Гражданская война. Миссия России - Дмитрий Абрамов

На левом фланге генерал Май-Маевский, не опасаясь за свое левое плечо, смог развить дальнейшее наступление на север. На Харьковском направлении были сосредоточены 1-й армейский корпус генерала Кутепова (лучшие добровольческие части) и Терская дивизия генерала Топоркова. Безостановочно наступая и тесня перед собой части 13-й и 8-й армий, Терская дивизия 14 июня заняла Купянск, затем, выйдя в тыл Харьковской группе красных, 23-го овладела Белгородом. А на другой день после ожесточенных боев в течение пяти часов левая колонна генерала Кутепова ворвалась в Харьков. Однако начали обнаруживаться и симптомы уклонения от выполнения основной цели – стремления на север. Увлекшись преследованием красных, части белых стихийно распространились на запад помимо воли командования. Конница Шкуро по своей инициативе заняла Екатеринослав. Да, теперь оба фланга белых армий уперлись один в Волгу, другой в Днепр, занимая пространство, которое требовало новых сил и средств для ведения дальнейших операций. На нижней Волге 10-я армия красных, с самого начала кампании предоставленная сама себе, дралась на подступах к Царицыну и только 30-го июня вынуждена была очистить город и отойти на север.

Теперь Деникин по внешним стратегическим признакам мог считать свое положение блестящим. Вся Донская область была очищена от красных. Царицын, этот стратегический камень преткновения многочисленных попыток белых, наконец был взят. В центре Донская армия стояла на подступах к Воронежу. Причем перед ее фронтом располагались слабые, мало боеспособные, измученные тяжелым отступательным маршем части красных. Харьков и вся Слободская Украина – в руках белых. Левобережная Украина также ложилась под ноги Добровольческой армии. И тогда, упоенный блестящими успехами, а главное широчайшими перспективами, генерал А. И. Деникин, сидя в Царицыне, под звон колоколов отдает свою судьбоносную, трагическую, решающую Московскую директиву. Она датирована 20 июня старого стиля и 3 июля нового.

«…Имея конечной целью захват сердца России, Москвы, приказываю:

1. Генералу Врангелю выйти на фронт Саратов – Ртищево – Балашов, сменить на этих направлениях донские части и продолжать наступление на Пензу, Рузаевку, Арзамас и далее – Нижний Новгород – Владимир – Москва.

Теперь же направить отряды для связи с Уральской армией и для очищения нижнего плеса Волги.

2. Генералу Сидорину правым крылом, до выхода войск генерала Врангеля, продолжать выполнение прежней задачи по выходу на фронт Камышин – Балашов. Остальным частям развивать удар на Москву в направлениях:

а) Воронеж, Козлов, Рязань;

б) Новый Оскол, Елец, Кашира.

3. Генералу Май-Маевскому наступать на Москву в направлениях Курск, Орел, Тула. Для обеспечения с запада выдвинуться на линии Днепра и Десны, заняв Киев и прочие переправы на участке Екатеринослав – Брянск».

Имел ли право генерал Деникин в начале июля 1919 года ставить такие задачи своим армиям? Отдавал ли он ясный отчет себе в этом? Был ли готов ответить за это, представ перед Богом?

* * *

Громы и молнии метал Восточный фронт. При общей протяженности фронта в 940 км контрнаступление красных армий планировалось вести в полосе 220 км силами 42 тыс. штыков и сабель при 136 орудиях и 585 пулеметах. На этом участке красным противостояли силы белых числом до 23 тыс. штыков и сабель, 62 орудиях и 225 пулеметах. Ударной силой белых были отборные офицерские части генерала В. О. Каппеля. Контрнаступление началось 20–25 апреля на южном участке фронта. Войска 1-й и Туркестанской красных армий своим ударом нарушили оперативно-тактическую связь между Западной армией генерала Ханжина и Южной армейской группировкой генерала Белова у рек Самыш-Дела и Большая Кинель. С конца апреля по май красные повели против войск Колчака три последовательные операции: Бугурусланскую (командарм М. Тухачевский), Белебейскую (командарм Г. Гай) и Уфимскую (командарм М. Фрунзе). В последней важную роль играла 25-я дивизия В. Чапаева…

Много интересного и странного рассказывали про него. Говорили, что комдив «презирал» высшие штабы и не признавал старшего командования. Он очень подозрительно относился к «бывшим генералам» (военспецам) и всяким «коммунистам» (ставленникам Льва Троцкого), засевшим в штабах фронта и армий. Тогда простые, малообразованные красноармейцы из крестьян и рабочих поговаривали, что «коммунисты» – враги рабоче-крестьянской власти и не уважают русскую революцию, а «большевики» – свои, за рабочих и крестьян. Троцкисты платили красноармейцам из простонародья тем же. Среди них ходило крылатое высказывание Льва Троцкого:

«Эта Красная армия – как редиска. Красная только снаружи!»

Здоровое «классовое чутье» постоянно подсказывало Чапаеву, что рядом измена. Но с теми военачальниками, которым он доверял, Василий Иванович был идеально дисциплинирован. Таковыми были его отношения с командармом Фрунзе. Его Чапаев любил беспредельно. Большое значение комдив придавал разведке и умел ценить добытые ею сведения. 18 апреля 1919 г. в руки его разведчиков попали важные документы – два оперативных приказа 7-й Уральской дивизий белых, раскрывавшие расположение ударной группировки и намерения противника. Комдив немедленно и лично передал эти сведения по прямому проводу командующему армией. Материалы, добытые чапаевской разведкой, сыграли важную роль в окончательной выработке плана контрудара, разработанного командармом.

Сражение на Восточном фронте для 25-й дивизии завершилось победной Уфимской операцией, в которой ее полкам принадлежала главная и решающая роль. Здесь Чапаев еще раз проявил черты яркого военачальника – смелость, инициативу и необычайное упорство. В ночь с 7 на 8 июня 25-я дивизия форсировала реку Белую у деревни Красный Яр, в 20 км северо-западнее Уфы. Произведя внезапную ночную переправу передовых частей и захватив плацдарм на правом берегу реки, силы дивизии уже днем 8 июня попали в исключительно тяжелое положение. В ночь яростная гроза и молнии полыхали над Белой, разразился ливень. Утром на переправившиеся части красных навалились свежие резервы противника – до двух дивизий под руководством генерала Каппеля. Аэропланы с воздуха бомбили и расстреливали переправы красных. Чапаевские полки оказались прижатыми к берегу, отрезанными от своего тыла и лишенными подвоза боеприпасов. Поражение казалось неотвратимым. Сам командарм Фрунзе и комдив Чапаев находились в рядах бойцов и руководили боем. Раненный в голову пулей с аэроплана, Чапаев не покинул своих солдат. Тогда утром 9 июня каппелевские части провели «психическую атаку». Белые офицеры и солдаты поднимались из окопов во весь рост и в строевых порядках с развернутыми знаменами, с винтовками наперевес шли в штыковые против красных. Это устрашало. Красные, неся большие потери под пулеметным и артиллерийским огнем, свирепо оборонялись и переходили в контратаки. Мужество, выдержка и храбрость были явлены в этих боях с обеих сторон. Но красные устояли, получив большое подкрепление, они отбросили обескровленные каппелевские части от реки. К вечеру 9 июня Уфа стала советской.

Боевые заслуги Чапаева были отмечены Советом Народных Комиссаров, наградившим его орденом Красного Знамени. Имя Чапаева значилось в Приказе Реввоенсовета Республики: