Леди Туманов - Дебора Мартин

Кэтрин, усмехнувшись, покачала головой:

— Думаю, сегодня я не стану засиживаться. Вчера я просто боялась, что не успею закончить свадебный подарок. Еще часа два работы, и я лягу спать.

— Ах да! Свадьба. И вы предполагаете посетить торжество?

Бос знал, что она не ходила ни на одну свадьбу после смерти мужа. На похороны. — пожалуйста. На крестины — непременно. Но на свадьбы — ни под каким видом.

Но эта свадьба — исключение из правил.

— Я пойду, — ответила она, делая вид, что не заметила нотки сомнения, промелькнувшей в его голосе. — Анни никогда не простит мне, если я не приду на свадьбу ее дочери.

— Понимаю, — пробормотал Бос. И поскольку она явно не собиралась продолжать разговор, склонив голову, открыл дверь. — Так я пришлю вам поднос, мадам.

Кэтрин развернула перед собой почти законченный плед. Он был сделан из самой лучшей шерсти, которой так славились ее овцы. В углу Кэтрин вывязала инициалы Тесс и ее мужа. И когда она потрогала эти выпуклые буквы, теплое чувство шевельнулось у нее в груди. Впервые за пять лет при мысли об идущей под венец паре у нее не вспыхнуло ощущение горечи и боли. Впервые за пять лет в душе проснулась надежда.

И все это благодаря чаше.

Отложив в сторону вязание, она подошла к книжным полкам и нажала правой рукой на стенку второй полки, а левой — на четвертую. Они удивительно легко подались внутрь, и на их место выдвинулась потайная полка. Это потайное отделение было встроено в полки задолго до ее рождения. Ее бабушка использовала его в качестве сейфа, то же самое делала и Кэтрин. В настоящее время здесь хранилось то, чем она дорожила больше всего на свете.

Дневник ее прародительницы. И бронзовая чаша.

Кэтрин прижала ее к груди — точно так же, как в ту страшную ночь, когда она впервые оказалась у нее в руках, С первого же взгляда Кэтрин угадала: это тот самый сосуд, который она так долго разыскивала. И едва кончики ее пальцев прикоснулись к покрытым патиной времени стенкам, будто молния пронзила ее насквозь. Такой острой была надежда, что с этой минуты все изменится, все пойдет совсем по-другому, не так, как раньше.

Кэтрин замерла, рассматривая изображение на чаше… Дева, наготу которой скрывал только поток густых волос. Мужественный воин. И ворон, смотревший, казалось, прямо на нее круглыми блестящими глазами. Какие-то не-понятные знаки были выбиты на стенках. Быть может, тайные письмена друидов, расшифровать которые она, конечно же, при ее скромных знаниях никак не могла. И лорд Мэнсфилд не внес ясности в этот вопрос.

Лорд Мэнсфилд. По-прежнему прижимая сосуд к груди, она содрогнулась: бедный молодой человек!

Номер газеты «Тайме» попался ей на глаза в маленькой лондонской гостинице, когда она садилась завтракать, на следующий день после приобретения чаши. На первой полосе крупными буквами сообщалось, что лорда Мэнсфилда убили и ограбили как раз рядом с постоялым двором, где с ним встречалась Кэтрин.

Как странно. А ведь они могли напасть и на нее, если бы она не выскользнула через черный ход. Какое-то жуткое предчувствие владело тогда ею, Кэтрин не оставляло ощущение, что за нею следят. Наверное, впервые в жизни ее робость сослужила ей добрую службу и помогла избежать смерти.

Прежний холодок снова пополз по спине. В тот день, поддавшись безотчетному порыву, Кэтрин сменила гостиницу и даже уехала в Уэльс в дорожной карете, не дожидаясь назначенного через два дня отплытия корабля, на который уже заказала билет.

Наверное, ей все же следовало обратиться к представителям закона и заявить им о том, что она видела лорда Мэнсфилда накануне его смерти. Но сама мысль о необходимости отвечать на множество вопросов этих совершенно чужих людей, да еще англичан, приводила Кэтрин в трепет. И к тому же она понятия не имела, о чем ей, собственно, рассказывать. Она же ничего не видела. И вывести констеблей на след убийц все равно не сможет.

А вдруг эти представители закона неверно истолкуют ее присутствие на постоялом дворе? Им может прийти в голову, будто она решила соблазнить его, чтобы завладеть сосудом. Им может показаться подозрительным, что она подписалась не своим именем, а прозвищем — Леди туманов….

Но это был единственный способ привлечь к себе внимание, заставить его пристальнее вглядеться в письмо незнакомки, получить его согласие. Ведь он не первый из семейства Мэнсфилдов, к кому обращалась Кэтрин. Сначала она написала его матери, но та сразу отвергла ее предложение. Только после этого Кэтрин решила убедить сына продать сосуд. Именно поэтому она не стала называться своим собственным именем, — на случай, если он матери упомянет о предстоящей сделке. И вот лорда Мэнсфилда убили.

Нет. Стражи порядка, конечно, с большим подозрением отнесутся ко всей этой истории, учитывая, что леди Мэнсфилд была против продажи. А вдруг у Кэтрин отберут бронзовую чашу?

Услышав шаги в холле, она поставила чашу на место и закрыла потайной сейф. Сердце ее тревожно забилось. Кто-то вошел к ней, даже не задержавшись у двери. Хорошо, что это была всего лишь молоденькая служанка, которая внесла канделябры с горящими свечами. Кэтрин с облегчением перевела дыхание.

Ее страх, что кто-то узнает про сосуд, просто абсурден. Ведь все равно ей придется показать эту чашу — хотя бы только своему суженому. В конце концов, она и разыскивала чашу лишь ради возможности безбоязненно снова выйти замуж. Ей необходимы были муж и дети, которые унаследуют поместье. Иначе его захватит сэр Хью, ее свекор, или те, кого он назначит своими наследниками. Одним словом, люди, которые сразу же увеличат ренту, начнут выселять арендаторов из их домов, — переделывать все и вся, вносить новшества, не разобравшись толком, пойдет это на пользу людям или нет.

Мысли о грозном свекре тотчас вызвали воспоминания и о его сыне Вилли, характер которого отличался от отцовского не меньше, чем ее — от бабушкиного. Они с Вилли тянулись друг к другу, поскольку у него была такая же мягкая натура, как и у Кэтрин. Он предпочитал уединение, книги и спокойные содержательные беседы. Вилли был постоянным свидетелем всевозможных буйных проделок отца, и его ничуть не удивляло, что Кэтрин избегала бывать у них.

Но ведь они и встретились лишь тогда, когда его отец и ее бабушка заспорили о том, кого следует выбрать в мэрию. И пока старшие яростно доказывали друг другу свою правоту, Вилли и Кэтрин, забившись в тихий уголок, обнаружили, как много у них общих интересов. С этого момента их дружба все росла, пока не перешла в светлое, нежное чувство полного взаимопонимания.

Недостаток бурных проявлений в их отношениях не особенно беспокоил Кэтрин. Она с удовольствием решилась разделить свою судьбу с Вилли и предвкушала долгую и счастливую жизнь с ласковым мужем в просторном замке. Кэтрин надеялась, что у нее появятся дети, которые и станут владеть имением после смерти родителей.

Она нашла дневник после смерти Вилли, и будущее представилось Кэтрин в весьма мрачном свете. Ей придется одиноко доживать свои дни в Плас Найвл — без мужа и детей, — потому что она ни за что не решится рисковать еще чьей-то жизнью.