Тайна танцующей коровы - Валерий Роньшин

В общем, мы доставили Грохольскую с сумками к дверям ее квартиры и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, поехали в сумасшедший дом.

Ехать пришлось довольно долго. Сначала на автобусе, а затем еще и на трамвае, до самого кольца. Рядом с конечной остановкой за высоким забором и располагалась психушка.

На проходной сидела старуха, по виду ровесница Грохольской.

— Здравствуйте, бабуля, — сказала я ей.

— А?! — не услышала она.

— Я говорю: «Здравствуйте».

— Чаво?!

— Бабушка, — прокричал Володька бабке в самое ухо, — можно нам пройти в сумасшедший дом?!

— Нельзя, милок. Седня не приемный день.

— Да мы не к больному, — прокричала я ей во второе ухо, — а к главврачу!

— Дак он ишо не приехал.

— Приехал, приехал, — заходя в дежурное помещение, сказала вторая старуха.

— А че машины не видать?

— Склерозница ты, Семеновна. У него машина, почитай, вторую неделю в ремонте. Он теперича как мы с тобой, на трамвайчике ездит.

— Ой, верно, Клава. Я и забыла. Проходите, ребятки.

— А как его зовут? — спросила я.

— Антон Мироныч, — ответила вторая старуха.

— Сидоров, — добавила первая.

Мы прошли на территорию сумасшедшего дома. Ничего особенного здесь не было. Вдоль дорожки стояли елки в снегу. А саму дорожку деревянной лопатой очищал от снега маленький мальчишка.

— Эй, пацан! — окликнул его Володька.

— Какой я тебе пацан?! — обиженно произнес мальчишка писклявым голосом.

Это был пожилой лилипут. Мы с Воробьем на секунду потеряли дар речи.

— Э-э, извините, — запинаясь, проговорила я, — вы не подскажете, как пройти к главврачу Сидорову?

— Вон туда идите, — показал лилипут лопатой. — Третий корпус, первый этаж.

— Спасибо, дяденька.

Мы направились к третьему корпусу.

— Видала, Мухина, — вполголоса сказал Володька. — Лилипут.

— Ага.

В коридоре первого этажа мы увидели мужчину в белом халате. Он быстрым шагом ходил из угла в угол.

— Простите, — спросила я у него, — а где главврач Сидоров?

— Я главврач Сидоров! — отрывисто ответил он. — В чем дело?!

— Разрешите нам поговорить с профессором Федякиным.

— Говорите! Я профессор Федякин!

— То есть как?.. — запуталась я.

— Мухина, — шепнул Воробей, — это же шизик.

К нам подошла миловидная девушка.

— Боренька, — ласково сказала она, — опять ты надел мой халат.

— Я ваш первый заместитель, — важно объявил Боренька.

— Снимай, снимай. И иди к себе в палату.

Мужчина нехотя снял халат и ушел.

А в коридоре появился еще один тип в белом халате.

— Медсестра, — строго сказал он девушке, — почему посторонние в отделении?!

— Не знаю, Антон Мироныч. Я сама только что пришла.

Ага, значит, это и есть главврач Сидоров.

— Прошу прощения, — как можно вежливее произнесла я, — вы нам не разрешите поговорить с больным Федякиным?

— Не разрешу, — отрезал главврач.

— А почему?

— Потому что этот пациент находится в отделении для буйнопомешанных. Туда посторонним вход строго воспрещен.

Я как обычно прикинулась круглой дурой.

— Дядя Федя мне не посторонний. Я его племянница. Когда он был здоров, мы с ним очень дружили. — Я шмыгнула носом. — Доктор, пожалуйста, разрешите повидать дядю Федю. Я с родителями завтра в Гонолулу улетаю. Может, больше любимого дядечку никогда и не увижу… — Для пущего эффекта я попыталась пустить слезу, но ничего не вышло.

Сидоров смотрел на меня колючим взглядом.

— Девочка, ты думаешь, я идиот?

— Откуда я знаю? Мы же с вами не знакомы.

Глаза его сузились.

— Так вот, дорогуша, я не идиот. У Федякина нет никаких племянниц. У него вообще нет близких родственников.

— А она ему дальняя родственница, — пришел мне на помощь Володька. — Внучатая племянница. Ее дедушка по материнской линии был женат на двоюродной бабушке Федякина по отцовской линии. А у сына этой бабушки, от первого брака, имелась дочь, которая вышла замуж за брата его молочной троюродной сестры…

— Что вы мне голову морочите, — перебил его Сидоров. — Идите отсюда, пока охрану не вызвал.

Да, фокус не удался. Надо было уходить. Мы поплелись к выходу. Но, завернув за угол, сразу же остановились.

— Ну что, Воробей, делать будем? Домой пойдем?!

— Не торопись, Мухина. Я читал один детективчик, там тоже сыщиков в психушку не пускали. И тогда они кой-чего придумали… — Он задумчиво посмотрел на санитарку, которая мыла пол в дальнем конце коридора. — У тебя деньги есть?

— Деньги? — Пошарив в карманах, я вытащила несколько мятых бумажек. — Есть немного.

Володька презрительно скривился.

— Какие ж это деньги. На жвачку и то не хватит.

Тут я вспомнила, что в заднем кармане джинсов у меня лежат пятьдесят баксов. Я их приготовила на случай, если вдруг попадутся классные кроссовки. Достав купюру, я протянула ее Володьке.

— Вот это совсем другое дело, — обрадовался он.

Забрав у меня доллары, Воробей направился в дальний конец коридора. Там он о чем-то пошептался с санитаркой и вновь вернулся ко мне.

— Порядок. Тетка нас проведет в отделение буйнопомешанных.

— Как тебе удалось ее уломать?

— С помощью твоих долларов.

К нам подошла санитарка.

— Идемте, ребята. Только быстро. А то мне влетит.

— Да мы мигом, — заверила я ее.

Спустившись в полуподвальное помещение и пройдя мимо здоровенного охранника с бритым затылком, мы очутились еще в одном больничном коридоре. Вдоль стен тянулось множество металлических дверей с зарешеченными окошками. Это и было отделение для буйнопомешанных.

Мы остановились у одной из дверей. Я прочла коротенькую надпись на табличке:

«ФЕДОР ПЕТРОВИЧ ФЕДЯКИН, 54 ГОДА.

ДИАГНОЗ: ВИРТУАЛЬНЫЙ АППЕНДИКС».

Я заглянула в окошко. Все стены, пол и потолок палаты были обиты толстым войлоком. В дальнем углу, на полу, сидел немолодой мужчина в смирительной рубашке.