Король Мадагаскара. Книга первая - Олег Рясков

– Последний раз говорю – остановитесь!

Грабители лишь ускорили шаг.

Джо распахнул свой плащ, и в свете луны нападавшие разглядели пистолеты, но было уже поздно. Бакет ловким движением выхватил оружие и разрядил его в ноги грабителям:

– Бог свидетель – я этого не хотел!

Пока Митрич с товарищем, подвывая, прыгали на одной ноге, он подошел к краю арки и посмотрел вслед удаляющейся карете:

– Бен, Бен!

Тем временем, беседа Мэри с незнакомцем продолжалась:

– Это задаток и инструкции того, чего от вас хотят! – Мэри положила письмо и кошель с деньгами на стол, глотнула из бокала и, поклонившись, двинулась к окну. Однако, ответ собеседника заставил ее обернуться:

– Я не сказал «да»!

– Но вы и не сказали «Нет»! – Мэри распахнула окно и посмотрела в сторону, откуда недавно раздались выстрелы и крики, затем села на подоконник и обернулась:

– Кстати! Когда прочтете – советую сжечь! Даже если вы не примите предложение, это может вас скомпрометировать! Она перекинула ноги через подоконник и исчезла в темноте.

Бен выглянул из кареты. Они переезжали через мост, ведущий к Петропавловской крепости. Доктор не выдержал и прервал молчание:

– И куда это мы?

– В тюрьму!

– В тюрьму?

– Там спокойнее!

– Я явно поторопился сесть в карету! – усмехнулся Бен, потом вгляделся в помощника начальника Тайной канцелярии и с удовольствием отметил на лице Хвостова следы от удара мичмана: Все-таки…здорово он тебя!

Хвостов заметил взгляд, набычился и отвернулся. Дальше ехали молча. Карета, наконец, подъехала к крепости и остановилась у ворот. В свете костра, разведенного караульными, к ней подошел офицер. Бен не разобрал его разговор с кучером, отчетливо лишь донеслось:

– По приказу Его сиятельства Ушакова!

Эти слова, как по волшебству, распахивали любые врата, и они двинулись дальше. Внутри крепости Хвостов вывел Бена из кареты и провел его к западному крылу. Он ввел пирата в каземат, что-то тихо сказал караульному и затем повернулся к Бену:

– Жди здесь. Утром Его сиятельство вызовет!

И ушел. Правда, почти сразу в каземат тюремщик внес нехитрое угощение: ломоть хлеба, да крынку молока.

"Ну и на том спасибо!" – кисло ухмыльнулся доктор и принялся за еду.

* * *

Прасковья сняла чугунок с горячей водой с печи, перелила в ведро и понесла в комнату у кухни, которую отвели Андрею. Тот при свете свечей сидел в кадке и мылся. Прасковья подбавила горячей водицы, но сразу не ушла, все сокрушалась:

– Баньку-то истопить не успели…Да нешто, так отмоешься! Ладно, завтра бог даст и истопим! – потом опасливо глянула в сторону кухни и доверительно склоняясь к уху Андрея добавила:

– Дашка-то наша заневестилась! Тута один сватался. Но ёйный батюшка его так застращал, тот аж вон побёг! О, как! Сам-то надолго пожаловал?

– Да какой надолго! Видно же – не ко двору я тут!

– Да ладно тебе! Ты ж знаешь, барин наш поворчать-то горазд, а сердцем добр!

– Да уж, добрей не бывает! Вон с порога: "Чумазый…да холоп!"

– Ладно охланись, да отсыпайся! Утро вечера мудренее! – перекрестила Прасковья Андрея, да и ушла. "Добрая душа, бабка Прасковья! Да и в самом деле, что он нос повесил. Утро вечера мудренее! Ах, к черту все! Если что – завтра и съедет из господского дома!" Андрей зажмурился и нырнул с головой в воду. В этот момент в комнату заглянула Дарья, но, не найдя никого, позвала:

– Андрейка!? Ты здесь?

Андрей вынырнул, да так напугал девицу, что она аж взвизгнула.

* * *

Тем временем Воронов в халате, ночной рубахе и колпаке просматривал полученные за день письма у себя в спальне, но услышав ржание и топот с улицы, подошел к окну. У его ворот стояла карета Тайной канцелярии. Раздались голоса:

– Именем государя!..

В ворота вошли солдаты с факелами. Сие событие не сулило хозяину ничего хорошего.

– Свят, свят! Это что ж такое?!! – перекрестился Воронов и, подхватив подсвечник, поспешил навстречу непрошеным гостям. Но вернемся к нашим молодым героям. Это был первый разговор, когда они остались наедине и могли поговорить без утайки. Андрей уже вылез из своей кадки и, стоя за ширмой, одевался:

– Ты чего так орешь? Вроде раньше не из пугливых была!

Дашка, отвернувшись от ширмы, дабы не смущать гостя, примерила перед зеркалом его шляпу, несомненно шедшую к ее милому личику, взяла тон кокетливый, намериваясь сгладить холодный прием отца:

– Так много воды утекло… с тех пор. Нынче барышням повадно и чувств лишаться!

Она присела на кровать и, шутя, откинулась на гору подушек. Ее игривый тон успокоил Андрея, ясно давая понять, что, несмотря на прошедшее время, он не забыт, а вот любим ли, как прежде? Андрей вышел из-за ширмы и тоже присел на край кровати, начал натягивать сапоги.

– К тебе, слышал, уж сватов засылают?

– Засылают!

– Ну а ты?..

– Дурачок, ты же помнишь, мы же друг другу клятву дали..! – Мы детьми… тогда были! И вправду говорят: Всяк сверчок знай свой шесток! Да ты батюшку своего послушай!

Она встала, взяла руками его голову и заглянула в глаза:

– А то ты батюшку моего не знаешь! Собака лает – ветер носит! Неужто из-за этого откажешься от меня?

В этот самый момент дверь за ее спиной распахнулась, и в комнату вошли Воронов с солдатами. От неожиданности Дашка отпрянула назад, оказавшись… на коленях у Андрея! От такой недвусмысленной близости "чумазого" с родной дочерью Воронов чуть не задохнулся от ярости.

– Это что ж ты, паршивец, творишь?! Не успел появиться, и… на тебе!

– Господи, батюшка! – вскочила Дарья.

Но Воронова было уже не остановить:

– Помолчи!

Андрей так же поднялся, пытаясь оправдаться:

– Да, Ваше сиятельство! – он сделал шаг к барину.

Но Воронов неверно истолковал его порыв, испуганно отступил и плюхнулся в деревянную кадку с водой, но и оттуда не перестал орать солдатам:

– Хватайте его!

Даша всплеснула руками:

– Зачем же так?! Ведь ничего ж не было!

Воронов барахтался в кадке, косясь на Андрея, и, отбиваясь от помощи слуг, продолжал голосить:

– Не было? А мне, значит, что, надо было под дверью подождать, пока будет? Да? – он грозно смотрел из своей кадки на Андрея: