Грюнвальдская битва - Ян Длугош

законные и справедливые предложения, делавшиеся королевой Ядвигой и польскими советниками. По своему обыкновению крестоносцы выдвигали то одни, то другие отговорки, чтобы, удерживая дольше занятую ими Добжинскую землю в своем владении, присвоить ее по праву давности, подобно Померании и другим землям Польского королевства. Укорив магистра и командоров за такую их алчность и домогательство чужого, благословенная женщина, вдохновленная неким божественным предчувствием, прибавила даже, что «пока жива, она будет сдерживать воинственный пыл поляков, возбужденный настоящими и прошлыми обидами, нанесенными Польскому королевству; но пусть знают крестоносцы, что когда смерть ее похитит, их ожидают, по справедливейшему решению господа, величайшие поражения, ибо они стали злобными врагами своим господам, покровителям и основателям своего Ордена, подаянием, милостыней и пожертвованиями которых они живут и дышат, и за полученные ими благодеяния, за предоставленные земли и владения отплатили несправедливостями. Не удовольствовавшись совершенным ими захватом Померанской земли, которая принадлежала Польскому королевству от самого его основания, они направили свои алчные и ненасытные помыслы на захват Добжинской земли, которая подлежит возвращению в единое целое Польского королевства, точно так же, как и Велюньская и Остжешовская земли,[102] если крестоносцы не создадут хитрых и неправых препятствий». И хотя Конрад фон Юнинген, магистр Пруссии, со своими командорами не отрицали, что укоризненная речь королевы Ядвиги при этих переговорах в Юнивладиславии отвечала истине и сами принесли королеве Ядвиге тогда чрезвычайную благодарность за то, что нашли в ней такую благородную готовность к сохранению взаимного мира, однако же их нельзя было побудить к возврату Добжинской земли иначе, как на несправедливых условиях: именно, если им отдадут сначала сорок тысяч флоринов. Вследствие этого польские советники разъехались после этих переговоров с враждебными чувствами и в сильном гневе [...]

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1401

ВИТОВТ, ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ЛИТОВСКИЙ, ПРЕСЛЕДУЯ НАПАВШЕГО НА ЛИТОВСКИЕ ЗЕМЛИ ЛИВОНСКОГО МАГИСТРА (КОГДА ТОТ ВОЗВРАЩАЛСЯ В ЛИВОНИЮ) И СЧИТАЯ СЕБЯ В БЕЗОПАСНОСТИ, НАНОСИТ БОЛЬШОЙ УЩЕРБ ЛИВОНЦАМ, А ТАКЖЕ РАЗОРЯЕТ И СЖИГАЕТ ЗАМОК ДВИНУ С СИЛЬНО УКРЕПЛЕННЫМ ГОРОДОМ.

[...] Так как между великим князем литовским Александром[103] и крестоносцами Пруссии и Ливонии возникли новые раздоры, магистр ливонский,[104] вторгнувшись с войском как враг в Литву, начал всячески ее опустошать. Великий князь литовский Александр-Витовт не решался оказать сопротивления, зная, что его силы слабее, а его подданные неустойчивы и ненадежны. Однако он держал наготове своих рыцарей и воинов, приказав им собраться в Вильно. Но когда ливонцы, произведя опустошения, не опасаясь врага, возвращались из Литвы домой, Александр, великий князь литовский, пополнив свои силы рыцарями, присланными на помощь королем польским Владиславом, стал преследовать их. При этом князь так умело скрывался, что, обманывая всех их дозорных, шел прямо по следам врага и занимал на следующий день их вчерашние стоянки, где находил еще горящие очаги и остатки сена и овса.

Когда ливонское войско достигло своей земли и рыцари поспешили разойтись по домам, чтобы повидать жен и детей, великий князь литовский Александр, вступив в Ливонию, после опустошения многих ливонских селений и городов убийствами, грабежами и пожарами, захватывает укрепленный город Двину. Предоставив город в добычу своим рыцарям, он идет на приступ крепости, куда сбежалось много горожан. Хотя захватить крепость представлялось делом трудным и опасным, но князь овладевает ею, так как крестоносцы и охранявшие ее рыцари сдались и вышли с крестным ходом, неся святые дары, чтобы князь не проявил к ним жестокости. Войско Витовта обогатилось захваченной добычей, ибо там было собрано много разного добра.

