро или зло? – говорю.

– Ну как. Они попытались вылечить щенка. Такие вещи наказываются.

Моя девушка кормила щенка из пипетки и лечила чесотку у себя дома на «Алексеевской», а я вечерами переписывался с Женей, сидя на старом стуле в общаге. Один наш разговор начался с того, что она похвалила рассказы, которые я пишу, то есть мою будущую книгу, а закончился ее фразой:

– Я люблю сосать член.

Так я перестал сомневаться: она читает мои мысли. Настолько я был примитивен. Мне нужен секс с Женей прямо сегодня – тогда все и решится, сказал я себе, и тут интернет закончился. Был темный вечер. Нужно было звонить ей, спровадить Михаила Енотова и расчехляться. Но он, похоже, последние дни тоже читал меня как газету.

– У тебя появилась новая цыпа? – спросил Михаил Енотов. – Я сегодня никуда не уйду. За тобой нужно следить.