Токио и плантации жемчуга - Елена Мищенко

Я обернулся и увидел нашего гида.

– Но почему? Я хочу их купить.

– Это не магазин, а вестибюль бара, а зонтики оставили посетители бара.

Впоследствии я обнаружил, что такие стойки есть во всех общественных местах. Возле отеля «Отани» такая стойка была вообще на улице под козырьком. Кстати, стенд с ключами от номеров тоже был на улице. Японец, выходя из здания, брал зонтик – не обязательно свой. Это были яркие дешевые полиэтиленовые зонтики по 200 йен, необходимые всем, так как короткие дожди в Токио могут проходить раз 30 в день.

После этого мы отбыли в Нагою, откуда поехали на остров Соозима, где знаменитый производитель жемчуга Микимото с 1858 года начал выращивать искусственный жемчуг. Сначала у него получался только полукруглый жемчуг. Но наконец, в 1905 году, он добился того, что жемчужины стали круглыми, и создал большие подводные плантации.

Зрелище было прямо мистическое. В залив выходили лодки с женщинами в белых покрывалах до пят – ама – ныряльщицами. Оказавшись в середине залива, они опрокидывались спиной за борт, прижав к себе корзину, в которую собирали раковины. Эти морские девы – работницы жемчужных плантаций – делились на две категории. Представительницы первой категории опускались на глубину 10 метров, а второй – на глубину до 35 метров. Веревка жизни у вторых обычно была в руках родственника. Работали они по 12 часов в день без выходных, с марта по сентябрь.

Дальше поездки в Кобэ, Киото с бесчисленными синтоистскими и буддийскими храмами, и опять Кобэ. Рядом с Кобэ есть два огромных искусственных острова, сделанные намывом в океане и застроенные современными зданиями – Порт-Айленд (436 гектар) и Рокко-Айленд (580 гектар).

На обратном пути мы попали в шторм. Качало сильно. Но самым тяжелым испытанием оказалась советская таможня. Она пропускала нас всю ночь, просматривая кассеты. Я был единственным, кто избежал «шмона». Когда я подошел к таможеннику, он спросил.

– Что везете в чемодане, приобретенное в Японии?

– Куклы, – ответил я.

– Какие еще куклы? – удивился он. – Часы, видео, плейеры больше двух?

– Да нет, я везу куклы, которые купил в Кобэ. Традиционные японские деревянные и в кимоно. Открыть чемодан, показать?

– Не морочьте голову. Давайте через штанкет со своими резными куклами.

Когда мы ехали из Находки в Хабаровск, я шел в буфет через вагон, в котором разместилась профсоюзная японская делегация. С какой неподдельной тоской смотрели они в окно на необъятные просторы, не видя в течение многих часов ни одного населенного пункта. Это после их тесноты, когда рассчитан каждый сантиметр земли, когда города расположены на расстоянии нескольких метров друг от друга, а садик перед домом может быть величиной метр на метр. Воистину: широка страна моя родная.

После приезда из Японии меня не трогали почти целый месяц. Наконец-то раздался «долгожданный» звонок. Мне назначили время для посещения «гостеприимного» здания на Печерске. Встреча прошла почти в том же составе. Сменился только второй молодой сотрудник. Все проходило, как и раньше: приветствие, выяснение «Как съездилось», включение магнитофона на запись и т. д.

– У вас, как мы слышали, был конфликт с литовским архитектором?

– Да, было дело. Но он мне просто нахамил.

– Знаем, знаем. Но вы повели себя достойно.

– А я не мог поступить иначе. Все три литовца были все время в каком-то странном состоянии: то сильно возбуждены, то в состоянии полной депрессии. Они хамили не только мне.

– Да, нас информировали, что у них были наркотики. Нам понравилась ваша шутка в отношении ветеранов русско-японской войны. Как видите, мы достаточно информированы о вашей поездке. Сейчас вы нам ответьте только на один вопрос. Кто-нибудь из вашей группы выпивал в Японии?

– Пили все, – я сделал паузу и поглядел на удивленные лица, – правда, только один раз.

– И что же это был за такой «раз»?

– Когда мы прибыли в Нагою, нам устроили встречу с местной общественностью, и губернатор прислал нам в подарок бочку саке. Большую бочку. Ее поднимали судовым краном, разместили в музыкальном салоне, и все желающие подходили с графинами и пили сколько хотели за столиками. Правда, следили, чтобы никто не выносил выпивку из салона. Бочку прикончили за час.

– И что, были пьяные?

– Что вы! Народ слишком тренированный, чтобы напиться саке.

– И где же они так натренировались?

– Где – мне трудно сказать, а вот когда – это всякий знает, во времена Брежнева.

– Ясно. А теперь подробно расскажите обо всем: какие особенности быта, какие цены, правда ли, что можно привезти мешок картошки и увезти мешок часов, какие зарплаты у различных специалистов, цены на гостиницы, на дома и на землю, какие неожиданности подстерегают европейца в Японии. Говорят, что вы все время задавали вопросы и исписали три записных книжки. Так что расскажите обо всем. Нам все интересно, и, пожалуйста, поподробнее.

Я подумал, что они воспитывают еще одного Арбатова, и им, очевидно, хочется получить материал из разных источников. Я им рассказывал около двух часов. Потом пошли вопросы. Почему-то их больше всего интересовали цены: сколько стоит проезд на метро, сколько стоит кимоно, сколько получают архитекторы, сколько получают врачи и т. д. В общем, у меня голова ходила кругом, и, когда я вышел на ул. Розы Люксембург, я понял, что должен… выпить.

Архитекторы в наши времена пили не больше других, но и не меньше. Конечно, бывали исключения. Однажды я с комиссией Союза архитекторов поехал в экспериментальное село. Естественно, что по приезде нас усадили за накрытый стол с обильной выпивкой и закуской. Рядом со мной за столом оказался архитектор, который слыл большим жизнелюбом, и я с удивлением заметил, что он совсем не пьет.

– Что случилось, Леня? Уж не заболел ли ты?

– Понимаешь, в чем дело: недавно мы сдавали интерьеры ресторана недалеко под Киевом, сильно перебрали, и я решил завязать.

– Что значит «сильно»?

– Ну, во первых, мой напарник умер.

– Ничего себе во-первых! А что же было во-вторых?

– А во-вторых, я проснулся, когда на меня садился самолет АН-24. Оказывается, я задремал на взлетной полосе.

Сейчас эти времена прошли. Сухой закон. Выпить я мог только дома. Люди вообще боялись ходить в гости. Если человека останавливали и от него пахло спиртным, он мог лишиться работы и получить «волчий билет». Так было и у нас на работе. В один прекрасный день на проходной появились трое добрых молодцев и потребовали позвать начальника отдела кадров. Ему они запретили вызывать лифт, а поднялись пешком (нет, даже бегом) по черной лестнице на седьмой этаж. Там они ворвались в мастерскую, где праздновали именины одной сотрудницы.

– Это партконтроль, всем оставаться на местах, – закричали они, размахивая руками, как в детективах при ограблении банка. – Кто руководитель отдела, кто главный инженер?