Смерть в двух экземплярах - Александр Шувалов
Шрифт:
Интервал:
– Рад встрече, сэнсэй.
Три года назад я в очередной раз трудился преподавателем в одной интересной «учебке», а водитель, невнятной внешности молодой мужик, учился в ней на «притворщика». «Сэнсэем» меня прозвали после ознакомительного занятия по искусству перевоплощения. Тогда, помнится, за полтора часа я умудрился предстать перед ребятами в образе зэка, прогрессивного российского политика, чиновника и мента. Напоследок притворился персонажем из просмотренного ими кунфу-боевика, сурового старого учителя китайского мордобоя. Ребята пришли в полный восторг от увиденного и тут же прозвали меня «сэнсэем», хотя правильнее было бы сказать «сяньшэн»[4]. Через месяц-другой они и сами кое-чему научились, схватывали, можно сказать, на лету. И вообще, способные были парни, жаль, что не доучились: программу закрыли.
– Назовите пароль, – строго сказал я, и мы оба расхохотались.
– Теперь вы Евгений?
– Точно, а ты – Костя… – В «учебке» он, если не ошибаюсь, был Антоном.
– Совершенно верно, к вашим услугам.
– Стыдно мне за тебя, Константин, не вышло из тебя разведчика. Работой не занимаешься, весь по уши в каком-то бизнесе. Вот, и резидент тобой недоволен. Так и сказал, мутный, мол, Константин парень.
– Это точно, – согласился он, – Я такой.
– Да уж. Ладно, давай, рассказывай.
– С чего начинать?
– С обстановки в резидентуре.
– Болото. Боцман наш, ничего не скажу, мужик правильный… – Если флотского офицера подчиненные называют «боцманом», значит, он действительно не сволочь, в противном случае подобрали бы какое-нибудь другое «погоняло».
– Но?
– Скучно здесь, вот он и задремал чуток.
– Решил его взбодрить?
– Вы это о чем?
– О «клопах». Твоя работа?
– Был приказ устроить небольшую встряску. Я и устроил, только…
– Только – что?
– Один из «клопов» всадили еще до меня.
– Где?
– В его рабочем кабинете на втором этаже.
– Красиво, блин, живете.
– Не то слово, – вздохнул он. – Боюсь, он на меня подумал. Уж больно ему мой бизнес не нравится.
– Кстати, как успехи?
– Весь этот бизнес… – Он чуть слышно выматерился, но с большим чувством. – Достал уже!
– Что так?
– Вы как относитесь к селедке?
– В целом положительно, особенно ежели с лучком да под водочку.
– Вот и я раньше положительно, а теперь… – Он опять вздохнул. – Мне приказали поработать на одну московскую фирму. Вот и тружусь как проклятый, занимаюсь закупками.
– Чего?
– Рыбы, что здесь еще можно закупать.
– И как?
– Успешно. – Он опять выдал несколько слов, совершенно не достойных российского военного разведчика. – Селедка соленая, селедка копченая, она же маринованная. Жареная, блин, вареная, засахаренная, на хрен, с марципанами!
– Успокойся.
– Извините, сэнсэй, просто наболело. Все переговоры исключительно в рыбных ресторанах. Не успеешь сесть за стол, как ставят перед носом целый тазик с этой самой… селедкой. Кушайте, говорят, вер са венлиг![5]
– Кушаешь?
– А что делать? Иначе обиды до потолка, как же можно не любить нашу селедочку? – Он вдруг резанул себя ладонью по горлу: – Вот где она у меня! Пельменей хочу!
– Грустно, – посочувствовал я. – А мандарины закупать не пробовал?
– Так не растут.
– Ладно, считай, что я тебя пожалел. Вернемся к нашим баранам. О резиденте ты уже сказал, что по остальным?
– Два папенькиных сынка. Пьют, таскаются по бабам, бьют баклуши и ждут повышения.
– Дальше.
– Парочка молодых, только после академии. Первый раз за кордоном, все в новинку. Ни хрена, естественно, не умеют и не очень-то хотят научиться.
– Остается еще один.
– Капитан Андрейко, он же Славик.
– Что скажешь?
– Старательный, толковый, инициативный. Меня, кстати, презирает.
– Явно?
– Нет, что вы! Просто чувствую.
– Молодец, давай дальше.
– Понимаете, сэнсэй, – замялся он, – не хочется говорить о человеке дурно, тем более что и фактов-то нет, просто… наш Боцман часто вслух страдает по утраченной империи, особенно если выпьет.
– Интересно.
– Обидно ему, видите ли, раньше, мол, была великая держава, а сейчас… А Славик что-то уж слишком искренне ему подпевает. Можно сказать, тоскует навзрыд по былому величию, которого сам толком-то и не помнит.
– Мне тоже обидно, что с того?
– Вы об этом не кричите.
– Логично.
Мы замолчали.
Миновали поворот на аэропорт и вскоре въехали на мост.
– Куда это мы, Костя?
– В Швецию, здесь рядом.
– Приехали… – Окраина Мальме, где мы очутились, живо напомнила о родном отечестве: обшарпанные дома, мусор на тротуарах, общая заплеванность. Показалось даже, что кто-то неподалеку изящно выразился на «родном и великом». А может, и не показалось.
– Ничего себе!
– Именно так, сэнсэй. Раньше, говорят, был вполне приличный район, а сейчас здесь живут в основном иммигранты. Арабы, негры, sorry, афроскандинавы, албанцы, наши бывшие.
– То-то мне мат послышался.
– Вон тот дом, – указал он на пятиэтажку метрах в пятидесяти. – Второй подъезд, третий этаж, квартира семь «В». – Затем просунул руку в бардачок и извлек оттуда складную дубинку: – Пошли!
– Рация есть?
– Целых две.
– Тогда давай одну. Я схожу сам, а ты побудь в машине, а то еще угонят, чего доброго.
– Здесь это запросто. – Он протянул мне ключи и прямоугольную пластмассовую коробку.
– Не спишь, – кладя рацию в карман куртки, сказал я, – смотришь по сторонам. Если что, даешь знать.
– Сэнсэй.
– Что?
– Возьмите, – передал он мне дубинку, – не помешает.
– А ты как же?
– У меня есть монтировка.
Две потертые личности на скамеечке перед подъездом лакировали пивком что-то более крепкое, третий дремал сидя. Когда я проходил мимо, никто даже не посмотрел вслед, больно я им был нужен. Сжав в кулаке дубинку, я шагнул в подъезд, поднялся по заплеванным ступенькам на этаж и, надев перчатки, открыл дверь. Остановился в прихожей и замер, прислушиваясь и принюхиваясь. Потом запер за собой дверь и приступил к работе…
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!