Сезон мести - Валерий Махов

— А ну тихо, тварь…

Жертва тут же получила ощутимую затрещину и обмякла, обреченно ожидая момента осквернения.

— Ща отсмакотуришь нам по-быстрячку — и вали куда шла. Делов-то… А будешь вякать, по стене размажем, тока жопа одна останется… Рот открой… На меня смотри, куда уставилась?

Отрешенно подняв голову и скользнув безучастным взглядом по подъездной реальности, женщина сквозь опорную решетку перил вдруг заметила присевшего на ступеньках лестничного пролета молодого мужчину, который подавал ей знак прижатым к губам указательным пальцем. Но она, к сожалению, была не в том душевном состоянии, когда можно более или менее хладнокровно контролировать собственные эмоции. Глаза широко раскрылись, наполнились слезами, надеждой и, что самое тяжелое, мольбой. «Не уходи! Не уходи!.. — кричали глаза. — Подними шум, только не уходи… пожалуйста… не уходи…»

Антону больше ничего не оставалось, как встать в полный рост, тем более что на него обратили внимание и любители извращений в ограниченном пространстве.

Странные вещи происходят в нашем несовершенном мире. Еще совсем недавно страна рыдала, прощаясь с улетавшим в московское небо олимпийским Мишкой, и миллионы горячих сердец стучали в унисон: «О спорт, ты — мир!» Во всех спортивных школах и секциях юношей и девушек воспитывали в духе дружбы и взаимовыручки. Куда подевались эти воспитанные на идеалах строителей коммунизма спортсмены? Лучшие из них ушли в рэкет, а неудачники спились и сгинули. Как бывший спортсмен, Антон готов был поддержать любого единомышленника, применявшего свои навыки и умения во благо, и ненавидел уродов, умножавших и плодивших зло…

Антон вздохнул и, продолжая смотреть в заплаканные глаза, стал спускаться вниз. «Не уйду я, не уйду», — взглядом говорил он испуганной женщине. Потревожили волков за их любимой забавой? Впрочем, разве это волки? Только морды страшные, а в душе так, гниль одна. Шакалы и те благороднее выглядят по сравнению с этими падальщиками. «Не бойтесь, все будет нормально…» Засунув руки в карманы брюк, Антон нарочито медленно преодолел последние три ступени и, слегка поеживаясь, словно его знобило, вышел на площадку.

Полностью осознавая свое преимущество над простым обывателем и будучи уверенными в своей безнаказанности, «чемпионы» особо не всполошились. Подумаешь, придурок какой-то. Не вовремя, правда… Ну так сам виноват, туда ему и дорога…

«Питбуль» отпихнул ногой стоящую на коленях женщину, освобождая себе дорогу для возможной потехи, но жертву пока не отпускал, держал одной рукой за воротник куртки, а большего и не требовалось. По-прежнему стоявший спиной к Антону «боксер» спокойно заправлял свои причиндалы в джинсы. Презрительно сплюнув, бросил через плечо:

— Че, хочешь к ней присоединиться?

Физиономию «питбуля», который оценил шутку приятеля по достоинству, исказила жутковатая гримаса, по всей вероятности улыбка.

— Ну давай, становись. Будь спок, и тебя угостим, не обидим, — продолжал «боксер».

Антон прекрасно понимал, с кем имеет дело и как вести себя в подобных обстоятельствах. Выезжая с опергруппой на задержание, он не раз сталкивался с этим контингентом и знал, на что они способны. Прогнившие внутри, эти бывшие спортсмены не стали менее опасными, а наоборот, еще более циничными и наглыми. Но сегодня Антон оказался один на один с преступниками, и даже плана, более или менее четкого, у него не было. Была простая, как мир, необходимость действовать. А еще — абсолютная уверенность в том, что падальщики, во-первых, должны жрать падаль и, во-вторых, — подальше от людей.

— Я успокоюсь после того, как ты, гнида, сам себе в рот кончишь, — не повышая голоса, произнес Антон. — И собственный член сожрешь, а потом своим же дерьмом все это заполируешь.

