Фактор страха - Чингиз Абдуллаев

— Он мертв. И это всем известно.

— Совершенно верно. Но зачем Труфилов летел в Берлин?Чтобы своими показаниями подтвердить виновность Евгения Чиряева, уголовногоавторитета по кличке Истребитель. Вы обратились к немецкому правосудию спросьбой о выдаче Чиряева.

— И они нам его не выдадут, — вздохнул Романенко.

— Пойдем дальше, — продолжал Дронго. —Подумайте, зачем вам нужен Чиряев? Только для того, чтобы посадить его вроссийскую тюрьму? Нет, конечно. Чиряев вам нужен как свидетель по делу РашитаАхметова, чтобы в конце концов распутать весь этот клубок. От Труфилова цепочкапотянулась бы к Чиряеву и арестованному Ахметову. Верно?

— Верно, — кивнул Всеволод Борисович, — мырасследуем это дело уже целый год. Через Ахметова можно выйти на остальных. Ноон молчит и без свидетельских показаний Чиряева не заговорит. Тем более уАхметова такой адвокат, как Давид Самуилович.

— Теперь мы подходим к моему предложению, — сказалДронго. — Взгляните на цепочку с другой стороны. Забудьте о Труфилове иЧиряеве. И даже о берлинском суде. Предположим, что Ахметов согласился даватьпоказания.

— Что? — Романенко даже привстал с дивана. —Как это согласился?

— Вот видите. Само предположение о таком исходеповергло вас в шок. Теперь представьте, как всполошатся те, кто организовалубийство Труфилова. Такая информация способна поразить любого. А мы еще можемдобавить, что он согласился давать показания даже без адвоката. Учитывая, чтоДавид Самуилович запретил ему говорить, вообразите, как заинтересует подобнаяинформация противоположную сторону. Нам останется только вычислить времяпоявления адвоката в вашем кабинете. И соответственно, выявить предателя.

— Потрясающе, — прошептал ВсеволодБорисович, — мне такое и в голову не могло прийти. Конечно, сам Ахметовможет дать показания. И конечно, они важнее всех показаний на свете. Ипогибшего Труфилова, и сидящего в немецкой тюрьме Чиряева. Подобная информациязаставит хозяев Ахметова забыть об осторожности. Неужели вы придумали это прямосейчас?

— Вчера я еще не знал об убийстве Труфилова, —пошутил Дронго. — Теперь надо передать эту информацию всем пятерым ипредупредить каждого, что информация сугубо секретная. Желательно, чтобыГарибян и Савин не общались сегодня, тогда они не смогут обменятьсяинформацией. Вы сможете сообщить новость так, чтобы они ничего не заподозрили?

— Думаю, да. Только с Роговым будут проблемы. Он не поймет,зачем я передаю ему эту информацию. А четверым могу сказать прямо сейчас.

— Тогда оставим Рогова на завтра. Уже третий час дня. Аим еще нужно переварить информацию. Вам надо поехать в тюрьму и пробыть там отсеми до десяти вечера.

— По вечерам допросы запрещены, — вставилРоманенко, — все четверо это хорошо знают.

— Вы скажете им, что Ахметов сам попросил о встрече.Вызовете его для беседы и постараетесь задержать часа на три.

— Говорю же вам, вечером допросы запрещены. А безадвоката он вообще со мной говорить не станет.

— Кто вам велит его допрашивать. Излагайте ему роман«Войну и мир». Или пересказывайте мексиканские сериалы.

— Я их не смотрю, — улыбнулся Романенко.

— Говорите о чем угодно. О поэзии, о литературе, онефтедобыче. Но три часа вы должны там пробыть. С семи до десяти вечера. Одномуиз ваших сотрудников скажете, что допрос назначен на семь, другому — на восемь,третьему на девять, четвертому на десять. Если это ничего не прояснит, утромпроверим Рогова.

— Попытаюсь, — кивнул Романенко, взглянув начасы. — Значит, по времени, в которое появится адвокат Бергман, я смогувычислить предателя.

— Точно, — сказал Дронго. — Вы правильнопоняли. Убийцу в тюрьму не пошлют. Так только в итальянских сериалах бывает.Наш киллер в российскую тюрьму не сунется. Тем более с оружием. Побоится.Убрать Ахметова до того, как он начнет давать показания, они не успеют. Значит,пошлют Бергмана. Если один из вашей четверки окажется предателем — Савин,Гарибян, Сиренко, Лукин, вам останется только зафиксировать, в котором часупоявился Давид Самуилович. Вот, собственно, и весь мой план.

Наступило молчание. Всеволод Борисович погрузился враздумья. Дронго терпеливо ждал. Прошло несколько минут, прежде чем Романенкоподнялся с тяжелым вздохом.

— Ладно, — сказал он мрачно, — попробуем.

И он пошел к входной двери. Уже надевая плащ, вдруг сказалДронго:

— Знаете, что страшнее всего?

— Знаю, — печально ответил Дронго, — выопасаетесь, что мой план сработает и Бергман появится в тюрьме. Вы этогохотите, но боитесь. Тяжело разочаровываться в людях. Вы слишком порядочный,Всеволод Борисович.

— Вы правы, — вздохнул Романенко, — ядействительно боюсь появления Бергмана. Это подорвет мою веру в людей, вкоторых я ни разу не усомнился. Обидно! До свидания, Дронго. Сегодня вечеромбуду вам звонить. Каждые полчаса.

Павлик говорил тихим и хриплым голосом. Фанилин слушал его,не веря собственным ушам. Впервые в жизни ему предлагали встретиться сженщиной, заплатив за это столь впечатляющую сумму.

— Вы хотите, чтобы я встретился с Марой? —переспросил он, не переставая удивляться.

— Хочу, — кивнул Павлик, — и непременносегодня.

— И вы согласны заплатить за это пять тысяч долларов?

— Не веришь, — усмехнулся Павлик, доставая изкармана деньги, — вот твои баксы, — он бросил купюры на колениФанилину. Тот растерянно взял их, все правильно. Пятьдесят купюр по стодолларов. И непонятно за что.

— Это опасно, — прошептал Фанилин, — меняпредупреждали, чтобы я близко не подходил к ней.

— С такими деньгами уедешь куда-нибудь отдыхать, апотом все забудется. И учти, тебе надо встретиться с ней только раз, инепременно сегодня, на квартире, которую мы укажем.

Фанилин задумался. Деньги давили на сознание. Они были оченькстати. В конце концов, Егор встречался с Марой задолго до появленияИстребителя. С другой стороны, если Чиряев узнает… Он облизнул губы, сновавзглянул на деньги. Если узнает, на этот раз ему могут разбить лицо. Могут дажеубить. Хотя, по большому счету, он ничего особенного не сделал. Встретился сженщиной, которую не видел несколько лет. Ну и что? Размышляя, он судорожносжимал в руке драгоценную пачку.

— Чиряева нет в городе, — вдруг сказал Павлик,словно угадав его мысли. — Он сидит в берлинской тюрьме. И еще долго будетсидеть. Сгорел наш Истребитель. Слишком высоко залетел.

Фанилин слышал об аресте Истребителя, знал, что он вберлинской тюрьме. Пять тысяч долларов. Пять тысяч…

— Это очень опасно, — пробормотал он, — темболее на вашей квартире. Нужно немного добавить…