Кремль 2222. Северо-восток - Вадим Филоненко

И наступило неизбежное. Захар не смог парировать все нацеленные в него удары. Опоздал на долю мгновения. Арматурная заточка пробила десятнику плечо.

Я рванулся к нему на помощь. Но дорогу мне заступили сразу три нео. Еще один достался Кириллу.

Не сразу я осознал, что моя усталость прошла, причем так же внезапно, как навалилась. Зато брат вдруг стал как осенняя муха – сонная и неповоротливая. Наверное, у него закружилась голова от кровопотери, потому что он вдруг покачнулся и едва не упал, опуская руку с оружием.

– Да ты чего, Кир?! – Я разрывался на части, не зная, к кому бежать на помощь: к нему или Захару.

А мгновением спустя выбирать стало поздно – десятник упал, сраженный сразу с двух сторон. Возможно, Захар был еще жив, но встать он уже не смог. Нео принялись остервенело топтать его ногами, бить арматурными заточками и дубинами, превращая в кровавое месиво.

Меня захлестнула ненависть. Она придала мне сил, выплескиваясь в бешеном рубящем ударе, который развалил атаковавшего Кирилла нео чуть ли не пополам. И тут же едва не выронил меч из ослабевшей руки. Изнеможение, будто голодный зверь, с удвоенной силой набросилось на меня.

Да что ж такое!.. Сперва моя рука своевольно изменила направление удара – вместо брюха нео ударила по доске. Теперь усталость эта… То наваливается, то проходит… Странно и очень знакомо…

Догадка пришла мгновением спустя.

– Нео тут не одни! – прохрипел я. – Где-то поблизости шам! Кир, там, в начале проулка, не рыжий мох на нас действовал. Это был шам!

Шамы – еще одна разновидность людей-мутантов, только они пострашнее нео будут. Шамы – псионики, способные воздействовать на разум людей, подавлять волю, внушать страх, боль и слабость.

Ну чтоб мне догадаться раньше! Ведь было у меня предчувствие. Не хотел я ехать в этот переулок. Ох как не хотел. Но шам внушил мне чувство безопасности и усыпил бдительность. Если бы не его гипнотическое воздействие, мы не попали бы в ловушку. Ребята не погибли бы. Гаврила, Мефодий, Федул, Захар, Стоян…

Впрочем, кажется, мы их ненадолго переживем…

– Шам… – Даже под пластырем было видно, как побледнело лицо Кирилла. «С шамом нам не справиться», – отчетливо читалось в его глазах.

Мы находились недалеко от завала, поэтому наши слова услышали и Трефил с Перваком.

– Шам!.. Пресвятая Богородица!.. Ребятушки!.. Кир, Дан, продержитесь еще чуток! – взмолился мастеровой. – Нам совсем немного осталось. Мы почти пробились на Биржевую. Еще два обломка растащить – и путь открыт.

– Продержимся, – пообещал за нас двоих Кирилл.

Я лишь с трудом кивнул, борясь с навязчивым желанием закрыть глаза. Усталость вытягивала из меня все соки, и сопротивляться ей не было никакой возможности.

Зато у Кирилла будто открылось второе дыхание. Или шам перестал воздействовать на него, целиком сосредоточившись на мне.

Возможно, нам сейчас достался не самый могучий псионик – из тех, кто способен сильно давить лишь на кого-то одного, а с двумя ему приходится уже сложнее.

Хотя, может, я ошибаюсь, и шам действует именно так по каким-то другим причинам. Хрен поймешь этих тварей, что у них на уме…

Как бы там ни было, Кирилл явно ощущал сейчас прилив сил. Он закричал:

– За Стояна! – и яростно бросился в бой.

Его меч замелькал с неуловимой быстротой, стальным вихрем обрушиваясь на врагов.

Мысль о погибших товарищах вызвала у меня резкий приток адреналина, который почти погасил воздействие шама. А может, тот и сам устал давить мне на мозги. Наверное, и ему потребовалась передышка.

Мы с Кириллом словно превратились в легендарных берсерков – воинов, не знающих ни страха, ни усталости. Говорят, враги погибали лишь от одного их вида – сердце не выдерживало того невыносимого ужаса, который они внушали.

До настоящих берсерков мы с братом слегка не дотягивали – мутанты не падали замертво при виде нас. Зато наши мечи успокаивали их очень быстро.

– За Захара! – ревел я, разрубая грудную клетку очередного врага.

– За Мефодия! – Вторил мне Кирилл, вонзая клинок в сердце нео.

– За Гаврилу!..

– За Федула-а-а… – внезапно брат подавился криком, ни с того ни с сего согнулся пополам и схватился обеими руками за голову.

– Кир!!! – завопил я во всю силу легких и бросился к нему.

Видно, разрывающая его голову боль была адской, потому что он не слышал меня, не видел приближающегося нео. Кирилл упал на колени, выпустил из руки меч, зажмурился и судорожным движением стиснул голову с такой силой, будто пытался раздавить ее.

Словно в кошмарном сне, я видел, как нео приближается к нему, заносит огромную переделанную из старой рессоры булаву…

– Не-е-ет!!!

Я оказался рядом за несколько мгновений до удара. Мой «Феникс» сделал бросок к брюху нео, словно та самая яростная отважная птица. Мгновенная и очень точная атака, от которой невозможно спастись.

Кишки нео повалились на землю из распоротого брюха, словно выплеснутые из ведра нечистоты. Мутант завопил, выпуская рессору из лап, в тщетной попытке подобрать и запихать обратно свои внутренности.

Рессора упала прямо на Кирилла. Удар получился неслабым, но несмертельным. И все же брат почему-то повалился на землю, не издав ни звука, и остался лежать неподвижно среди битых кирпичей и прочего мусора.

Я хотел наклониться над ним, чтобы пощупать пульс, но не мог – еще два нео со всей дури поперли на меня. Я встал так, чтобы закрывать Кирилла и завопил:

– Треф! На помощь!

– Завал расчищен, – услышал я за спиной запыхавшийся голос дружинника. – Можно уходить.

Товарищ появился рядом со мной, сжимая в левой руке меч. Выходило у него довольно неуклюже. В отличие от Захара, Трефил не умел одинаково свободно пользоваться обеими руками. Впрочем, как и большинство из нас. Нет, он сейчас не боец…

Словно подтверждая это, Трефил попытался рубануть ближайшего нео, но тот дубиной парировал удар, едва не выбив меч из рук лучшего арбалетчика Кремля.

Мой «Феникс» очень вовремя вмешался в конфликт, отрубая врагу руку. Нео был еще жив, но уже не опасен. Наоборот, даже пригодился – сослужил нам роль временной баррикады. Он растопырился посреди проулка, пытаясь зажать оставшейся лапой фонтанирующее кровью плечо и одновременно подобрать утерянную конечность. Уж не знаю зачем. На память что ли. Или надеялся обратно пришить.

Однорукий мутант подхватил отрубленную лапу, поднес к глазам, будто сомневаясь, она ли это. А потом взревел дурниной и заметался из стороны в сторону, мешая сородичам добраться до нас. Этот нео был на загляденье крупный экземпляр. Мутанты помельче, видать, опасались лезть ему под горячую руку… тьфу ты, лапу… и потому предпочли затормозить у него за спиной, угрожающе порыкивая на нас: дескать, ужо мы до вас доберемся.