Раненный стрелой при этом приступе, Петр Ритерский из Пизар, польский рыцарь герба Топор,[105] три года, терпя сильнейшие боли, носил в ноге железное острие, так как искусство лекарей неспособно было извлечь его; наконец оно, пробив мясо, само вышло на подошве ноги.

Витовт же из опасения быть застигнутым вражеским войском, предав замок и город огню, невредимо и благополучно возвратился в Литву [...]

ГОД ГОСПОДЕНЬ 1403

ПРУССКИЙ И ЛИВОНСКИЙ МАГИСТРЫ ПРИЧИНЯЮТ МНОГО УЩЕРБА ЛИТОВЦАМ ПО УКАЗАНИЯМ СВИДРИГАЙЛЫ.

[...] Около праздника святой Доротеи (28/III) прусский магистр Конрад фон Юнинген и крестоносцы, собрав значительное войско из собственных и иноземных рыцарей, вторгаются как враги в литовские земли, имея в своей свите Болеслава-Свидригайлу, брата польского короля Владислава, человека шаткого и весьма переменчивого нрава, склонного к мятежам. Изгнанный князем Александром из Литвы (хотя король Владислав тщетно старался помешать этому), Свидригайло удалился к крестоносцам.

Уступая врагам по силе и не уверенный в преданности своих людей, князь Витовт больше наблюдал из Виленского замка и терпел вторжение, чем противодействовал ему; крестоносцы сначала приходят к замку Меречу и после взятия и сожжения его, сбившись с пути, сворачивают на Троки (тогда как все думали, что они идут на Гродно). Затем, задержавшись на одну ночь у пруда Дауген, они направляют путь к Заменикам и там два дня стоят станом. Оттуда они приходят к местечку Олава, в одной миле от Трок. И хотя князем Витовтом овладело сильное опасение, что они из Олавы направятся осаждать замок Троки, однако крестоносцы, оставив этот замок вправо, проходят к селению Штейгвик, расположенному на реке Страве. Отсюда через Седмилишки, Стоклишки и Неровена, опустошая огнем и грабежом все места, по которым шли и каких только могли достигнуть, за семь переходов они достигают реки Немана. Легко переправившись через него (ибо река была скована льдом), крестоносцы возвращаются близ Рагнеты в свои земли, уводя с собой, из Литвы тысячу душ пленных обоего пола; последние, однако, были отпущены по настоянию князя Витовта, поручившегося за них, что они явятся в срок для назначения им выкупа; но и князь Витовт освободил из неволи такое же и еще большее число пленных из прусских земель по просьбе магистра и под его поручительство. Однако, когда прусское войско вышло из литовских земель, новое войско ливонского магистра неожиданно вторглось в Литву и, учинив много грабежей, пожаров и другого разорения, на следующий день после праздника святой Агнеты со множеством захваченных в плен людей вернулось около Туровно и Лаконари в Ливонию [...]

КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ, ВЫЗВАВ СВОЕГО БРАТА СВИДРИГАЙЛУ ИЗ ПРУССИИ, ЖАЛУЕТ ЕМУ ПОДОЛЬСКИЕ ЗЕМЛИ, НАХОДИВШИЕСЯ ВО ВЛАДЕНИИ СЫНОВЕЙ СПЫТКА ИЗ МЕЛШТЫНА, И МНОГО ДРУГИХ ВЛАДЕНИЙ КОРОЛЕВСТВА ПОЛЬСКОГО; ТЕМ НЕ МЕНЕЕ СВИДРИГАЙЛО ВНОВЬ БЕЖИТ, А ЕГО СТАВЛЕННИКИ В ПОДОЛИИ ПРОЯВЛЯЮТ НЕПОКОРНОСТЬ КОРОЛЮ ВЛАДИСЛАВУ.

Чтобы прекратить разорение литовских земель, которое до сих пор совершал Болеслав-Свидригайло, король польский Владислав через посланных к этому