Убийство в Тамбовском экспрессе - Валентина Андреева

Едва «бригада» ретировалась, Наталья позвонила сладкой парочке. Ответила Кэт. Поток красноречивой информации, который вылила на нее подруга, был столь сумбурным и мощным, что молчание абонента было оправданным. Тем более что выражений Наташка не выбирала. Не выбирала она их и по части преступного молчания Кэт, весьма агрессивно напоминая, что каждая секунда оплачивается. Хотя я на Кэтькином месте тоже бы не разговорилась. Ну что можно ответить на вопрос: «За что Тимур пришил мужика в тамбуре?» Под конец Наталья сделала окончательный вывод: ни одна Венера не стоит человеческой жизни. Вот тут Кэтька и ожила:

— У Тимура есть любовница Венера? Чушь собачья! Этого не может быть, поскольку никакого мужика он к тамбуру не пришивал.

Настал черед онеметь Наташке. А Кэтька соловьем разливалась, советуя Наташке то ли выспаться, то ли проспаться. Пришлось взять продолжение разговора в свои руки. Вместе с мобильником.

— Катерина, умолкни! Рекламная компания Тимуру завершилась. Жди звонка следователя. Учти, мы ничего не сказали о Венере, которую ты сунула мне в сумку.

Кэтька разошлась не на шутку:

— Да что вы там обе, рехнулись?! Я подкинула тебе любовницу Тимура, которой у него нет?! И при чем тут какой-то следователь?

Меня обдало волной жара.

— А что ты бездумно пихнула перед отъездом в мою сумку? — рявкнула я, перебивая поток нелестных отзывов в свой адрес.

— Тапки! Пакет с тапками, понятно?! На пакете лохматый лев с разинутой пастью. Зубную пасту рекламирует. Я их в этот пакет сунула, не вынув из него журнал. Тимур сам мои вещи утрамбовывал, а я косметичку потеряла, пришлось все перерывать и заново укладывать. Соответственно, все не вмещалось. Кстати, косметичка потом под столом нашлась. Тут как раз Тимур вернулся, сумку схватил и, напомнив мне, что молнию положено закрывать, потащил ее в машину. В какой момент пакет с журналом и тапками попал в твою сумку, не помню, не о том думала. Зачем они мне на норвежской лыжне? Надеюсь, вы их не потеряли? Тимур уверен, что тапки при мне и надежно спрятаны в вещах. Просто в моем состоянии они — лишняя роскошь. Все время порывается на них полюбоваться. Как могу, отвлекаю. Тапки точно у вас?

— Не знаю… — слегка охрипнув от предыдущего надрыва, пролепетала я. — Наверное, так и лежат в пакете с журналом. Мы вещи еще не разбирали.

— Где тапки?! — продолжала орать Кэтька. — Они залог нашей семейной жизни. А еще журнал. Там у Тимура очень важные статьи! Короче, немедленно разберите вещи! Вопрос жизни и смерти… Успокойся, Тимочка, я и не заметила, как ты вошел. Тебе нельзя волноваться, да и нет повода, все в порядке.

— Все в порядке! — отозвалась я слишком нервно для эха. Разумеется, Тимуру нельзя волноваться. А мне можно. Так сказать, большая проблема с больной головы на здоровую… — Катерина, слушай меня внимательно и не перебивай. Ты знаешь, что в нашем поезде произошло ЧП — убили какого-то мужика. В его кармане обнаружили фотографию, на которой запечатлены мы с вами. У вас есть пара минут, чтобы придумать ответ на вопрос следователя — почему. Мы уже ответили чистую правду: не знаем. Не хочется думать о вас плохо, но думается. Кажется, вы нас подставили.

Вместо Кэтьки ответил Тимур. Теперь уже он убеждал меня, что все в порядке. Главное, тапки и журнал целы. В отличие от мужчины. Как только полегчает, они с Катериной немедленно вернутся в Москву. Отдых явно «удался».

Чувствовалось, что речь дается ему с трудом, и я постаралась быстренько прервать разговор на положительной ноте, пожелав сладкой парочке счастливого пути домой.

6

— Ну кто тебя просил сочинять небылицу? — в третий раз спрашивала меня Наташка, всплескивая руками после каждого слова. И тут же выдавала свои однобокие версии ответа. Как ни крути, получалось, что язык мой — враг наш, и вовсе не язык, а помело.

— Я только предположила, что журнал по-прежнему может быть вместе с тапками в пакете, — наконец удалось мне пробиться через частокол Наташкиных обвинений.

— Надо было не предполагать, а честно сказать, что ничего подобного в сумке не нашлось. Ни с тапками, ни без. Кэт и Тимур до момента возвращения имели бы время свыкнуться с этой неприятностью. Самое главное, нас-то при этом рядышком с ними не было. Ударная волна гнева долго не держится. По возвращении выплеснули бы пару ведер словесных помоев, мы бы сделали вид, что обиделись. Пара месяцев размолвки — вот тебе и решение вопроса. В общем, теперь сама выпутывайся. Одна надежда — при встрече голова Тимура не выдержит нового потрясения. Угробит стоматолог либо нас, либо Кэтьку, либо сам скопытится.

— Лучше сам. Нечего разбрасывать все свои вещи где попало.

— Вот так ему и скажешь при встрече! Блин, со всех сторон неприятности! Ирка, твоя сумка — настоящий контейнер для мусора. Тебе пора таскать ее на шее прямо перед собой, чтобы самой отслеживать, что в нее норовят запихнуть.

— Бронзовый «мусор» на миллионы тянет! А тапки с журналом, судя по Кэтькиной истерике, вообще дороже жизни, — запальчиво заявила я и тут же осеклась. Бросив короткий взгляд на часы, отметила время и известила Наташку, что до отхода тамбовского поезда осталось чуть больше часа. Подруга поняла все, как надо.

К тому моменту, когда мы, запыхавшись, подлетели к шестому вагону, это время исчислялось пятью минутами. Не следовало нам опрометчиво ловиться на удочку частного извоза. Пробок на дороге хватало, водитель все время норовил их избежать, выискивая пути объезда проблемных мест. И никак не хотел мириться с тем, что не один он такой умный. Основную часть времени ехали с бешеной скоростью телеги, в которую по ошибке впрягли пьяного возчика. У станции ближайшего метро не выдержали и, рассчитавшись с водителем, покатили подземным транспортом.

У вагона ждал очередной облом. Вместо знакомой проводницы на платформе притоптывал ногами усатый молодой человек в форменной одежде. Наш стремительный налет мигом пресек его топотушки, он автоматически потребовал билеты.

— Мы ехали сюда с другим проводником, женщиной, — притормаживая мной у поручня, сказала Наташка.

Проводник вскочил в вагон и хмуро предложил нам сдать билеты в кассу, если нас не устраивает такая «женщина», как он. Другой нет и не будет.

— Почему? — требовательно поинтересовалась Наташка.

Решив немного смягчить общее впечатление от Наташкиной агрессивности и начиная подозревать, что с проводницей случилось нечто из ряда вон выходящее, я торопливо разъяснила ситуацию: утром случайно оставили в своем купе кое-какие вещи и только сейчас спохватились.

— Я ничего не знаю, — буркнул проводник и, опровергая свое заявление, выдал: — Прямо повальная забывчивость. Праздники, что ли, на людей так действуют? Обратитесь в бюро находок, обычно вещи забывчивых пассажиров сдаются туда. Отойдите от вагона, через две минуты отправление.

— Это не совсем обычная вещь, — отрывая меня от поручня, наставительно заметила Наташка. — Где нам найти проводницу?