Концерт в криминальной оправе - Марк Фурман

Он услышал разговор председателя с Тураевским, впрочем, не обратив на него особого внимания.

— Начинается метель, — тревожно произнес председатель. — Может останетесь, а с утра в обратный путь.

— Не волнуйся, Тихон Иванович, пробьемся. От вас до дороги километров тридцать пять, и не поздно еще. Часам к девяти будем дома.

По дороге заехали за убийцей Федотова, которого заперли в комнате колхозного правления. В свете фонаря, раскачивающегося от ветра и хоровода снежинок, Юдин увидел спускающегося с крыльца русоволосого парня, в распахнутом ватнике, папироской во рту, с опухшим лицом. На вид вполне мирного, из тех, что встречаются на каждом шагу, но решительно не походившего на человека, свершившего столь ужасное преступление.

Обильное застолье разом сморило Юдина. Последним звуком перед охватившей его дремотой, был скрежет задней двери, куда в камеру, отгороженную металлической стенкой с зарешеченным оконцем, поместили убийцу.

Очнулся он от холода. Подумав, что задувает из боковой форточки, Юдин плотнее завернулся в тулуп. Это не помогло, зябкость усилилась. Сергей Сергеевич подивился: ведь одет он был исключительно надежно, и в тот же миг окончательно проснулся.

III.

Газик стоял. За запотевшим стеклом он разглядел силуэты своих спутников. Прикинув, что машина сломалась или застряла, Юдин покинул насиженное место и заспешил наружу. Тут разыгралась настоящая метель. Холодный утренний ветер усилился. Его порывы, несущиеся с низкого темного неба, создавали наполненную дикими звуками фантасмагорическую симфонию.

Колеса машины более чем наполовину увязли в глубоком снегу. В тусклых лучах дальнего света простиралась белая равнина. Лишь там, где пороша вихрилась перед невидимым препятствием, угадывалось подобие дороги.

Кучка людей собралась у борта с наветренной стороны.

— Куда ты завез нас…, — с мрачным юмором произнес прокурор знаменитую фразу. — До шоссе не пробиться, надо возвращаться обратно.

— Не на чем возвращаться, — водитель постучал валенком о неподвижное колесо. — Может, внутри перекантуемся до утра? Там утихнет, дойдем до деревни.

— Знаю я эти чувашские метели. К утру машину с верхом накроет. Бывало не день, а трое суток мело. — Тураевский похоже принял решение и приказал водителю: — Вячеслав, выпускай задержанного. Трогаемся обратно, пока колею совсем не занесло. Проехали не так уж много, каких-нибудь десять километров.

— По спидометру — ровно девять, — уточнил Вячеслав. Они пошли назад, все шестеро: друг за другом, словно альпинисты к вершине. Передним, как молодого и выносливого, поставили Славу, за ним — арестованного, в середке шли прокурор с Тураевским, пятым — Юдин, замыкал цепочку следователь Брыляков. Впереди себя Сергей Сергеевич различал лишь колеблющееся темное пятно — спину начальника милиции. Поначалу он то и дело протирал залепленные снегом очки, пока не догадался их снять. Идти стало полегче. Зато мешал длинный тулуп. То, что в машине было благом, теперь оказалось во вред. Мало того, что тулуп весил несколько килограммов и Юдин быстро вспотел, он еще и путался в ногах, значительно затрудняя движение. А вот новенькие валенки не доставляли беспокойства. Идя наощупь, он ощущал под собой твердь занесенной дороги и, когда оступившаяся нога провалилась по пах, старался вырвать ее, чтобы вновь вернуться на зыбкую тропу.

