Король на войне. История о том, как Георг VI сплотил британцев в борьбе с нацизмом - Марк Лог

Два младших брата короля ушли в действующую армию: принц Генри, герцог Глостерский, которому в начале войны исполнился тридцать один год, был назначен старшим офицером связи в Британский экспедиционный корпус. Принц Джордж, герцог Кентский, тридцатишестилетний модник, который в ноябре должен был стать генерал-губернатором Австралии, вместо этого отправился в Адмиралтейство. Несли военную службу и некоторые другие члены королевской семьи.

У самого короля с началом войны появились новые обязанности. Он был не только главой государства, но и главнокомандующим вооруженными силами Великобритании и всей империи. Не обладая формальными полномочиями, он имел монаршее право получать консультации, поощрять и предупреждать свое правительство. Для помощи в этом королю организовывали частые встречи с премьер-министром и членами кабинета, на которых он получал множество стратегической военной информации. Один из немногих, он имел доступ к системе «Ультра», при помощи которой разведка дешифровывала коды немецкой «Энигмы». В Букингемском дворце у него была таблица с данными о производстве и потерях воздушных судов. «Король очень глубоко интересовался всем – он слушал своих собеседников и делал выводы», – вспоминал подполковник сэр Иэн Джейкоб, адъютант военного кабинета[21]. Король тем не менее досадовал на то, чем ему приходилось заниматься. «Я хотел бы делать что-то определенное, как Вы, – писал он своему дальнему родственнику, Луису Маунтбеттену, капитану корабля флота его величества “Келли”, в октябре 1939 года принявшему командование 5-й флотилией эскадренных миноносцев. – Я же сейчас, увы, мастер на все руки: то ободряю людей всеми возможными способами, то ищу виновных, то раздаю награды»[22].

Но, невзирая на войну, 28 ноября должна была состояться церемония открытия парламента. Появились слухи о том, что по соображениям безопасности король, может, и не будет присутствовать, что вместо него тронную речь с программой правительства зачитает лорд-канцлер виконт Колдекотт. В конце концов решили, что все же монарх сделает это сам. Утром в день открытия Лога вызвали во дворец, чтобы помочь подготовиться. В половине одиннадцатого его провели наверх, в большую комнату. Там никого не было, но через приоткрытую дверь королевского кабинета он слышал, как монарх вслух читает свою речь.

В этот момент королева, которая внимательно слушала мужа, подняла глаза и заметила Лога.

– А вот и мистер Лог! – произнесла она.

Лог почтительно склонился к руке королевы и поздравил ее с первой военной речью, которую она произнесла 11 ноября, в День перемирия, обратившись к женщинам империи. Сначала королева вовсе не собиралась этого делать, но ее очень уговаривали, она наконец согласилась и оказалась превосходным оратором. Слушатели завалили Би-би-си восторженными откликами. Рейт, бывший генеральный директор вещательной компании, якобы сказал, что эта передача «получилась одной из лучших в мире»[23]. А теперь ко всеобщим похвалам присоединился и Лог.

«Она вспыхнула, как школьница, и призналась мне, что очень нервничала в начале речи и толком не помнила, что говорила, – вспоминал он. – Я ответил, что собирался написать ей письмо с поздравлениями, но постеснялся».

– Жаль, что не написали, – ответила она.

– В следующий раз обязательно, – пообещал Лог.

Королева поднесла руку к сердцу и горячо произнесла:

– Очень надеюсь, что следующего раза не будет!

– Кто знает, – вставил король.

– Ну тогда вы станете первым слушателем, – со смехом обратилась к Логу королева и добавила: – Все, я вас оставляю, пойду переодеваться.

Король и Лог прошлись по тексту речи. «Совсем неплохо, вот только слов ужасно много», – вынес свой вердикт Лог. Он засек, что король читал свою речь ровно одиннадцать минут, и прикинул, сколько времени монарх будет ее произносить перед парламентом. Лог не собирался оставаться в парламенте и слушать результаты своей работы, но один из конюших пообещал позвонить в четверть третьего и рассказать, как все прошло.

Церемония открытия парламента – это, пожалуй, самое пышное зрелище в Британии. Год тому назад, согласно традиции, король с королевой ехали из Букингемского дворца в золотой карете, а по дороге их приветствовали люди, радостно махая флажками. Сейчас все было иначе: королевская чета приехала в Вестминстерский дворец на машине, с минимумом свиты; король был в форме адмирала флота, а его корону нес старший морской офицер; королева прибыла в бархате, жемчуге и мехах, потому что было холодно. Собравшиеся пэры были в визитках или в военной форме, а не в мантиях. Сама речь, которая в мирное время представляла собой более или менее развернутое изложение правительственной программы, теперь была коротка и конкретна: «Ведение войны требует энергии всех моих подданных», – начал король. Суть выступления сводилась к просьбе к членам парламента «и впредь финансово поддерживать продолжение войны». Король говорил тринадцать минут, на две минуты дольше, чем при подготовке, и запнулся четыре раза.

Через несколько дней, 4 декабря, король отбыл во Францию для инспектирования Британского экспедиционного корпуса. В Ла-Манше дул порывистый ветер, но, как только военный корабль вышел из гавани, король встал на капитанский мостик и простоял на нем все полтора часа плавания. «Он заслужил восхищение Королевского флота своим безупречным поведением в одном из самых тяжелых рейсов через Ла-Манш, – с энтузиазмом писал Бернард Грей, репортер Daily Mirror[24]. – Нижнюю палубу захлестывала ледяная вода, когда военный корабль зарывался носом в бушующие волны. Король… стоял мужественно, спокойно, наперекор всем стихиям».

Поездка продолжалась чуть меньше недели; король успел встретиться с лордом Гортом, главнокомандующим Британским экспедиционным корпусом, с президентом Франции Альбером Лебреном, премьер-министром страны Эдуардом Даладье и генералом Морисом Гамеленом, французским коллегой Горта. Британская пресса отмечала, что король высадился на берег ровно через двадцать пять лет после того, как в Первую мировую войну его отец впервые отправился на фронт. Грей назвал эту поездку «наиболее демократичной из всех королевских». «Он пройдет по грязи так же, как и его рядовые. Он увидит их окопы, их укрепления, их оружие. И, что не менее важно, он увидит их жизнь»[25]. Приезд короля вызвал подъем духа и у британцев, и у французов, очень нужный и тем и другим. Похолодало уже очень сильно. Война началась чуть ли не три месяца назад, но на Западном фронте почти ничего не происходило. Отношения между британским верховным командованием во Франции и правительством в Лондоне сложились весьма напряженные, и англо-французское сотрудничество оказалось под угрозой.