Поэзия убийства - Наталия Антонова

На вопрос, сколько длится рабочий день, отвечали ухмылками на мрачных лицах.

–Всё понятно,– бормотал следователь.

Понятно ему было только одно, что при таком раскладе убить Тавиденкова мог кто угодно. В таком случае и за жизнь Кобылкина Наполеонов не дал бы гроша ломаного. Однако тот уверен в своей неуязвимости. И это, как ни крути, странно…

Зато теперь у следователя после ознакомления с условиями труда на предприятии Тавиденкова и его компаньона подозреваемых тьма тьмущая.

Детективы позавтракали примерно через час после отъезда из их дома Наполеонова. И их завтрак не был таким плотным, как завтрак следователя. Морис решил приготовить овсянку на курином бульоне, тем более что её ел кот. Именно ему первому он и наложил кашу в миску, поставив её перед носом кота на подоконник с традиционными словами: «Овсянка, сэр!»

Кот втянул носом куриный аромат, убедился в том, что каша не горячая, и, не роняя своего кошачьего достоинства, считай, царского, принялся за еду.

Морис улыбнулся краешком рта и поставил на стол тарелки с кашей для Мирославы и для себя.

–Вкусно пахнет,– сказала она и, точно так же как Дон, втянула в себя носом аромат, идущий от тарелки.

–Что мне в вас нравится, так это то, что вы абсолютно неприхотливы в еде.

–Именно за это ты меня и любишь,– лукаво улыбнулась Мирослава.

–Ничего подобного!– возразил Морис.

–Да?– протянула она делано удивлённо.

–Конечно. Любят ни за что-то, а вопреки!

–А я-то думала,– проговорила Мирослава сокрушённо,– что ты оценил мои достоинства.

–Это какие же?– поинтересовался Морис.

–Ну, как же! Я с помощью интуиции и логики разгадываю криминальные загадки, отлично дерусь, имею чёрный пояс по карате, быстро бегаю, ловко прыгаю, стреляю с двух рук, профессионально вожу автомобиль…

–Да, да,– закивал он, прервав её оду своим достоинствам,– всё это очень важно для семейной жизни. Видимо, этому и учили девушек в институте благородных девиц.

–Извини, что разочаровала,– фыркнула она,– домашнее хозяйство меня не интересует. Гладить я умею только котов и мужчин. Сварить, правда, чего-нибудь смогу, но…

–Не хочу,– закончил он за неё.

–Точно! Так что,– она выразительно пожала плечами.

–Так я не в претензии,– ответил он.– К тому же сам всё, что нужно, делать умею.

–Морис! Я всегда говорила, что ты сокровище!– искренне проговорила Мирослава.– Можно только позавидовать той женщине, которой ты достанешься в мужья.

–А вы не хотите стать этой счастливицей?

–Стать счастливицей хочу, а замуж идти не хочу,– вздохнула она.

–Тогда доедайте кашу,– в тон ей вздохнул Морис.

После завтрака они убрали всё со стола и вышли на веранду.

–Тебе не кажется, что скоро осень?– спросила Мирослава.

–Не кажется, я знаю это наверняка,– ответил Морис.

–Какой ты умный!

–А то!

–Тогда иди к своему ноутбуку и узнай мне как можно больше о самом Ярославе Ильиче Королёве и о его семье.

–И ты, Брут?– усмехнулся Морис.

–Что ты имеешь в виду?– изогнула бровь Мирослава.

–Только то, что вы, как и Шура, занесли Королёва в список подозреваемых под номером один.

–Ничего подобного!– возразила она.– Я уверена, что Наполеонов кандидатуру учителя на роль убийцы никогда не рассматривал всерьёз. Как и я.

–Зачем же он познакомился с ним?

–Обычная привычка профессионала отрабатывать все возможные версии.

–Вы заинтересовались Королёвым по этой же причине?

–Не совсем. Сначала после визита вдовы убитого я беспокоилась, как бы на него не навесили всех собак. Но после рассказа Шуры я поняла, что Королёв вне подозрения. Зато сам по себе учитель – личность весьма интересная.

–Чем же?

–Своей способностью влиять на окружающих.

–Думаю, что призрак коммунизма в современном мире так же безопасен, как и призрак отца Гамлета.

–Не скажи! Ты не заметил, как вчера искрил и даже истерил Шура.

–Что-то такое было,– согласился Морис.

–И это случилось с ним после общения с Королёвым! Теперь постарайся представить, какое влияние он может оказывать на юные неокрепшие души.

–Я бы представил,– улыбнулся Морис,– только есть одно «но».

–Какое?

–Эти юные души развращены интернетом и впитываемыми с детства из окружающей среды установками на потребительскую жизнь.

–Не все же!

–Не все. Но многие. Тачки, ночные клубы, поездки за границу, «кешбэки и на это, и на то».

–А ты знаешь, Морис, если Королёв сплотит вокруг себя своих учеников, то они вполне справятся со всеми твоими «но». К тому же этому могут поспособствовать изменившиеся тенденции.

–Не понял.

–Ладно. Неважно. Вернёмся к Тавиденковым. Я беспокоюсь за их дочь Дашу.

–С чего бы это?– удивился Морис.

–Девушка тоже училась у Королёва, и она любит его сына.

–А отец возлюбленного встал на дыбы.

–Вот именно!

–Кажется, мы вернулись к точке отсчёта, и я вынужден задать вам вопрос: «Не думаете ли вы, что Королёв убил Тавиденкова, чтобы помешать воссоединению его дочери со своим сыном?»

–Нет, я так не думаю.

–Хотя человек с воображением и его установками вполне мог именно так обставить место убийства.

–Не думаю, что пенсии и зарплаты учителя хватает на ананасы и рябчиков.

–В принципе, да.

–Насколько мне помнится, ещё Максим Горький говорил: «Нелепо же платить гроши человеку, который призван воспитывать народ! Нельзя же допускать, чтобы этот человек ходил в лохмотьях, дрожал от холода…» Что-то мне подсказывает, что с тех пор мало что изменилось.

–Вам виднее.

–Угу. Власть предержащие классиков не читают или не прислушиваются к их словам. Так что иди и работай.

–Слушаюсь, мой повелитель.

–Повелительница,– машинально поправила Мирослава, уже думая о чём-то другом.

Морис усмехнулся и, ничего не ответив, ушёл.

Волгина постояла несколько минут на террасе, решила, что для дальнейшего продвижения вперёд ей нужно ознакомиться с информацией, которую достанет для неё из сетей Морис и дождаться новостей от Шуры. После чего она вышла на улицу, зашла в свой «сельскохозяйственный сарайчик», сменила обувь, надела перчатки и занялась цветником.