Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie - Дебби Харри

Отец у Кенни тоже был примечательный. Он владел компанией Dura-Gloss, производившей лак для ногтей, – моя мама им пользовалась. Мне нравилось, в каких маленьких флакончиках он продавался. Казалось, мне предопределено было встречаться с Кенни. Моя мама, видимо, тоже так считала, потому что она потихоньку обрабатывала парня на предмет серьезных отношений со мной. Я полагала, что он замечательный, но, прежде чем остепениться, мне хотелось исследовать мир и понять, кто я такая. По-моему, он хотел того же. В итоге Кенни продолжил учиться, чтобы получить магистерскую степень.

Что до меня, то я получила диплом кандидата в бакалавры гуманитарных наук. И нашла работу в Нью-Йорке, но жить там не могла: денег на аренду не хватало, приходилось ездить туда-сюда, и это было невыносимо. Я часами искала квартиру, но мне не удавалось найти ничего хотя бы отдаленно подходящего. Помнится, как-то раз я пожаловалась на это моей начальнице Марии Кефоре. Мария, очень красивая украинка, сказала: «О, не беспокойся. Приходи, посмотри мое жилье. Всего 70 долларов в месяц». «Боже мой, разве бывают такие цены? – подумала я. – Что же это за жилье такое?» Но вышло все отлично. Квартира была в Нижнем Ист-Сайде, где в тот момент жило много украинцев и итальянцев и арендная плата регулировалась государством.

С помощью Марии я нашла четырехкомнатную квартиру всего за 67 долларов на Сент-Маркс-Плейс. И в первый вечер в новом доме, лежа в кровати и прислушиваясь к уличным звукам, я чувствовала, что наконец-то, впервые за двадцать лет, оказалась там, где начнется моя новая жизнь.

Мне говорили, что у меня европейская внешность

В детстве я ненавидела свою внешность и все-таки не могла перестать смотреться в зеркало. Возможно, были одна-две фотографии, которые мне нравились, но на этом все. Смотреть на себя со стороны было для меня ужасным испытанием. В итоге подсматривающая, как будто случайная, пикантная съемка примирила меня с фотографированием, но тогда слово «вуайеризм» еще не входило в мой словарный запас. Откуда мне было знать, что в том числе благодаря этому лицу Blondie станет легко узнаваемой рок-группой?

Крадет ли фотография душу? А что, если аборигены были правы? Что, если фотографии – вклад в некий нематериальный банк образов, своего рода визуальные хроники Акаши?[12] Вещественные доказательства, улики, которые позволяют изучить глубинные, темные тайники наших душ? Меня фотографировали тысячи раз. Это множество краж и множество улик. Иногда на этих фотографиях я вижу такое, чего никто больше не считывает. Например, едва заметный проблеск моей души, мимолетное отражение в линзе объектива… На моем месте к этому времени вы бы уже наверняка засомневались, осталась ли у вас еще душа. Есть у меня одна газоразрядная фотография, сделанная на каком-то фестивале нью-эйджа, – предположительно на ней моя аура. Да, похоже, какая-то часть души по-прежнему при мне.

Работала я в месте практически бездушном: на оптовом складе посуды, расположенном в доме № 225 на Пятой авеню. Огромное здание под завязку забили всем, что имело хотя бы отдаленное отношение к домашней утвари. В мои обязанности входило продавать свечки и кружки закупщикам из бутиков и торговых центров. На работу мечты это походило слабо. Я подумывала стать моделью, раз уж я хорошенькая, – в конце концов, в выпускном альбоме я значилась как «первая красавица». Познакомившись с фотографами Полом Уэллером и Стивом Шлезингером, которые снимали для каталогов и книжных обложек, я решила сделать себе портфолио. Среди снимков были мои портреты с разными прическами и кадры, где я в черном спортивном купальнике демонстрирую позы из йоги. О чем я думала? На какую работу я в принципе могла рассчитывать с такими несуразными фотографиями? Ответ: на разовую.

Потом в The New York Times я увидела объявление о том, что требуется секретарь, название компании не упоминалось. Заказчиком оказалась BBC. Это было всего лишь первое знакомство, которое потом вырастет в мою долгую нежную дружбу с Великобританией. Работой меня обеспечило вдохновенное письмо, которое мне помог сочинить дядя. Наняв меня, в BBC поняли, что я не очень хорошо справляюсь, но все-таки не уволили, и я прижилась. Научилась работать с телексом[13], а еще познакомилась с интересными людьми – Алистером Куком, Малкольмом Маггериджем, Сюзанной Йорк, – которые приходили в офис-студию, чтобы провести радиоинтервью.

Встретилась я и с Мухаммедом Али. Ну, не совсем встретилась. «Кассиус Клей[14] придет дать интервью для телевидения», – сказали мне, так что я спряталась за углом, и – ух ты! – этот мощный красивый мужчина зашел в студию и закрыл дверь. Студия была звукоизолирована, а наверху имелось маленькое окошко, и я решила, что с моей хорошей физической подготовкой я легко ухвачусь за подоконник, подтянусь и посмотрю, как идет запись. Однако, подтягиваясь, я громко пнула ногой стену. Али тут же резко обернулся и посмотрел прямо на меня. Его взгляд пригвоздил меня к месту, я буквально онемела. Его реакция была молниеносной, инстинктивной, характерной для абсолютного чемпиона его уровня… Я быстро спрыгнула на пол, вся дрожа от такого первобытного знакомства. У меня могли бы быть серьезные неприятности, особенно если бы они уже начали съемку, но, к счастью, больше никто в студии меня не видел.

Офисы BBC в Нью-Йорке располагались в Интернешнл-билдинг на территории Рокфеллеровского центра, прямо напротив величественного собора Святого Патрика. Насколько я помню, когда я там работала, на Пятой авеню было двустороннее движение и поток машин не иссякал. С южной стороны собор выходил на элитный торговый центр. Перед Интернешнл-билдинг стояла и до сих пор стоит огромная статуя Атланта, держащего земную сферу. За ним находится Рокфеллер-плаза, где на праздники устраивают каток и ставят большую елку. Летом на месте катка работает уличное кафе. Сразу за катком располагается здание NBC, а неподалеку – офисы компании Warner Bros.

Я любила гулять мимо витрин магазинов и среди небоскребов и всегда старалась дойти до одного из моих любимых персонажей, Мундога. Этот высокий бородатый мужчина в рогатом шлеме, как у викингов, представлял собой любопытное зрелище. Он стоял на углу Шестой авеню и Тридцать пятой улицы, в порыжевшем плаще, с шестом, похожим на копье, и продавал небольшие сборники своих стихотворений. Теперь о Мундоге написано в «Википедии», но в те времена очень немногие прохожие знали, что это за фрукт. Большинство просто держалось от него подальше или вообще не обращало внимания – всего лишь очередной полоумный чувак, которого лучше либо избегать, либо не замечать.