Мне без тебя не жить - Шантель Шоу

Кортес притянул Элин к себе еще ближе, и когда она ощутила бедрами его возбужденную плоть, то приподнялась на цыпочки, чтобы прижаться животом к твердой выпуклости, скрывающейся за молнией его брюк. Кортес пробормотал что-то неразборчивое и, одной рукой сжав ее ягодицы, снова прильнул к ее губам, проникая языком в ее рот.

Поцелуй все продолжался, и Элин хотелось, чтобы он никогда не закончился. Все вокруг перестало существовать, и осталась только испепеляющая страсть. Ее. И его. Что бы Кортес ни думал о ней, возбуждение, в которое он пришел, выдавало его с головой.

Элин застыла потрясенная, когда он разжал объятия и отпустил ее. Она словно в тумане посмотрела на его потемневшее от злости лицо и услышала чей-то голос у двери.

– Прошу прощения, – смущенно пробормотала няня и выскочила в коридор, закрыв за собой двери.

Элин подумала, что вмешательство Барбары оказалось весьма своевременным, и почувствовала себя униженной, вспомнив, что Кортес поцеловал ее только для того, чтобы доказать свою правоту.

Словно зачарованная, она смотрела в его глаза. Боже правый, после того, как страстно она отвечала на его ласки, он наверняка подумал, что она какая-то нимфоманка. Но, к удивлению Элин, Кортес первым отвел взгляд, и она поняла, что он не меньше ее шокирован силой вспыхнувшей между ними страсти.

– Мы сегодня же отвезем Гарри в Лондон, чтобы сделать анализ ДНК, – неожиданно заявил Кортес. – Я записался на прием, и они пообещали, что анализ будет готов в течение восьми часов. Сколько времени тебе понадобится, чтобы собраться в дорогу?

– Откуда вдруг такая спешка? Три дня назад ты отказывался признавать саму возможность своего отцовства. Я ведь сказала тебе, что не буду требовать никаких денег, так что можешь просто уйти и забыть, что мы провели ночь вместе, как это сделала я, пока ты не появился в Какмир-Холле.

– Когда я только что целовал тебя, мне показалось, что ты ничего не забыла, – с иронией заметил Кортес.

Щеки Элин полыхнули огнем, и она молча прокляла свою белоснежную кожу, которая краснела с такой легкостью.

Кортес глянул на комод, где хранилось свидетельство о рождении Гарри, достал из ящика два паспорта и внимательно изучил их.

– Зачем ты сделала ему паспорт? Собиралась увезти за границу?

– Меня пригласили на свадьбу в Грецию, и я хотела взять сына с собой.

– Мы заберем их в Лондон, – коротко бросил Кортес. – Постарайся собраться за полчаса.

– Похоже, ты никогда не имел дела с младенцами. Выезд с маленьким ребенком сродни небольшой военной операции.

Его взгляд помрачнел.

– Я приезжаю в Какмир-Холл не впервые, но ни разу не видел, чтобы ты занималась своим сыном. Может быть, материнство кажется тебе скучным по сравнению со светскими тусовками. Похоже, Гарри проводит больше времени с няней, чем со своей матерью.

Он холодно глянул на нее и вышел из комнаты.

Они быстро сдали необходимые анализы и отправились в дом в Кенсингтоне, который теперь принадлежал Рамосу. Кортес заявил, что они заночуют в Лондоне, чтобы дождаться результатов теста на отцовство.

Элин обрадовалась, когда он сослался на срочные дела и удалился в свой кабинет. Ее голова раскалывалась, а Гарри, ее обычно такой спокойный малыш, раскапризничался, и Элин никак не могла успокоить его.

– Почему он не перестает плакать? – Кортес заглянул к ним на кухню и увидел, как Элин одной рукой пытается приготовить смесь, а другой покачивает Гарри. – Может, он заболел?

– У него колики. Дети плачут, потому что не умеют общаться по-другому, – отрезала она.

Элин попыталась засунуть соску в рот малышу, но тот отворачивался и продолжал плакать.

– Ты не кормишь его грудью?

– Я лишилась такой возможности, – не стала вдаваться в подробности Элин. – Я и не знала, что ты такой эксперт по уходу за детьми, – язвительно заметила она. – Жаль, что тебя не оказалось рядом, когда родился Гарри, и ты не помогал присматривать за ним.

Она облегченно вздохнула, когда ребенок наконец успокоился и начал есть. Покормив малыша, Элин отнесла его в детскую и уложила в кроватку.

Ее голова разболелась еще сильнее, и к тому же появилась ужасная боль в пояснице, которая сопровождалась высокой температурой. Элин позвонила своему врачу. Та подтвердила ее подозрения насчет симптомов повторного воспаления почек и посоветовала начать принимать антибиотики, которые выписала ей ранее.

К счастью, Элин захватила лекарства с собой. Она выпила антибиотики и приняла сильное болеутоляющее, а потом позвонила Барбаре и сообщила ей, что плохо себя чувствует.

– Следуйте указаниям доктора, – ответила нянечка. – Я немедленно выезжаю и буду в Кенсингтоне после обеда.

Элин трясло, когда она одетая забралась в постель и накрылась одеялом, пытаясь согреться. Ее бросало то в жар, то в холод, и у нее начались галлюцинации. Она услышала плач Гарри, но ее тело отяжелело настолько, что она не смогла подняться к нему. Затем рядом с ней прозвучал какой-то резкий мужской голос, но Элин не понимала, что от нее хотят. Чуть позже она почувствовала, как ее поднимают и куда-то несут. Дальше она ничего не помнила.

Кортес бросил попытки сосредоточиться на финансовом отчете «Сандерсон-банка» после того, как перечитал его в третий раз и так и не понял, о чем идет речь. Бизнес всегда был главным делом в его жизни, но сейчас он мог думать только о результатах теста на отцовство. Кортес нетерпеливо барабанил пальцами по кофейному столику и в сотый раз смотрел на свои часы.

У него перехватило дыхание, когда раздался телефонный звонок и на дисплее высветился номер клиники.

Несколько секунд спустя Кортес провел дрожащей рукой по лицу.

Боже правый! У него есть сын.

Кортеса переполняли противоречивые чувства. Он приходил в неописуемый восторг, но стоило ему подумать о матери ребенка, как в нем закипала ярость. Элин солгала по поводу дня рождения Гарри, и Кортес выходил из себя, зная, что, если бы он не настоял на анализе ДНК, она могла бы исчезнуть вместе с ребенком, и он никогда бы не узнал, что стал отцом.

Ему вдруг захотелось увидеть своего малыша, и он бросился наверх, в детскую, перепрыгивая через две ступеньки. Услышав пронзительный плач Гарри, Кортес испытал невероятное желание прижать сына к груди и утешить его.

Вбежав в детскую, он удивился, что Элин не поднялась, чтобы успокоить малыша, который заходился таким сильным плачем, что его личико стало багровым.

Кортес открыл дверь в спальню Элин и увидел ее лежащую на кровати.

– Элин? – позвал он, но ответа не последовало. Тогда Кортес стянул одеяло с ее лица и встретил ее отсутствующий взгляд. – Гарри проснулся, – сказал он. Элин что-то невнятно пробормотала и сжалась под одеялом. – Может, он проголодался? Элин, ради всего святого, ты ведь не можешь бросить его одного.