Единственный последователь - Ксения Перова

и глас Всемогущего Отца, не то что безобидная насмешка.

Однако едва световые «крылья» распахнулись за спиной Питера, он столкнулся с проблемой.

– Прыгай, – пояснил Полуликий, поколдовав над поясом, – прыгай и полетишь. Я все поставил на автоматику.

Но ноги Питера словно приросли к платформе. Он не боялся высоты и доверял эр-лану, но не мог себя заставить сделать этот прыжок. Просто не мог и все.

К счастью, Полуликий быстро это понял – видимо, проблема была не нова. Движением руки деактивировал пояс и запустил гравиподъемник. Мгновение спустя они уже шли по узкой тропинке в сторону леса.

– Там есть поляна, – пояснил Полуликий на вопрос Питера, – рядом с Башней легко удариться о дерево. Поэтому я всегда с платформы прыгаю.

И он потер лоб таким красноречивым жестом, что Питер засмеялся. Стало вдруг так просто и легко, что он повернулся и пошел по тропинке спиной вперед, засыпая своего спутника вопросами:

– А почему крылья не машут? Они же должны махать, как у птиц?

Мягкая улыбка не сходила с лица Полуликого.

– Полет поддерживает силовое поле. Крылья… они просто для красоты.

Тут он запнулся, точно сама мысль о том, что он добавил в изобретение какую-то деталь просто для красоты, была неловкой.

– Но летать без крыльев – это же совсем не то! – воскликнул Питер. – Они невероятные, самое прекрасное, что я видел в жизни, кроме…

Он едва сдержал рвущееся с языка «кроме тебя» и, вспыхнув, поспешно развернулся и пошел нормально, спиной к Полуликому.

Не хватало еще сейчас ляпнуть какую-нибудь глупость и все испортить!

8

Поляна оглушала жужжанием насекомых и густым запахом подсохшей травы, а цветом соперничала с волосами Полуликого, хотя попытка была довольно жалкой.

– Управлять поясом, как и креслами, можно движениями или мысленно, – объяснил Полуликий. Провел сложенной лодочкой ладонью над талией Питера, и «крылья» беззвучно распахнулись.

– Ага, понятно, – кивнул Питер, хотя ничегошеньки на самом деле не понимал. Он весь дрожал в предвкушении, от близости Полуликого кружилась голова, все это смешивалось в какую-то взрывоопасную смесь, которая грозила вот-вот вырваться из-под контроля.

Полуликий сделал пару шагов назад и скрестил руки на груди.

– Подпрыгни как можно выше и скажи про себя: «Вверх!» – скомандовал он.

Питер собрался, но в момент прыжка почему-то подумал: «Лети!».

К счастью, изобретения Полуликого, как и все вещи за Барьером, отличались понятливостью.

Это слегка напоминало взлет на шаре – но лишь слегка. Золотое поле и окружающий его лес плавно ушли вниз, и тут же потоки ветра набросились на Питера и начали вырывать его друг у друга, как озорные щенки полюбившуюся игрушку. К счастью, пояс стабилизировал эту болтанку, иначе летуна мигом перевернуло бы вверх ногами.

Питер глубоко дышал и старался успокоиться, но получалось не очень. Инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что висеть в воздухе между небом и землей – очень-очень плохо. Ветер трепал одежду и волосы, холодил тело под тонкой рубашкой и курткой. Питер уже знал, что в небе гораздо холоднее, чем на земле, и выше подниматься не собирался. Стиснув зубы, чтобы не стучали, он взмахнул руками и, к своему удивлению, легко повернулся в горизонтальную плоскость.

«Так… отлично… ну а теперь – вперед!»

Стоило ему закончить мысль, как мощная сила подхватила его и понесла с огромной скоростью. Ветер засвистел в ушах, глаза пришлось зажмурить покрепче.

«Ой-ой, помедленнее, не так быстро!!»