Нет, сегодня он никому не будет зачитывать права… Пленных, решил Антон, сегодня не брать.

— Не, ты понял?! — делано удивился «боксер», обращаясь к напарнику.

— О как! — посочувствовал «питбуль».

— Ну ладно, ты ее паси, а я щас-с-с. — Двигаясь спиной к Антону, «боксер» тянул время. — Только не перекорми ее тут без меня.

Шутка удалась, и оба заржали. От хохота «боксер» чуть ли не сложился пополам. Прижимая руки к животу, он повернулся к Антону, на мгновение поднял голову, мельком взглянув на него, и снова согнулся, на этот раз отведя локоть правой руки чуть назад. Любимый, отшлифованный за многие месяцы маневр. Резко отталкиваясь правой ногой, бросаешь корпус вверх, чуть скручиваешь влево и досылаешь правую руку фраеру в подбородок. Обычно сантиметров на пятьдесят отрываются от земли и падают метра за два. Мешком. Проверять не надо. Некоторые, уже в нокауте, обсыкаются. Щас этого запустим… Однако туфля на ноге фраера неожиданно хлестнула «боксера» по лицу, потом еще раз и еще. Ах, сука, бровь поползла. Ну ладно, козел…

Не надеясь свалить этого борова сразу, башка которого что тебе казан чугунный, Антон ловил момент, когда «боксер» выпрямится. Тот вскочил, сжав кулаки, но бросился не сразу. Пришлось обтирать левый глаз, залитый кровью из рассеченной брови. В этот самый момент Антон что есть силы бросил ему в лицо горсть мелочи, которую достал из кармана брюк еще на лестнице. «Боксер», шипя от боли, машинально схватился за правую сторону лица. Видимо, какая-то монетка попала-таки в цель. Когда он убрал руку, стало видно, что правый глаз обильно слезится, вынуждая его часто моргать. Антон, воспользовавшись этим обстоятельством, сделал быстрый шаг навстречу и сильно ударил «боксера» правой рукой в уже разбитую бровь, почувствовав при этом, как она еще шире расползается под костяшками пальцев…

— Ну, педрила, — зарычал «боксер».

Сейчас он походил на раненого зверя, готового зубами разорвать обидчика. Кровь, боль и злость застилали глаза, но, несмотря на это, он оставался очень опасным противником. Мышечная рефлекторика сработала мгновенно. Не видя перед собой четкой картины, «боксер» работал в силуэт. Левый «джэб» достиг цели, привычно и даже приятно заныло запястье, но правый боковой, брошенный на откате, от второго попадания в бровь ушел в воздух…

После удара Антон сделал шаг в сторону, и в этот момент у него в голове разорвалась фосфорная граната. Мириады ослепительных звезд рванулись наружу, грозя разнести черепную коробку на мелкие кусочки. Сильно саднило в переносице, а в затылке, казалось, заволновался встревоженный термитник. «Джэб», угодивший Антону в лоб, едва не опрокинул его. Хорошо, что помешала опорная решетка лестничных перил, о которую он больно ударился спиной. Гудящая голова резко дернулась, и в шейном отделе позвоночника что-то хрустнуло. По-видимому, это «что-то», смещенное при лобовом ударе, стало на свое место, так как сразу прояснился взгляд и сквозь набат, гремящий в голове, начали просачиваться посторонние звуки извне. Термитник под затылочной костью всколыхнулся и посыпался вниз по позвоночнику, обжигая спину уколами множества невидимых мелких иголок. А на смену ему откуда-то снизу вместе с тошнотой поднялась ЯРОСТЬ…

Что было потом, Антон помнил лишь урывками. Что-то узнал из протокола, записанного со слов пострадавшей, что-то рассказали коллеги омоновцы, почти вовремя прибывшие к месту событий. Ужасно болели спина и ребра, раскалывалась голова. От металлического привкуса во рту разыгралась изжога.