Шардик - Ричард Адамс

— Ступайте за мной! — после паузы велела жрица и резко повернулась кругом.

Двое мужчин — угрюмый изуродованный барон и растерянный молодой охотник — проследовали за ней через каменную террасу, освещенную голубым огнем треножников, и вошли в черный проем в скале.

Темноту здесь рассеивал лишь отраженный свет огней, горевших на террасе, но этого Кельдереку хватило, чтобы разглядеть: они находятся в прямоугольном помещении, вырубленном в сплошной скале. Пол под ногами был каменный, дрожащие тени скользили по гладкой стене. На ней Кельдерек мельком увидел рисунок, изображающий какого-то гигантского зверя на дыбах. Еще через несколько шагов темнота вокруг них сгустилась до черноты.

Ощупью двигаясь за жрицей, охотник нашарил боковой край проема в стене и, опасаясь удариться головой, поискал рукой верхний край, но не нашел. Расщелина, даром что высокая, оказалась узкой — ровно в ширину мужских плеч, — и Кельдерек, чтобы не потревожить раненую руку, пролез в нее правым боком вперед. Он не видел ничего — только таинственные, бледно окрашенные облачка и дымчатые пелены, что всегда плавают в темноте перед глазами, подобные испарениям собственной нашей незрячести и сродни туманам, поднимающимся над болотом.

Пол под ногами круто уходил вниз. Спотыкаясь и оступаясь, Кельдерек ощупью пробирался вдоль стены, плавно изгибавшейся вправо. Наконец он различил впереди звездное небо, на фоне которого вырисовывался силуэт жрицы. Подойдя к ней, охотник огляделся по сторонам.

Судя по звездам, времени было немного за полночь. Он стоял на просторной пустой площадке на большой высоте — на широком каменном уступе, плоском как стол, но с такой шероховатой поверхностью, что ступни ощущали все рельефные неровности. Уступ, имевший форму правильной дуги в четверть круга, тянулся влево на расстояние брошенного камня и заканчивался среди деревьев и ползучих кустов плюща. Прямо под ним находился точно такой же уступ, а под ним — еще целая череда уступов, похожих на ступени для великанов или богов. Гигантская лестница уходила вниз очень круто: упадешь — не поздоровится. Тускло блестящие концентрические террасы спускались к самому подножию горы, и нижние Кельдерек уже не мог разглядеть в слабом свете звезд. Далеко внизу едва различалось мерцание черной воды, как в глубине колодца, и Кельдерек предположил, что там замкнутая бухта. С обеих сторон от террас поднимались могучие деревья — сквозистый лес, не заглушенный лианами. Ночной ветер повеял сильнее, и шелест листвы стал громче и резче: в нем чудилось настойчивое «здесссь!.. здесссь!.. здесссь!», за которым следовало постепенно замирающее «ищщщи… ищщщи… ищщщи…». К шепоту деревьев примешивался еще какой-то звук, тоже протяжный и текучий, но не меняющий высоты, пониже тоном и слегка журчащий. Прислушавшись, Кельдерек распознал шум струящейся и капающей воды — он разносился повсюду вокруг, как и шелест листвы. Но где же источник звука? Юноша осмотрелся кругом.

Они со жрицей стояли на правом конце самого верхнего уступа. Поодаль, слева от них, из недр горы на террасу изливался ручей — вероятно, тот самый, что бежал в расселине, через которую недавно перебирался Кельдерек. Из-за незаметного уклона каменных плит он растекался далеко в разные стороны, превращаясь в тонкую пленку воды, и спадал нитями, стекал каплями, сбегал струйками с одного уступа на другой, расползаясь все шире, струясь по ним, как дождь по скатам крыш. Вот почему террасы тускло блестели в звездном свете, вот почему повсюду вокруг слабо сверкали мельчайшие текучие звуки — мириады звуков, как на вересковой пустоши в ветреную погоду или на вечернем лугу, полном сверчков.

Изумленный и потрясенный, Кельдерек понял, что огромные ступени на склоне горы созданы человеческими руками. Он задрожал, но не от страха, а от благоговейного трепета. Вернее, он вдруг исполнился дикой, безудержной радости, подобной радости зажигательного танца или буйного празднества, и словно бы воспарил над смертельной усталостью и болью в раненом плече.

— Ты никогда прежде не видел Ступени? — спросила у него жрица. — Мы должны спуститься по ним — сумеешь?

Будто по приказу, Кельдерек тотчас же двинулся вниз по мокрым каменным уступам, шагая уверенно, как по ровной земле. Барон резко окликнул его, и он остановился возле одинокого ползучего куста, улыбаясь двоим наверху, как товарищам по какой-то занимательной детской игре. Когда жрица и барон стали осторожно спускаться за ним следом, охотник услышал разговор между ними.

— Он без царя в голове — убогий умом, мне сказали. Не ровен час, упадет или даже нарочно бросится вниз, — промолвил Бель-ка-Тразет.

— Нет, здесь ему ничего не грозит, барон, — возразила женщина. — И раз вы привезли его сюда, вы наверняка знаете почему.

— Понятия не имею, — последовал короткий ответ.

— Не надо его удерживать, — сказала жрица. — Говорят, здесь, на Ступенях, ноги должны слушаться сердца.

При этих словах Кельдерек повернулся и ловко запрыгал с уступа на уступ. Опасный спуск казался забавой, приятно будоражащей кровь, как ныряние в глубокую воду. Смутное пятно бухты внизу разрасталось, обретая отчетливость очертаний, и теперь уже ясно различался трепетный огонек костра на берегу. Дуги террас постепенно укорачивались, и последние ступени были лишь немногим шире проезжей лесной дороги. Спустившись к подножию горы, Кельдерек огляделся по сторонам в ночной мгле. Тут и впрямь как на дне колодца, подумал он, разве только воздух теплый да камень под ногами теперь сухой. Он напряг слух, но никаких шагов выше на склоне не услышал и немного погодя пошел в ту сторону, где горел костер и тихо плескала вода.

Берег здесь был необычный — выложенный такими же каменными плитами, как террасы на склоне, и обустроенный наподобие сада. На незамощенных участках росли декоративные кустарники, фруктовые деревья и цветы. Кельдерек подошел к зеленой беседке из тендриона и почуял запах зрелых плодов, скрытых в листве. Он сорвал один, снял с него тонкую кожуру и съел на ходу.

Перебравшись через низкую ограду, охотник оказался на краю ручья не больше шести-семи шагов в ширину. В почти недвижной воде у самых его ног густо цвели кувшинки и стрелолисты, но срединный поток катился плавно и быстро, — по всей вероятности, здесь снова собирался в русло ручей, стекавший по Ступеням. Кельдерек перешел через узкий пешеходный мостик и увидел круглую площадку, выложенную темными и светлыми плитами в шахматном порядке. В самом центре лежал плоский валун, на котором был вырезан символ, похожий на звезду.

Усталость и страх вновь навалились на охотника. Берег и костер неосознанно представлялись ему концом ночного путешествия. Чем именно оно закончится, Кельдерек не знал, но ведь где горит костер, там всегда рассчитываешь найти людей — и все остальное. Он поступил глупо и непочтительно, поддавшись побуждению сбежать со склона горы первым. Жрица не говорила ему идти сюда; возможно, она направлялась совсем в другое место. И вот теперь он стоит в пустынном саду, залитом звездным светом, наедине со своей болью в плече. Кельдерек подумал, не воротиться ли обратно, но почти сразу отказался от этого намерения. Наверное, они все-таки сейчас подойдут. Дохромав до камня, охотник уселся на него, подпер рукой голову и закрыл глаза.