Последний поезд в Москву - Рене Нюберг

Пользовавшиеся широкими привилегиями финны были в царской России, несомненно, меньшинством, находившимся в самом выгодном положении. Подтверждением пусть послужит следующий пример: когда российские власти запретили проведение третьего Конгресса сионистов России, он прошел в Гельсингфорсе в 1906 году[74].

Вопрос о праве более чем тысячи финских евреев на финляндское подданство уже беспокоил сословные собрания (Сеймы) Финляндии. Разрешился он, однако, лишь после получения Финляндией независимости. Как я уже упоминал, и моя мать, родившаяся в Гельсингфорсе, получила финское гражданство только в 1920 году.

Поданное Сеймом императору в 1909 году прошение осталось без ответа.

Положение Финляндии приравнивалось к Румынии, последней из европейских стран, которая на тот момент еще не предоставила евреям права на подданство. В лихолетье 1899–1914 годов (период русификации) решение этого вопроса шло параллельно с борьбой за автономию Финляндии. Финские евреи возражали против попытки гарантировать им гражданские права общероссийским законом, принятым российской Государственной думой. Они рассматривали это как угрозу финской автономии[75].

Евреи были в царской России самой крупной группой, не имеющей собственной территории. При этом среди всех наций, представленных в империи, они были самой урбанизированной (на 1897 год 49 % жили в городах по сравнению с 23 % немцев и армян), а также наиболее быстро растущей и религиозной. Модернизация XIX века в России повлияла на евреев сильнее, чем на другие нации, поскольку ставила вопрос о существовании евреев в целом. Живших в безнадежной бедности евреев называли Luftmensch (мечтатель, витающий в облаках), что означало – человек, который не знает утром, что будет делать вечером. Самым известным изображением Luftmensch в искусстве можно назвать персонажа Марка Шагала, летящего над Витебском с котомкой на спине и палочкой в руке[76].

Исаак Бабель описывал этих мечтателей так: “В Одессе “люди воздуха” рыщут вокруг кофеен для того, чтобы заработать целковый и накормить семью, но заработать-то не на чем, да и за что дать заработать бесполезному человеку – “человеку воздуха”?”[77]

Отмена крепостного права в 1861 году отняла у евреев их традиционную роль бродячих торговцев и вынудила сняться с насиженных мест[78]. На 1882 год треть еврейского населения проживала в черте оседлости, треть в штетлах – маленьких городках, и треть в городах. Из всех евреев, переселившихся в российские города, 5 % составляли жители Санкт-Петербурга и Москвы. Солженицын пишет, что евреи в числе первых осознали важность образования не только для высшего класса, но и для всех[79].

Слезкин называет три “мессианских” направления паломничества российских евреев: Америка, Палестина и российские города. Оно могло осуществляться и в разное время, и одновременно, и в любой последовательности. Взаимопроникновение еврейской и русской революций привело к стремительному синтезу.

Еще до Первой мировой войны и революции евреи проложили путь к образованию, в большие города. Основными центрами стали Санкт-Петербург, Москва и Рига. На рубеже столетий 35 % торговли в Российской империи осуществлялось евреями. Евреи были первопроходцами в торговле пшеницей и древесиной. Массовое переселение в Америку возросло после еврейских погромов 1881–1882 годов, и в особенности 1905 года. Солженицын подчеркивает, что в основном погромы происходили “на юго-западе России”, то есть на Украине и в Бессарабии (нынешней Молдавии). Евреи держали кабаки и продавали крестьянам алкоголь – это было одним из основных средств к существованию и одной из основных причин погромов, в особенности на Украине[80].

Государственная монополия на продажу алкоголя 1896 года ударила по основному способу заработка евреев, в итоге эмиграция стала массовой, чего, собственно, и добивалось правительство. Только 7 % евреев, эмигрировавших из России в США, вернулись на родину, тогда как среди остальных эмигрантов эта группа составляет 42 %.

Основатель сионистского движения Теодор Герцль пытался сблизиться с главами многих государств, однако результаты по большей части оставляли желать лучшего. Продуктивнее всего оказались переговоры и последующая переписка с российским министром внутренних дел Вячеславом фон Плеве[81]. Поводом для встречи послужил еврейский погром 1903 года в Кишиневе. В погроме обвинялись российское правительство и известный своей жесткостью фон Плеве. Впервые в истории России угрожала экономическая изоляция. В связи с погромами еврейские банкиры призывали к бойкоту российских займов. На этом фоне Герцль встретился в Петербурге помимо министра внутренних дел с министром финансов Сергеем Витте (лютеранином, женатым на еврейке)[82].

В письме к фон Плеве Герцль подчеркивал, что еврейская молодежь радикализируется и единственным выходом из создавшегося положения может быть массовая эмиграция. Центральным местом сионизма Герцля была идея о том, что еврейство – не социальный вопрос и не вопрос религии; это национальный вопрос. И поэтому решением должно было стать переселение (“алия”[83]) евреев в “страну Израиля”, то есть в Палестину. Таким методом, который пришелся по вкусу далеко не всем российским евреям, занимавшим руководящие должности, Герцль преследовал те же цели, что и царская власть, жаждущая избавиться от евреев. И те и другие хотели стимулировать отъезд евреев из страны. Фон Плеве согласился с тем, что постепенная ассимиляция не удалась. В письме Герцлю фон Плеве признает, что если целью сионизма является создание независимого государства в Палестине и стимуляция переселения евреев из России, российское правительство отнесется к этой идее положительно, и сионистское движение может рассчитывать на его моральную и материальную поддержку.