Полет сразу же замедлился. Питер судорожно глотнул воздуха и открыл глаза. Сердце вдруг вздрогнуло и сжалось, но не от страха.

Огромная земля в росчерках полей и лесов медленно поворачивалась под ним, по ней бежали прозрачные тени облаков. Он чуть шевельнул левой рукой – тело повлекло влево. Пояс слушался малейших движений рук, плеч, головы. Полотнища света за спиной вспыхивали, трепетали, переливались.

Страх исчез, и Питера целиком захватило ощущение полета. Опыт с шаром прошел так быстро и закончился так плачевно, что не удалось ничего толком понять и почувствовать. Он наклонялся то в одну сторону, то в другую, поворачивался вокруг своей оси, взлетал и камнем падал вниз, позабыв о времени. Казалось, он уже десятки раз летал с помощью этого невероятного устройства.

Заигрываться, однако, не стоило, и, хотя Питеру безумно хотелось продолжить полет, он уже сильно замерз и опасался заболеть, если еще дольше пробудет в небе. Со вздохом поднялся чуть выше, нашел Башню и золотистое пятно поляны неподалеку от нее и не без сожаления направил полет туда.

Полуликий, прикрыв глаза рукой от солнца, вглядывался в небо и сам казался кусочком небес, упавшим на землю.

– Это невероятно! – крикнул Питер, опускаясь. – Ты видел, видел, как я летал?!

Он понимал, что говорит глупости, но не мог остановиться, его прямо распирало от восторга.

Полуликий улыбнулся чуть заметной, бледной улыбкой и шагнул к Питеру, чтобы расстегнуть пояс.

– Долго я там пробыл? – спросил Питер.

– Не очень. В Башне никого нет, надо вернуться.

– Ой, точно! – об этом Питер напрочь позабыл. – Идем, идем скорее!

Они двинулись по тропинке обратно. Радость бурлила в Питере, требовала выхода, лес сиял летним солнцем и оглушал птичьим щебетом. Хотелось носиться между деревьями и распевать во все горло или упасть на траву и кататься до самозабвения, точно ошалевший кот по весне. Питер снова и снова вспоминал выражение незамутненного счастья на лице Полуликого, счастья полета. Их миры не так уж далеки друг от друга, быть может, надежда есть…

Даже не думая, что делает, он протянул руку и коснулся золотистой пряди, развевавшейся за спиной Полуликого. Хотел лишь слегка дернуть и поддразнить его, чтобы он перестал быть таким серьёзным и, быть может, снова улыбнулся…

На ощупь прядь оказалась именно такой, как Питер себе и представлял – гладкой, тяжелой и прохладной, как полоса шелка. Прикосновение отозвалось в теле жгучим блаженством, и он невольно замер, забыв обо всем…

В том числе и о том, что надо разжать пальцы. Полуликий шагнул вперед, негромко охнул, вскинул руки… но было уже поздно.

Больше всего это походило на то, как река, разрушив плотину, низвергается в сухое русло мощным водопадом. Распустившиеся волосы расплескались по плечам и спине Полуликого сияющими потоками, и Питер невольно прикрыл глаза, словно от солнца.

Полуликий застыл на месте. Потом медленно повернул голову и впился взглядом в Питера.

Тот сделал пару шагов назад, ослепленный, задыхающийся – как будто разом вдохнул аромат сотен тысяч благоуханных цветов. «Светлая» сторона лица Полуликого, обрамленного каскадом золотых прядей, была так прекрасна, что дыхание замирало в груди; эта красота заполнила Питера целиком, без остатка, как пронизанный солнцем прозрачный сосуд наполняется чистой родниковой водой.

На один короткий миг он увидел того эр-лана, «прекраснейшего», которым должен был стать Полуликий – и, потрясенный, не сразу заметил ярость, пылающую в узорчатых глазах.

– П-прости, я случайно… – только и смог выдавить Питер, продолжая пожирать