Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie - Дебби Харри

Картина Роберта Уильямса

Тайны, страхи и ужасающий опыт Дебби Харри

Исправленный заголовок: «Блондинка из Джерси среди слащавых нюансов»

Пол был бородатый, огромный, словно медведь, мужик, похожий на фолк-исполнителя. Он пел и немного играл на гитаре. Очередной симпатичный ловкач. В то время, в середине шестидесятых, все ловили свой звездный шанс, а звукозаписывающие компании вели крупную игру: сидя на деньгах, они выделяли группам средства на жизнь и запись. Своего рода патронаж. А если альбомы не продавались – не вопрос, компания получала повод списать средства.

Пол как следует потрудился над тем, чтобы в итоге в Willows собрались восемь-девять человек. Питер Бриттен тоже играл на гитаре и пел, а заодно был женат на другой моей близкой подруге детства. Контрабасист Уэйн Кирби родился в Патерсоне, где жили обе мои бабушки, и приехал в Нью-Йорк учиться в Джульярде[22]. Айда Эндрюс, тоже из Джульярдской школы, – та еще штучка – отвечала за гобой, флейту и фагот. Еще у нас были клавиши, виброфон и струнные инструменты. Можно сказать, маленький оркестр. Исполнял он своего рода барочную фолк-музыку, но со всякими перкуссионными фокусами. Я играла на цимбалах, тамбуре и бубне. Наш продюсер Арти Корнфилд – на бонго. Он стал известен, когда вместе с Майклом Лэнгом организовал фестиваль Вудсток. У нас было два барабанщика, Антон Кэрисфорт и Гил Филдс. Еще был очень милый и открытый человек, Фредди Равола, которого мы называли «духовным наставником» за его оптимистичный настрой. Он работал нашим администратором. Правда, выступали мы не то чтобы много.

Летом 1968-го группа выпустила дебютный альбом The Wind in the Willows. Впервые мой голос звучал на записи. Сама я исполнила одну песню – Djini Judy. Однако, не считая ее, роль у меня была чисто декоративная: нечто хорошенькое, стоявшее на втором плане в хипповской одежде, с длинными русыми волосами на прямой пробор и тянувшее «о-о-о-о-о». Продюсер Арти Корнфилд работал на Capitol Records как «вице-президент по року» и, казалось, располагал неограниченным бюджетом, чтобы нас спонсировать. Альбом шел не быстро, так что Capitol пришлось дать нам хорошего пинка. Из всех выступлений я припоминаю только, как мы отыграли большой концерт в Торонто – на разогреве кавер-бенда, исполнявшего хиты группы Platters (кажется, они назывались The Great Pretenders). Но я точно помню, как Пол активно поощрял всех участников группы «стать ближе друг к другу» с помощью кислоты и свободной любви. Ха! Хороший ход. Но я на такое не покупаюсь.

Я побывала на Вудстоке с подругой Мелани и ее мужем Питером – и это была одна сплошная грязевая яма. Сокрушительный дождь. Люди прыгали в речку, чтобы смыть грязь, облеплявшую их с ног до головы. Мы вычерпали воду и переставили палатку повыше. Все было прекрасно, пока в ночи нас не заставили ее передвинуть, чтобы освободить место для посадки вертолета.

Помню группу Hog Farm из Сан-Франциско. Они организовали походную кухню и кормили там абсолютно всех – не преувеличиваю. Сотни тысяч людей. Замечательно. Я просто бродила везде сама по себе, разглядывала людей, с некоторыми знакомилась, смотрела выступления групп и ждала выхода Джими Хендрикса.

Из The Wind in the Willows я в итоге ушла. Мне нравилось выступать, я даже написала кое-что для второго альбома под названием Buried Treasure. Он так никогда и не вышел, а записи наверняка потерялись. Искать их я даже не стану. Я ушла из-за слишком разных взглядов на музыку и еще более серьезных личных разногласий, а также потому, что группа почти не выступала. Быть на подхвате, оставаться не более чем декоративным элементом – я это переросла. К тому же я понимала, что хочу попробовать себя в чем-то более роковом.

После того как мы с The Wind in the Willows разошлись, я съехалась с нашим последним барабанщиком, Гилом Филдсом. Это был парень необычной внешности, с пышной афропрической и поразительными голубыми глазами. Абсолютно ненормальный, но как барабанщик невероятно талантливый. На ударных он играл с четырех лет. Я покинула свое жилье на Сент-Маркс-Плейс и решила избавиться от всего лишнего, оставив себе только чемодан вещей, тамбур и крошечный телевизор, подарок мамы. И переехала к Гилу на Восточную Первую улицу, 52. Мне нужна была работа, и Гил посоветовал попытать счастья в клубе Max’s Kansas City. Он сказал: «Это такое место, где все тусуются». Раньше я никогда не работала официанткой, разве что в кафе в Нью-Джерси, когда еще училась в школе. Но владелец клуба, Микки Раскин, взял меня на работу.

В первый раз я попробовала героин именно с Гилом. Он был дерганый, несдержанный, легко возбудимый – человек-катастрофа. Если кто и нуждался в героине, то Гил. Я помню, как он насыпал тоненькую полоску серого порошка. И мы ее вдыхали. В тех случаях, когда я хотела забыть какие-то моменты своей жизни или впадала в депрессию, казалось, не было ничего лучше героина. Ничего[23].

Max’s Kansas City – место, которое стоило посетить. Для Нью-Йорка наступил очередной период расцвета, безграничного творчества, удивительных персонажей, и в центре народ зависал в основном в «Максе». Моя смена была с четырех до полуночи или с семи тридцати до закрытия. Джеймс Рэдо и Джером Раньи каждый день сидели в задней комнате, сочиняя мюзикл «Волосы»[24]. День постепенно сменялся ночью, толпа становилась все более неуправляемой и фриковатой. Энди Уорхол всегда приходил со своей компанией и занимал заднюю комнату. Я видела Джерарда Малангу и Ультрафиолет, которая раньше была любовницей Дали, а теперь – суперзвездой Уорхола, Виву, еще одну уорхоловскую богиню, великолепную трансгендерную актрису Кэнди Дарлинг, эксцентричную Джеки Кёртис, Тейлора Мида, Эрика Эмерсона, Холли Вудлон и многих других. Чем бы ты ни занимался, нельзя было просто пройти мимо и не глазеть на Кэнди. Иногда заходили Эди Седжвик и Джейн Форт, другая муза с «Фабрики»[25] Уорхола.

Бывали здесь и голливудские актеры: Джеймс Кобурн, Джейн Фонда. А еще рок-звезды: Стив Уинвуд, Джими Хендрикс, Дженис Джоплин – она держалась очень мило и оставляла хорошие чаевые.

Их было так много. Я подавала ужин участникам группы Jefferson Airplane за два дня до того, как они уехали на Вудсток.

А еще – мистер Майлз Дэвис[26]. Он сидел на банкетке у стены на втором этаже, точно черный король. Конечно, он понятия не имел, что эта маленькая белая официантка тоже занимается музыкой, – возможно, в то время она и сама об этом не подозревала.