Кроты ГРУ в НАТО - Михаил Болтунов

Спас крейсер от неминуемой гибели турбинный машинист. Увидев в погребе пламя и не ожидая команды с мостика, он открыл краны орошения и затопления. Погреба были затоплены.

Как выяснилось позже, виной всему та самая немецкая торпеда, оторвавшая корму и деформировавшая одну из частей подъемника. Теперь, когда эти части разошлись, шелковая оболочка не выдержала и оборвалась, пороховой заряд обнажился. В ходе этой аварии погибли матросы, в основном те, что находились в погребах.

ЧП было громкое, на весь флот, и с тех пор о башне крейсера «Молотов» пошла дурная слава. И хотя поломку вскоре устранили, никто из матросов в башенный экипаж идти служить не хотел.

Поэтому, когда ее экипаж возглавил лейтенант Любимов, матросы тут были, как говорят в народе, «оторви да выброси» — отпетые нарушители дисциплины. Правда, молодому командиру повезло со старшиной. Мичман Чернов умел держать в кулаке эту ораву. Да и Любимов не за чьи спины не прятался.

Через несколько месяцев, когда Любимов освоил башенную технику на практике, объявили— предстоит флотское учение. У крейсера «Молотов» трудная задача— он должен провести стрельбы ночью, в сложных метеоусловиях. Цель подсвечивали осветительные бомбы, сбрасываемые с самолета. Но и этого руководителям учений показалось мало. Стрельбы следовало выполнять в противохимическом защитном костюме и в противогазе.

Все понимали, сколь непростое дело предстоит выполнить коллективу, и поэтому в башне главного калибра шли упорные тренировки. И вот накануне выхода в море, на учение, башня подтвердила свою дурную репутацию. Как-то мичман Чернов, разыскав Любимова, доложил:

— Товарищ командир, у нас ЧП.

У Любимова похолодело внутри.

— Что случилось?

— Снаряд упал.

— Куда упал?

— Из боевого отделения в погреб. Подъемник разнес вдребезги.

— Головка боевая?

— Да нет, к счастью, учебная, болванка.

Прибежали в башню, спустились вниз. Действительно подъемник разбит. А это значит, башня главного калибра вышла из строя. Вместо трех стволов огонь могут вести только два. И это накануне похода, флотских учений, боевых стрельб. Худшего не придумаешь.

Но что делать, Любимов идет, докладывает командиру боевой части, тот— командиру крейсера и далее по команде — командующему эскадрой.

Горшков был немногословен: «Башню починить, командира башни — наказать».

С тем и вышли в море, на учения. А дальше помогли золотые руки матросов из дивизиона живучести корабля. «Пахала» судовая мастерская, изготавливая запчасти для ремонта подъемника, лейтенант Любимов, мичман Чернов и командир дивизиона живучести капитан-лейтенант Иванов, забыв про отдых, восстанавливали вместе с матросами поломку.

Пока дошли от Севастополя до Поти, подъемник работал как новенький. Доложили Горшкову. Тот отменил приказ о наказании Любимова.

Потом были стрельбы — ночью, при плохой видимости, но башня главного калибра не подвела.

В моем архиве хранится старый, истрепанный номер журнала «Огонек», изданный в 1949 году. Мне подарил его Виктор Андреевич Любимов. На фотографии, у орудий своей знаменитой башни он и четверо его матросов с кубком Главкома. И надпись под снимком: «19 августа 1947года на палубе крейсера «Молотов» беседовал с моряками великий вождь советского народа Иосиф Виссарионович Сталин.

С того дня прошло почти два года, но день этот так ярко запечатлелся в памяти, словно был вчера. Иосиф Виссарионович пожелал экипажу успехов. Моряки поклялись оправдать доверие вождя. Они сдержали слово: в прошлом году крейсер «Молотов» завоевал переходящий приз Главнокомандующего Военно-Морскими Силами по артиллерийским стрельбам — большой, художественно оформленный кубок».

Позже у Любимова произошла еще одна встреча с командующим эскадрой контр-адмиралом Горшковым. Адмирал вышел в море на крейсере «Молотов», а Любимов заступил вахтенным офицером.

Пришлось докладывать. Горшков вспомнил молодого офицера, их беседу, поломку башни.

— Ничего, — улыбнулся командующий, — за одного битого двух небитых дают. Держись, лейтенант.

И он держался. Морская корабельная жизнь ему нравилась. Откуда у коренного москвича, не видевшего ничего, кроме Москвы-реки, тяга к морю? Кто знает?

Он перебирал в памяти свои жизненные ступеньки и еще, еще раз убеждался: в разведке оказался совершенно по случаю, возможно, даже по чьей-то злой воле.

И самое главное — ничего у него нет от разведчика. Хотя, признаться, какие черты и качества нужны в разведке, он себе толком не представлял.

Виктор добрался до Кутузовского, дворами прошел к родной школе. Первая советская — так она называлась. Постоял, вспомнил, как много погибло ребят из его класса. Несмотря на свои 15–16 лет, они рвались на фронт.

Если бы не спецшкола, он тоже оказался бы там. Да воспитатели, преподаватели смогли убедить: фронту нужно не пушечное мясо, а грамотные морские офицеры. Для этого надо много знать и уметь. И чем больше он постигал морскую науку, тем глубже понимал пропасть своего незнания. Чтобы водить в бой корабли, следует долго, упорно учиться. Спецшкола, подготовительный курс, военно-морское училище… Пять с лишним лет. Да и потом судьба ему улыбнулась. Совсем молодым лейтенантом он ушел в незабываемое плавание — из Балтики Кильским каналом в Северное море, потом вдоль берегов Франции, в Бискайский залив, дальше Гибралтар, Средиземное море. Дарданеллы, Босфор и, наконец, через Черное море в Новороссийск. Чего только стоил шторм в Бискае! А Кильский канал? Канал! Ба! Вдруг он вспомнил! Так вот где собака зарыта! Разведуправление. Расписка в получении… Фотоаппарат… Вкрадчивый инструктаж офицера разведуправле-ния Балтийского флота. И он с присущей ему старательностью все выполнил. Да, именно так это и началось…

…А как это началось? Да очень просто. Он, лейтенант Любимов, сидел на партийном собрании. Сйм выступать не собирался, парторг «бэчэ» не поручал, и потому он, можно сказать, отдыхал, устроившись в уголке.

И, разумеется, не заметил, как в кают-компанию, где проходило партсобрание, зашел сигнальщик и молча предал командиру корабля семафор из штаба флота. Атам было написано: «Приказываю откомандировать лейтенанта Любимова в штаб флота». И подпись начальника штаба флота.

Командир из президиума собрания махнул лейтенанту, подозвал его и подсунул семафор.

— Ясно?

Любимов прочитал.

— Так точно.

— Завтра первым баркасом в штаб флота.

Что ж, в штаб так в штаб. Пропуск на него был оформлен. «Лейтенант Любимов?» «Да». «Очень хорошо. Зайдите, получите проездные документы, и сегодня вечером вам надлежит убыть в город Ленинград». «Как, что, зачем?» «Там вам объяснят».

Приказ свят. Получил командировочное предписание, повертел в руках: прибыть в г. Ленинград по адресу: Невский проспект, дом такой-то. И все. Ни номера воинской части, ничего.