Король Мадагаскара. Книга первая - Олег Рясков

– Где ж это видано до полудня в кроватях валяться! – посокрушалась та и приоткрыла дверь в господскую опочивальню. Подошла к окнам, раздернула шторы. Дашка зажмурилась от брызнувшего в глаза света, отвернулась к стене, но Прасковья не сдавалась:

– Ты бы поднялась уже! Полдень скоро! А ты все на перине, как хворая, прости господи!

Дарья лежала молча, лишь пальцем водила по узорам вышивки на балдахине кровати. Прасковья не унималась:

– Встала бы. Поцеловала бы батюшку, глядишь и простил бы он Андрейку.

На этих словах Дарья вскочила, как кошка:

– Да не за что его прощать-то! Не-за-что! Я к нему в комнату зашла узнать как он, да что он!

– Так и скажи батюшке!

– Скажи ему! Вон он, уперся так, сладу нет! Что над ним начальник-то, Ушаков будет?

Девка, что прислуживала по утрам молодой хозяйке, заглянула было в спальню, но Прасковья махнула ей, "мол, уходи!", сама взяла кувшин и помогла Дарье умыться:

– Он самый! – понизив голос, добавила: Поговаривают, страшный человек!

Дашка аж застыла с полотенцем в руках:

– Страшный?!

– Вот тебе крест! Сказывают…В казематах людишек пытает, а потом кровь ихнюю пьет!

– Да полно тебе! Ерунду сказывают! Вели-ка лошадей заложить в карету! Да чтоб батюшка не прознал!

– Ох горе ты мое… Ладно, давай одеваться!

В Петропавловке пробило одиннадцать. В это утро и Воронов припозднился с завтраком, после событий вчерашней ночи долго ворочался – не мог заснуть. Когда в залу вошла Дарья, поцеловала его в щеку и села, сделал вид, что не заметил. «Пусть знает отцовскую немилость! Совсем от рук отбилась!» Дарья, как ни в чем не бывало, налила себе чаю из самовара и, понаблюдав за трапезничающими в полном молчании Анатолем и Вороновым, начала атаку первой:

– Батюшка, может все-таки пора объясниться?!

Воронов застыл с вилкой в руке и уставился на дочь: "Понятно, сейчас за своего "чумазого" просить станет!"

Дарья, не встретив видимого отпора, продолжила:

– Зря ты на Андрея озлился… Это я к нему зашла, разузнать про то, как он там по морям плавал…не виноват он…

Воронов снова принялся есть: "Ох бабы – бабы!" – вслух же процедил:

– Одно ясно: засиделась ты в девках! Пора тебе замуж! И я те найду жениха…

Дарья аж поперхнулась:

– А меня спросить?

Тут Воронов не выдержал, бросил вилку, и, пугая своим грозным видом вздрогнувшего от звона Анатоля, продолжил тоном уже не терпящим возражения:

– Много чести! За кого скажу, за того и пойдешь!

Тут он натолкнулся взглядом на учителя танцев, тот аж замер с кружкой в руке, не смея думать, что хозяйский выбор пал на него. Но Воронов отвернулся от француза, как от кислого яблока:

– И не хлыща малолетнего! А мужа зрелого…

Но, как говорится, яблоко от яблони недалеко падает! Молодая хозяйка вскочила с места, и в ее глазах тоже молния блеснула:

– На водопой-то коня привесть каждый может. А вот заставить его пить!.. – и вышла вон.

* * *

«Не оплошала бы Прасковья!» – накинув плащ, думала Дарья. Но, сбежав вниз, успокоилась – ее уже ждала запряженная карета, да не у входа, чтобы не попадаться под хозяйский взор, а у конюшни.

– Пошел! – крикнула молодая хозяйка кучеру и захлопнула дверцу, откинувшись на сидения. Воронов, хоть и выглянул в окно на шум колес, но увидал лишь пыль, поднятую лошадьми.

Надо отметить, что его, хоть уже и не служившего по возрасту в Тайной канцелярии, помнили, а посему, когда его карета поравнялась с воротами Петропавловки, не остановили, поэтому появление Дарьи было для Ушакова полной неожиданностью. Глава Тайной канцелярии отложил бумаги, коими занимался с раннего утра, в сторону и встал навстречу незваной гостье:

– Что случилось? Здоров ли батюшка?

– Да, батюшка здоров!..Я к вам…по другому делу!

Ушаков указал Дарье на кресло у стола и внимательно осмотрел девушку. Та, однако, не села, лишь перевела дух и выпалила:

– Ваше сиятельство! Он ни в чем не виноват! Это я к нему зашла, а тут батюшка…

– Кто не виноват?..

Дарья, наконец села:

– Дело в том, что батюшка прогневался на одного офицера… Збруева. И отправил его к вам в крепость! Он ни в чем не виноват! Его надобно освободить…

Ушаков понял, о каком "офицере" идет речь, однако виду не подал, а лишь спросил посетительницу уже более мягким голосом:

– Осмелюсь предположить, что сим стремлением помочь «невинному офицеру» движет интерес… амурный?!

Дарья смешалась, промолчала, потупив взор. Ушаков, видя смущение девушки, не стал настаивать на ответе:

– Не волнуйся, освобожден он был из-под стражи и послан с поручением!

Дарья, забыв о смущении, ликом просветлела и наивно спросила:

– А куда?

"Ох молодость, молодость! Святая простота!" – улыбнулся про себя Андрей Иванович вопросу Дарьи, но тут дверь отворилась, и на пороге показался Хвостов. Заметив постороннюю, он не осмелился докладывать при ней, но всем видом показал начальнику, что весть у него важная и не терпит отлагательств. Поэтому Ушаков оставил молодую Воронову у стола и сам подошел к Хвостову:

– Ну?

– Отплыли, Ваше сиятельство!

Тем временем Дарья, деликатно отвернувшись от разговаривающих мужчин, наткнулась взглядом на карту, расстеленную на столе Ушакова. На красиво нарисованном острове было выведено по иноземному «Мадагаскар», а рядом с ним свинцовым карандашом был обведен остров святой Марии. "Ох, не туда ли и послали Андрея?!" – подумала она и оглянулась. Ушаков уже возвращался к столу.

– Прошу простить, сударыня, но куда послан ваш герой – сказать не могу, ибо это тайна государственной важности!

Он положил несколько бумаг на карту, закрыв название острова, чем окончательно рассеял сомнения у Дарьи:

– Понимаю. Государственной важности! – улыбнулась Дарья. Собственно, она узнала все, что хотела: – Я тогда…пойду?

– Батюшке поклон! – ответил Ушаков, слегка озадаченный столь резкой переменой поведения посетительницы.

Вы можете меня упрекнуть в том, что увлекшись нашей очаровательной героиней, я совершенно забыл о двух молодых людях, которые в составе той самой таинственной экспедиции, уже час или два назад отправились в путь. И упрек этот справедлив, а по сему, оставим нашу юную особу и отправимся вслед за двумя кораблями, уносившими наших героев на запад, вдоль побережья северного моря.