Ты навсегда со мной - Джессика Гилмор

– Кто она? И почему такая голая?

– Одна из бывших хозяек замка. Художники почему‑то любят рисовать красивых женщин без одежды, а она считалась очень красивой.

– А мне кажется, она выглядит злой, – неожиданно вступила Саффрон. – Как ведьма, которая накладывает плохие чары.

Алекс повернулась, чтобы еще раз взглянуть в чувственно полуприкрытые глаза леди Бомон.

– Да, – сказала она. – Теперь мне тоже кажется, что именно этим она и занята.

– Алекс, Алекс, иди и посмотри на свою картину!

Прежде чем молодая женщина успела изобрести оправдание и сбежать в бальный зал, Скарлетт вложила холодную ладошку в ее руку и потянула за собой к прерафаэлитам.

– Только быстро, – сдалась Алекс. – А потом вы пойдете греться под одеялами. Сейчас слишком холодно и поздно для прогулок по замку.

«Лицемерка», – сказала она себе. Как будто сама не носилась по этим коридорам в часы, когда нормальным детям полагалось видеть десятый сон. Но она бы даже обрадовалась, если бы кто‑то нашел ее и уложил спать. Свобода не так сладка, когда произрастает из безразличия окружающих.

– Ты расскажешь нам сказку? – спросила Скарлетт.

Алекс посмотрела вниз на маленькое личико в форме сердечка, в умоляющие темные глазки. У нее не было знакомых детей, и ей редко доводилось с ними общаться. Эмбер обожала выполнять заказы на детские праздники, но Алекс никогда не знала, что говорить и как вести себя в таких случаях.

– Мне правда нужно возвращаться к работе.

– Не глупи, Скарлетт. Алекс слишком занята, чтобы терять с нами время. – В язвительном тоне Саффрон слышалось уже ставшее привычным одиночество, которое Алекс совсем нетрудно было распознать.

– Мне нужно проверить телефон. Если меня пока никто не ищет, я расскажу вам одну историю. Договорились?

Для разнообразия в телефоне не оказалось ни срочных сообщений, ни писем под красными флажками.

– Сначала посмотрим картину, – настойчиво повторила Скарлетт.

Алекс позволила подтащить себя к собранию из шести полотен, от палитры которых у нее всегда захватывало дух. Работы прерафаэлитов, принадлежавшие семье Бомон, не были самыми известными и не слишком высоко ценились искусствоведами, зато они все изображали Блейкли.

Нимфа стояла в водах местного озера, разглядывая прекрасного юношу Нарцисса. Богиня пряталась от взора Актеона в лесах, по которым Алекс сегодня шла в офис. Девушка в ночной рубашке, обнажившей идеальную грудь, спала в ее старой спальне на той же викторианской постели.

– Видишь, ты на нее похожа! – торжествующе заявила Скарлетт.

– И правда похожа, – согласилась Саффрон. – Если бы не носила очки и отрастила очень длинные волосы.

– И спала в прозрачной рубашке, которая сползает до пупка от каждого движения? Извините, девочки, но вы не заставите меня отказаться от пижамы.

К ее удивлению, обе девочки засмеялись над вымученной шуткой, разбудив колокольное эхо.

– Пойдем. – Алекс взяла Скарлетт за руку и коснулась другой рукой плеча Саффрон. – Если хотите услышать сказку прежде, чем меня хватятся или мы все превратимся в ледяные фигуры, нужно срочно возвращаться в вашу спальню.

Она позволила себе бросить еще один взгляд на изображение девушки – цветные витражи, лучи света на неподвижном теле, комнатную собачку под боком хозяйки. Чуть приоткрытые губы модели создавали ощущение, что даже во сне она чего‑то ждет. За окном можно было разглядеть колючий кустарник и тень, в которой угадывался мужчина, готовый прорубить путь к постели Спящей красавицы.

Некоторые люди называли эту историю пресной – героиня просто уснула и спала, пока ее не спасли. Алекс когда‑то считала заложенную в ней мысль верхом романтики. Независимо от того, как сильно ты заблудилась, кто‑то тебя найдет. Даже если на пути вырастут столетний лес и колючие кустарники, кто‑то разглядит тебя за ними и примет бой, чтобы освободить.

Теперь‑то она знала: единственный человек, готовый сражаться за тебя, – это ты. И порой сражение состоит в том, чтобы отступить подальше, спрятаться от всего, что может ранить. От надежд, любви или мечтаний. Но на какой‑то миг, шагая по коридорам с двумя восторженно чирикающими девочками, Алекс позволила себе пожалеть, что больше не верит в сказки.

Алекс обернулась на звонкий голосок и увидела девочку, которая изо всех сил догоняла ее по тропе. За последние дни сильно похолодало, деревья блестели от изморози, а трава побелела и хрустела под ногами.

– Доброе утро, Скарлетт! – Алекс поймала малышку прежде, чем та в нее врезалась, и улыбнулась, ощутив под руками несколько слоев теплой одежды. – Я вижу, ты с ног до головы одета в «Хоук». Вот это поддержка бренда!

– А как же иначе?

Финн поравнялся с ними, и у Алекс на миг сбилось дыхание. Ей казалось несправедливым, что с годами мальчик, которого она когда‑то любила, стал еще привлекательнее. Ему шли и взъерошенные волосы, и проклюнувшаяся на подбородке щетина, и спокойное выражение лица.

– Спасибо за праздник для прессы. Мне кажется, все прошло успешно.

– Я никогда не говорю об успехе, пока не прочитаю все отзывы, но вижу повод для осторожного оптимизма. Хорошо, что погода нас не подвела. Не уверена, что канатный парк и лесные велосипедные треки сумели бы показать себя с лучшей стороны, если бы их заливало дождем. Жаль, что участники пешей экскурсии по парку не застали его зеленым, но презентация была интересной и дала им представление, чего ты хочешь здесь добиться.

– Твои задумки сильно все украсили. Особенно – расселить журналистов и блогеров в домики для гостей. Понравилось даже тем, кто жил в хостеле, насколько я понял из разговоров за завтраком.

– Это моя работа.

– Зато возвращать двух мелких безобразниц в постели – совсем не твоя зона ответственности. – Финн с притворной строгостью взглянул на племянниц, которые взвизгнули и на всякий случай отбежали подальше. – Спасибо, что уберегла их от простуды.

– Не проблема, они милые девочки. – Алекс помолчала, не желая продолжать разговор на личные темы или вплетать в него общие воспоминания, но любопытство перевесило здравый смысл. – Должно быть, скучают по матери. Где Ники? Она была беременна, когда я…

Ей сразу же захотелось выругаться. Любопытный нос повернул ее к ночи, которую не стоило вспоминать по многим причинам. Из чувства самосохранения, например.

Самосохранение требовало от Алекс забыть множество вещей. Фигуру отца, нетвердо выходящего из озера с безжизненным телом на руках. Репортеров у ворот, яркие вспышки. Парализующий страх в полицейской машине по дороге на допрос. Интимные фотографии на страницах газет. Единственная мысль из прошлого, за которую следовало держаться, заключалась в том, что Финну нельзя доверять. Вне зависимости от того, с какой теплотой он смотрел на племянниц и как обаятельно улыбался.