Сезон мести - Валерий Махов

Дальше — еще интереснее. Джахар нашел военных с очень большими звездами и очень широкими лампасами. Одни соглашались продать оружие, а другие готовы были отправить его из Одессы под видом гуманитарного груза голодающим африканским детям. Финансирование этой схемы шло через банк Вадима. Но тут все взорвалось в прямом и переносном смысле этого слова. Первый взрыв прогремел в Вербной, на военных складах, когда нечем было перекрыть нехватку оружия и боеприпасов. Второй в Одессе, когда в порту начался скандал из-за дебилов диджеев, которые провожали отходящие от причала корабли красивой музыкой из кинофильма «Титаник».

И наконец третий, когда пираты Сомали, не разобравшись толком в ситуации, захватили судно с грузом, который им же и предназначался. И пока ублюдки депутаты всех мастей сыто пиарились в различных политических ток-шоу, а часовые, охраняющие на улице Банковой дом с химерами, стояли по колено в слезах матерей и детей моряков, взятых пиратами в заложники, Вадим с ужасом искал выход из этой ситуации. И чем больше он об этом думал, тем отчетливее понимал: выхода нет. Вернее, он есть — это смерть самого Вадима. Но такой выход его не устраивал. Более того, Вадим хотел не только выжить, но и освободиться из «кавказского» плена. И чем больше он размышлял об этом, тем больше склонялся к тому, что помочь ему может только один человек — его брат Антон.

Неприятности вместе с гениальными идеями витали в воздухе. Только одни, вдыхая идею, выдыхали открытие, а другие, вдыхая неприятности, — выдыхали проблемы.

Одной из таких проблем для Вадима были его взаимоотношения с Антоном. Дело в том, что эта вялотекущая проблема имела односторонний характер и касалась только Вадима.

Антон был человеком легким и привык довольствоваться малым, постепенно своим трудом и упрямством превращая это малое в большое.

Вадим всегда люто завидовал брату. И в детстве, когда Антон не задумываясь влезал в любые драки и разборки дворового и районного масштаба, и в юности, когда одна девица сменяла другую в ярком калейдоскопе его личной жизни. И сейчас, когда завидовать, казалось бы, и вовсе нет причин. Вадим — крупный банкир, известный меценат, видный общественный деятель. А Антон просто мент. Но все равно зависть — великое чувство, и оно не покидало Вадима. Отказ брата организовать совместный семейный бизнес вначале просто раздражал Вадима. А теперь, когда Вадим заигрался в опасные игры с поставками оружия через «УкрСпецЭкспорт продакшн» в Судан, что было строжайше запрещено Советом безопасности ООН, наличие рядом такой серьезной фигуры, как брат, было для Вадима вопросом жизни и смерти!

Используя свои оперативные возможности, а консультантом Вадима по вопросам безопасности был бывший полковник КГБ, полжизни прослуживший в девятом управлении, он узнал о появлении в жизни Антона такого прекрасного стимула, как Лена Кукушкина. Через начальника райотдела Потапова ему удалось сделать так, чтобы Лена привезла в его банк какие-то бумаги.

Когда секретарша доложила о посетительнице, Вадим, заранее подготовившийся к разговору, поднялся навстречу гостье.

— Я много слышал о вашей красоте, но то, что я вижу, потрясло мое воображение, — рассыпался он в комплиментах. — В последнее время стало модным, когда милиционеры получают титул Мисс Мира, но видеть Мисс Вселенную в своем кабинете, признаться, выше моих сил.

— Я тоже слышала, что два яблока, вне зависимости от спелости, катятся от яблони в разных направлениях, но чтобы в настолько разных и так далеко, вижу впервые.

— Очень двусмысленный комплимент, — делая ударение на слоге «мент», ответил Вадим.

— Что-нибудь еще? — спросила Лена, кладя папку с документами на стол.

— Только надежду, — с мольбой в голосе ответил очарованный Вадим.

— Надежда, как вы понимаете, умирает последней. Так пусть же наша умрет тихо, быстро и без агоний. Чтобы мы по очереди не выносили из-под нее судно и не врали ей, что она обязательно выживет. Пусть она не будет обузой ни вам, ни мне. И еще. В следующий раз, когда вам понадобятся бумаги, воспользуйтесь фельдъегерской службой, я все-таки опер, а не разносчик пиццы. Всего вам доброго, Вадим Каинович.

И Лена быстро вышла из кабинета.

Из глубокой задумчивости Вадима вывел звонок мобильного телефона. Звонила любовница Вадима — как всегда, не вовремя. Бесшабашная, безумная, безмозглая кукла по имени Варвара, или Варби.

— Вадик, мне скучно. Если ты не приедешь сегодня, мне опять придется наложить на себя руки. За ту неделю, что мы не виделись, они болят у меня, как у швеи-кружевницы.

— Варя! Я же просил не доставать меня, пока сам не позвоню.

— Вадик, ты странный какой-то. У меня вчера закончились деньги. Я и так, сутки живя впроголодь, не трогала тебя. Если ты сегодня не приедешь, я на ручке душа сделаю татуировку твоего имени и утоплюсь в слезах.

— Варя, угомонись. Не до тебя.

И Вадим выключил телефон.

По дороге в ресторан Вадим попытался просчитать, сколько у него времени на ответную многоходовку, и по всем подсчетам получалось немного. Всего пара-тройка недель. «Успею, — стирая эмаль металлокерамики, медитировал Вадим. — До корней сотру, а успею!»

Вадим позволил себе приехать в «Бухару» с небольшим опозданием. Навстречу ему, радушно раскрыв объятия, поднялся высокий мужчина ярко выраженной кавказской наружности.

— Здравствуй, дорогой, здравствуй!

— Здравствуй, Джахар, рад тебя видеть.

— А почему один, без секретарши? Я тут Коран приготовил, хотел ей подарить.

— Ладно, Джахар, времени мало, давай о деле поговорим.

— Слушай, дорогой, зачем обижаешь? Что я сделал тебе плохого? Что ты, не съев со мной куска хлеба, не выпив глотка вина, решил сразу о деле говорить? Посмотри на этот шашлык. Моложе этого баранчика только подснежники на нашем столе. Вкуснее этого плова только манна на небесах, а слаще этого изюма, Аллах свидетель, только улыбка твоей секретарши.

Человек, немного меньше знавший Джахара, чем Вадим, принял бы весь этот восточный чес за чистую монету. Но Вадим видел, как из-под косматых бровей его насквозь буравят два черных холодных зонда джахаровских глаз.

Вадим молча налил себе бокал водки и, не глядя на собеседника, залпом, как воду, выпил. Не успел он откинуться на подушки, как воздушное облако в парандже с потрясающим упругим животиком и множеством черных косичек принесло горящий кальян и незаметно растворилось в другом облаке, но уже из дыма.

В воздухе разлился аромат двойного арабского яблока. Джахар несколько раз затянулся и тихо спросил, совсем без акцента:

— Ты что, серьезно хочешь выйти из дела?

— Нет, Джахар, я просто хочу закончить дела с тобой. Я тебе ничего не должен. Сегодня я уволил начальника кредитного отдела, начальника службы безопасности и ту уборщицу, которая натыкала жучков даже в моем туалете. Если у тебя есть вопросы ко мне, задай их сейчас, потому что за этот обед каждый заплатит сам. Я свою долю, а ты свою.