Элиза и ее монстры - Франческа Заппиа

Мы не разговариваем. Уоллис сложил лист бумаги, на котором мы переписывались, и засунул в карман джинсов вместе с карандашом. Ловим на себе несколько взглядов, когда стряхиваем мусор с подносов. Думаю, смотрят скорее на него, чем на меня. Возможно, к нему еще не привыкли. Когда он поворачивается, я впервые замечаю, что внизу на его рюкзаке фломастером выведено:

Это любимая фанатами цитата из «Моря чудовищ». Даллас Рейнер. Он сказал, что Даллас его любимый персонаж, а мне всегда интересно, когда фанаты рассказывают, какие картинки или цитаты они вешают на стены или изображают на одежде, какие татуировки делают. Хотя обычно люди поступают так, потому что считают подобное прикольным, иногда это что-то да значит.

У меня не получается попрощаться с Уоллисом. Мы покидаем столовую в толпе учеников, разъединяющей нас, и он куда-то исчезает.

* * *

Я вижу его снова позже, он сидит у школы на скамейке. Трэвиса и Дешана поблизости не наблюдается. Я ненадолго застреваю в дверях, затем медленно иду к нему. У него в ушах наушники, и он что-то пишет. Вечно он пишет.

Легонько хлопаю его по плечу. Теперь его очередь вскакивать и быстро вынимать наушники. Сильно сжимаю лямки рюкзака и прикладываю руки к животу, чтобы они не тряслись.

– Тебя… тебя не надо подвезти?

Он мотает головой и быстро пишет вверху листа, лежащего у него на коленях: За мной приедет сестра.

– О. Понятно. – Разумеется, ему не нужна моя помощь, глупо было спрашивать. Ведь он сидел на этой скамейке каждый день на прошлой неделе, а потом благополучно оказывался дома. – Ну…

пока.

Не дожидаясь, ответит он мне или нет, тороплюсь к своему «Ниссану» и баррикадируюсь в нем. И только тогда, наконец, улыбаюсь.

Прежде я никогда не встречала своего фаната в реальной жизни. И даже не думала об этом до нынешнего момента, что странно. Все эти люди, которым нравится «Море чудовищ», для меня – цифры на экране. Комментарии, просмотры, лайки. Чем больше становится фанатов, тем меньше думаешь о них как об отдельных личностях. Как-то забывается, что они такие же люди, как Уоллис. Как я сама. Найти кого-то, кому нравится «Море чудовищ» – кто его любит – до такой степени, что сам начинает творить на любимую тему и даже вручает мне результаты своего творчества лично, а не посылает на абонентский ящик или по электронной почте, фантастично до предела.

Но он не знает, кто я. Не знает, что его фанфик оказался у ЛедиСозвездие. Чувствую, что это неправильно. Я не собираюсь его обижать. И что прикажете делать? Я, как уже говорила, никогда не встречала своих фанатов в реальной жизни и не знаю, как они прореагируют, если такая встреча состоится.

Если бы я познакомилась с Оливией Кэйн, автором «Детей Гипноса», то, наверное, разразилась бы слезами и рухнула к ее ногам. Сомневаюсь, что Уоллис поступил бы так же, но рисковать не хочу.

Общаться с ним было бы куда проще, узнай он правду. Я бы контролировала каждый наш разговор. Каждую встречу. Каждое наше действие и слово. ЛедиСозвездие – богиня, которая движет происходящим в ее мире. Элиза же – аквариумная рыбка, барахтающаяся в текущих событиях, не способная понять, куда они ее приведут.

ЛедиСозвездию придется подождать. Элиза Мерк должна справиться сама.

Дома меня ожидают две вещи.

Первая – посылка от Эмми, аккуратная маленькая коробочка, облепленная сердечками и блестками.

Вторая – Дэйви. Когда я вхожу в дверь, его большое тело, покрытое белой шерстью, вылетает из-за угла, налетает на мои ноги, и я теряю равновесие. Он никогда не прыгает, а просто стоит, виляя хвостом, и ждет, когда я его приласкаю. И я, разумеется, делаю это, потому что кто устоит перед тем, чтобы не приласкать собаку, так радостно тебя встречающую?

Падаю на него. Дэйви держит меня, пыхтит, а потом тоже падает, и нам весело и хорошо.

– Кто-то вернулся из собачьего лагеря! – вслед за ним из-за угла появляется мама с сюсюкающим выражением лица и надувает губы, глядя на Дэйви. – Ты вдоволь повеселился со своими друзьями, правда ведь, Дэйви-Дэйв?

– Не надо разговаривать с ним, как с ребенком, – бормочу я в шерсть пса.

– Что такое? – не расслышала мама.

Я выпрямляюсь:

– Ничего.

– Он провел длинную приятную неделю, носясь со своими товарищами, а теперь вернулся к нам прямо под Хеллоуин. Верно, приятель? О, Элиза, тебе пришла посылка. Я положила ее на кухонную стойку.

Слушая, как мама это говорит, можно подумать, что в посылке бомба. Она кладет вещи на стойку только в том случае, если не уверена, нужно оставить их в доме или же следует немедленно выбросить в бак для мусора в гараже.

– Это от Эмми, мама, – говорю я.

Она хмурится:

– От Эмми. И что в ней?

– Пока не знаю.

Отпускаю Дэйви; он сопровождает меня на кухню. Мама идет за ним. Беру ножницы и распаковываю коробку.

Внутри записка от Эмми и всякие вещицы, которые ожидаешь получить от четырнадцатилетней студентки колледжа: твердые карандаши для рисования, купленные, вероятно, с существенной скидкой в книжном магазине кампуса или же выпрошенные у кого-то из студентов художественного отделения; коллажное изображение человека из картинок, вырезанных из журналов или взятых в Интернете, но оно каким-то образом оказывается анатомически правильным; и конечно же, несколько пакетиков лапши рамен. При виде коллажа и рамена мама морщится. Я игнорирую это и открываю письмо. Оно написано от руки; Эмми любит рисовать сердечки вместо точек над i . Утверждает, что делает это с иронией.

Снова смотрю на Мистера Великолепное Тело. Мощная челюсть, потрясающие глаза, гладкая мускулатура – такого кто угодно признает привлекательным мужчиной. Я никогда не заморачивалась тем, как выглядят парни, и, думаю, Эмми подшутила над этим. Во всяком случае, я смеюсь.

– В чем дело? – интересуется мама. В ее голосе чувствуется напряжение.