На привязи - Ксения Каретникова

class="p1">Он кайфует. Я понимаю это, твою мать, он безумно доволен тем, что смог довести меня до оргазма.

А я злюсь. И злость выплескиваю на ремни, в которые впиваюсь ногтями. А еще я впервые с Борькой испытываю ощущения, как будто каждым сантиметром, каждой клеточкой. Былое удовольствие стимулирует нутро, в котором упруго скользит Борькин член.

И это тоже бесит!

Боря смотрит на меня с улыбкой наслаждения на лице. И до меня доходит: черт, ему эмоций моих не хватало. Вот чего! Не важно каких, но чтобы были. Без них ему скучно. Без них ощущения, сука, ему не те!

Покачиваюсь от Борькиных поступательных движений. Стараюсь переключиться, сделать вид, что мне похер. Что было, что будет…

Как вдруг Борька судорожно дёргается, дико стонет, бурно кончая. На этот раз, твою мать, в меня. Нет, я не переживаю, не ожидаю последствий. Врач сказал, что после всего мой шанс забеременеть один на тысячу. Да и при условии предварительной медикаментозной подготовки. Очень долгой, стоит сказать. И об этом никто, кроме Игоря, не знал. Да и ему я не рассказала причину.

Однако Борьке не следует об этом знать. Как и изливать в меня свое семя.

— Не удержался, — фыркая, подмечает Борька, покидая мое тело. Я недовольно фыркаю и зачем-то спрашиваю:

— И часто ты так?

— Ты о чем? — Борька наклоняется ко мне, а я отворачиваюсь. Говорить не хочу, но Борька вдруг берет меня за подбородок и заставляет посмотреть на себя:

— Боишься забеременеть? — он громко усмехается и добавляет: — От бати понести ты не успела, а ведь могла родить ему наследника. Нет, наследницу, отец очень хотел дочку.

— Нам с твоим отцом это не нужно было.

— А ты что, сама не хочешь? — он сдавливает пальцами мой сосок. Пристально смотрит.

Странный вопрос. По идее любая нормальная женщина хочет. Но иногда обстоятельства оказываются сильнее нас.

— От тебя и сейчас — нет, — отвечаю честно.

— Это еще почему? — его голос повышается.

— Потому. Подумай сам — кто у нас родится? Ублюдок? — его глаза наполняются гневом, и я поясняю: — Ты без наркотиков и дня прожить не можешь. Я же вижу, замечаю твоё состояние. А это огромный риск кучи заболеваний. Тебе это надо? Так что в этом случае — аборт. И для этого нужен как минимум профессиональный врач. И еще я должна буду вынашивать ребенка, а потом его рожать, находясь здесь? В сырости и холоде? Не те условия, Боря. Беременным нужна забота, питание, наблюдение у врача, всякое бывает, беременность может протекать по-разному. Во время родов может потребоваться и хирургическое вмешательство, — при этом упоминании шрам, что спрятан под чернильным драконом, неожиданно ноет. Он помнит… я помню. — А еще нежелателен секс в первом триместре, а в последнем он практически нереален с огромным животом.

Борька думает, при этом продолжая играть с моим соском.

— Что ты предлагаешь?

О, что я предлагаю? Отпустить меня, твою мать, забыть про меня на веки вечные!

Но вслух я отвечаю другое:

— Хотя бы не кончать в меня. Это тоже не стопроцентная гарантия, но пока этот способ не подводил.

Борька резко разворачивается. Стоит, почти не двигаясь, демонстрируя мне свою широкую спину. А потом он резко поворачивается и помогает мне слезть с этих чертовых качелей. Оказавшись на ногах, чувствую, как меня немного качает, а еще по внутренней части бедра стекает тёплой струёй то, что Борька оставил во мне.

— В душ можно? — тихо спрашиваю я.

Он кивает, подаёт мне халат и полотенце, а потом подходит к двери и стучит. Дверь тут же открывается. Голый Борька ведет меня мимо дежурившего в коридоре Юрасика в душевую.

Там он меня раздевает и встает со мной под душ. Мы моемся, просто моемся. Без намёков, без ласк руками. Борька на меня даже не смотрит.

Потом возвращаемся в холодный подвал. На мне надет лишь халат. Синий чулок я оставила в душе.

Боря пристегивает окову к моей ноге. Он молчит, все это время молчит и выглядит задумчивым. И мне странно ёще от того, что я по сути сегодня впервые с ним нормально поговорила. Нормально в том плане, что он меня услышал.

18

Мне возвращают Алешку. Выгулянного, сытого. Он устраивает мордочку у меня на плече, заглядывая мне в глаза:

— Мы обязательно выберемся отсюда, — шепчу я ему.

Алешка мне отвечает. Конечно, не буквально, не словами. Он просто лизнул меня в нос и звонко тявкнул.

Мы беззаботно спим. А наутро к нам приходит Юра. Он, как обычно молча, ставит на табурет поднос с едой, потом забирает у меня собаку и уходит. Я успеваю поесть, мне возвращают Алешку, а при этом еще приносят собачьи игрушки: пищащую латексную курицу и маленький мячик с мягкими иголками. И такому я, пожалуй, рада даже больше собаки.

Мы играем, сначала зверь раздирает несчастную курицу, как только она прекращает пищать — интерес к ней теряется. Зато мы долго играем с мячиком: я бросаю, Алешка бежит за ним и приносит мне.

Команде "принеси" Алешку научил Игорь. Нравилось ему сидеть в нашем саду и играть с собакой. Я вчера сказала Борьке правду — мы с мужем не хотели детей. Оба. Игорь очень боялся, что может не дожить до важных событий в жизни поздних детей, когда отец будет нужен, а его уже нет. Об этом он мне сказал почти сразу, еще до свадьбы. А я ему честно призналась, что у меня проблемы, что проходить такой долгий путь я не хочу. На самом деле я безумно боялась, что в случае беременности все может повториться. Не моя вина. Фактор, обстоятельства. Но от этого не легче.

В общем, детей нам прекрасно заменил Алешка. Мы оба его любили. И такая наша любовь сильно раздражала Борьку. Он вообще все время бросал отцу, что он его никогда не любил. Что для Игоря важней и любимей его первенец. Боря ошибался, я же много видела, имею такую привычку — наблюдать. Борьку Игорь баловал больше, прикрывал как мог и даже больше о нем мне рассказывал, особенно о детстве. Н-да, с трудом мне верилось, что из такого хорошего и милого мальчика могло вырасти такое.

Сегодня Юра принёс мне обед. И это очень странно. Обычно меня кормят утром и вечером, а сейчас по моим примерным подсчётам еще день.

Пока Юрасик ставит на табурет еду в тарелках, я наблюдаю за ним. Его я никак не могу понять,