Видно и остальным было не легче. Когда водитель устал торить след, вперед вышел арестованный, его сменил молодой следователь. Командовал этими перемещениями Тураевский, как наиболее опытный, к тому же охотник, привыкший к длительным переходам. Пурга не утихала. Вначале их бил сильный боковой ветер. Потом, когда равнина закончилась, и дорога пошла, огибая лес, ветер изменился, встретив их плотной упругой стеной. Сергей Сергеевич утратил чувство времени и пространства. Ему казалось, что он идет уже несколько часов. В одиночку малотренированному человеку пришлось бы неимоверно тяжело. Однако, усилия других поддерживали, тянули за собой, и он старался не отставать.

Между тем, лес закончился, начался спуск к реке. Вскоре они ступили на замерзшее ледяное полотно. Идти стало полегче, хотя метель, как грабитель, поджидающий за углом свою жертву, засвирепствовала с новой силой. Так как снега над толщей льда намело поменьше, ноги не увязали в сугробах, и продвижение немного ускорилось.

Юдин знал, что за рекой находится небольшое село Ясногорское, ставшее для них своим Эверестом. Он припомнил, что лет восемь назад ему довелось побывать в нем, когда бригада врачей выехала из райцентра для осмотра детей из местной школы. Их здорово перепугала глазник Эмма Викторовна, утверждавшая, что в некоторых селах Чувашии еще встречается заболевание трахомой. Хотя болезнь не считалась заразной, но после окончания осмотра медики с полчаса отмывали руки горячей водой, потом обрабатывали их спиртом. Впрочем, как и крупные, величиной с яблоко, белоснежные яйца, которыми в сыром виде запивали купленный в местном магазине югославский ликер. Теперь-то вряд ли кто рискнул бы съесть сырое яйцо. Даже, если его целиком искупать в медицинском спирте. Хотя с трахомой в Чувашии покончено, как вдруг откуда-то свалился сальмонеллез, поразивший разом миллионы российских кур.

С воспоминаний мысли Юдина переключились на Джека Лондона.

Вот «Белое безмолвие», тоже зима, снежные просторы. Но какое здесь «безмолвие», когда кругом белый ураган и нет ему конца. Глаза Юдина постепенно привыкли к темноте. Он не обращал уже внимания на хлопья снега, секущие лицо, лишь вытирал несвежим платком слезящиеся веки. Когда в очередной раз он отнял платок, взор из-под низко сдвинутой шапки уловил вдали одинокую звездочку. Сергей Сергеевич покачал головой, видение пропало. Однако секундами спустя возникло опять, звезда показалась более яркой, рядом с ней неподалеку еще одна, нет, целых две!

«Неужели среди пурги можно увидеть звездное небо? Наверное, я в грезах, или это галлюцинации от усталости и рези в глазах», — подумалось ему. И тут Юдина осенило: — Ог…, впереди ог…ни, — хриплый вздох вырвался из груди наружу, но его никто не услышал. Слова ухватил ветер, рассыпав звуки в пространстве, как горсть песка, брошенного шаловливым ребенком.

Ему казалось, что именно он увидел деревенские огни. Но их заметили и остальные: Тураевский впервые за время пути остановил людей. Держась друг за друга, сблизив головы, они стали кругом, как хоккеисты перед началом заключительного периода. Напротив Юдина оказался тот парень — убийца Федотова. Он не видел его глаз, но ощущал прерывистое дыхание и запах пота. Парень казался равным среди них, почти одолевших эту немыслимую дорогу. И все же он был чужим, человеком, пусть в состоянии стресса и аффекта, посягнувшим на жизнь другого. Преступление не искупишь и куда более тяжкой на свете дорогой, даже через Полюс или Сахару.

— Считай, дошли, ребятки, — просипел начальник милиции. — Тут от силы километра два, если по прямой. Ну, рощицей, где потише, в обход, еще с километр набежит…

Прошло однако не менее часа, пока путники дошли до окраины деревни. Смертельно уставшие, они брели вдоль темных домов по вьюжной улице, пока не добрались до дома председателя. И лишь тут, опустившись на занесенную снегом скамью, Сергей Сергеевич почувствовал себя счастливым, будто ступившим на порог родного дома.