Лорды гор. Любовь и корона - Ирмата Арьяр

Кронпринц засмеялся, и Летта украдкой залюбовалась, как по его длинным, ниже плеч, волосам лунного цвета скользят радужные блики.

– Все-то ты замечаешь, Яррен. Да, пока мы близки к человеческим землям, наша оборона работает иначе. Но, разумеется, секрет я тебе не открою.

– Шаунские амулеты можно исключить? – последовал вопрос, заданный самым невинным тоном.

– Угомонись, проныра. Даже то, что ты был учеником моего погибшего брата, не спасет тебя и всех ваших людей от обвинений в шпионаже, если отцу донесут о нашем разговоре. Но если у невесты императора еще есть такой эфемерный козырь, как обещанный ее будущему сыну огненный дар, то у вас и того нет.

Фрейлины, семенившие за госпожой на расстоянии трех шагов, дружно ойкнули.

– Понял, – смирил любопытство телохранитель гардарунтской принцессы.

«Так вот почему Игинир так терпелив и так много позволяет горцу, – подумала Летта. – Яррен – ученик его брата. Похоже, для кронпринца этот погибший брат был другом. Вон, с какой теплотой он о нем говорит. Надо расспросить Яррена подробнее, это знание может мне пригодится».

Летту и ее фрейлин поселили в двух смежных комнатах. Двое телохранителей отказались покинуть «женский этаж», заняли пост на лестнице перед входом и не собирались отдыхать.

– Мы можем обходится без сна несколько суток. Не беспокойтесь, за нас, ваше высочество, – поклонился второй горец, такой скромный, что Летта с трудом вспомнила его имя – Кандар. А его внешность выскальзывала из памяти, стоило отвернуться от юноши.

– Как хотите, но здесь нет нужды в неусыпном бдении, это еще не дворец, – проворчал Игинир.

– Именно поэтому, в нарушение протокола, сюда примчались и Даэр, и Эмерит? – почти беззвучно спросил Яррен, так, чтобы фрейлины не услышали.

– Ты слишком подозрителен.

Яррен пожал плечами и проскользнул вперед принцессы, бросив ошеломленной от такой наглости девушке:

– Я проверю покои, ваше высочество. Стойте здесь, войдете только после моего разрешения.

Игинир только головой покачал и, понизив голос, прошептал:

– Как вы думаете, принцесса, стоит рассматривать такое поведение как оскорбительное для принимающей стороны? Он нам не доверяет вашу безопасность!

Летта на миг растерялась, но быстро взяла себя в руки:

– Думаю, тот, кто ищет повод, найдет оскорбление даже в невинных словах и действиях, ваше высочество. Мой телохранитель лишь исполняет свои обязанности. Раз моего отца нет в живых, с него спросят Белые горы.

– Хороший ответ, – кивнул кронпринц.

Ждать пришлось недолго. Яррен широко распахнул дверь и жестом мажордома, с поклоном, дозволил войти принцессе и ее свите, а перед Игиниром, только вознамерившимся переступить порог, встал скалой:

– Нельзя, кронпринц. Согласно протоколу, сейчас здесь наша территория.

– Ты со своим протоколом…

– Не моим, а международным, одобренным носителями пяти магий. Тебе ли его не знать, наследник Севера? – и, понизив голос добавил: – Я не позволю поставить под угрозу репутацию леди.

Принц не сдержал недовольства, коротко попрощался и, пообещав прислать принцессе все необходимое, устремился наверх так быстро, словно взгляд горца жег ему пятки.

Яррен тут же развернулся и, не спрашивая разрешения, переступил порог и закрыл за собой дверь, оставив молчаливого Кандара снаружи охранять вход.

– Нам надо поговорить безотлагательно, ваше высочество, – заявил телохранитель.

– Я слишком устала. – Летта, едва дождавшись, когда фрейлины снимут с нее шубы, рухнула в кресло. На то, чтобы осмотреть помещения у нее уже не было сил. – Благодарю вас за меховой плащ, фьер Ирдари, возьмите его.

– Я буду счастлив, если вы оставите его себе, миледи. Плащ заговорен от воды и ветра, он никогда не промокнет и не пропустит холод. Здесь таких не делают.

– Я не могу принять такой подарок от вас.

– Вы можете принять от ваших телохранителей все, что послужит защите вашей жизни и здоровья, этикет вы этим не нарушите.

– Хорошо. – Летта, устав спорить, дала знак ближайшей фрейлине, чтобы та убрала дар. – О чем вы еще хотели сказать? Только излагайте быстрее, я хочу отдохнуть с дороги.

– Понимаю, – младший лорд склонил голову, но упрямо поджал губы, показывая, что отступать не намерен. – Но у нас не было времени для выработки стратегии, принцесса, и, возможно, уже не будет возможности для столь важного разговора. В этом доме нет прослушивающих магических амулетов, которыми будет нашпигован императорский дворец до самой крыши. Их не успели поставить, и нам нужно этим воспользоваться. А чтобы вам хватило сил, выпейте бодрящий настой. – Яррен снял с пояса и протянул ближайшей фрейлине Виолетты флягу. – Чистый бокал есть в спальне принцессы.

Он и туда осмелился заглянуть! – щеки Летты слегка покраснели. Впрочем, это его обязанность. Странно, что ее это смущает. Надо разобраться, почему. Неужели ей начинает нравиться этот невыносимо дерзкий полуинсей? Только этого не хватало! Нет. Просто в его дерзости читалось не самомнение, а действительная забота. Горец, не обученный куртуазности королевского двора, иначе не умел, только на пролом.

– Какая еще стратегия? Я и слова такого не знаю! – возмутилась Летта.

– Не беда. Мы успели поговорить с вашим отцом, и король Роберт передал для вас четкие инструкции. Ознакомьтесь, только читайте быстро, иначе магические чернила исчезнут прежде, чем вы успеете его дочитать до конца. Это небольшая предосторожность против дознавателей императора, – Яррен вытащил из-за пазухи свиток и протянул девушке.

Но она не торопилась его взять, а щеки вспыхнули смущенным румянцем.

– Почему отец ничего не сказал мне? Он мог бы и устно все пояснить.

– Он очень торопился, ему пришлось бы потратить кучу времени на объяснения, а времени у него не было. Да и у нас его мало. Читайте же, ваше высочество.

– Я… – Летта смотрела на свиток с опаской, как на изготовившуюся к прыжку кобру. – Я плохо читаю.

– Что? – от потрясения изменчивые глаза полукровки приобрели чистейший оттенок изумруда. – Как такое может быть?

Принцесса закусила губу и отвела взгляд, настолько ей стало неуютно под полным возмущения взглядом горца. Никогда прежде она не испытывала ни малейшего стыда по этому поводу. Чтение портит прекрасный фиалковый цвет глаз, от книжной пыли кожа становится бледной и желтоватой, как старый пергамент. И – что самое ужасное – от чтения появляются морщины!

Ни одна знатная женщина Гардарунта не умеет читать ничего, кроме любовных записок и молитвенника. И… не признается в таком умении даже под пытками. Почему же ей стало стыдно?