📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгРоманыЗавет, или Странник из Галилеи - Нино Риччи

Завет, или Странник из Галилеи - Нино Риччи

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 113
Перейти на страницу:

Таким образом, Иешуа снискал репутацию возмутителя спокойствия, хотя в своих проповедях он призывал относиться с любовью к своим врагам — даже тех, кто бьет тебя, можно разоружить добрым отношением и прощением. Так поступали греческие философы-киники. Сначала я не оценил такой подход и посчитал его обычным приемом риторики или даже утонченной издевкой. Я знал, что зелоты, когда их арестовывали, сразу же сознавались в преступлении, выказывая таким образом презрение к тем, кто их схватил. Однако я слышал о неком Араме Киннерийском, который возглавлял группу приверженцев Иешуа в ранний период его деятельности, с которым в дальнейшем произошел разрыв как раз по вопросу о применении силы. Я же ни разу не мог отважиться заговорить на эту тему с Иешуа. Сам себе я объяснял это тем, что не могу добровольно вступить на путь, который приведет к неизбежному разрыву в случае, если наши взгляды не совпадут. Но было и еще кое-что: я не хотел выдавать его испытующему взору часть самого себя, не хотел дать ему возможность проникнуть в глубь моего «я» и назвать вещи своими именами.

Однажды у нас с Иешуа уже был спор. Речь шла о его дружеском расположении к одному тальману, который вел учет в местном порту. Ракииль, по прозвищу Болтун, был низко рослым малым, не верующим в Бога Единого. Он определял, сколько налогов должно взымать с уловов. И хотя в Галилее люди его профессии не так презираемы, как служащие римлянам мытари в Иудее, здесь подобных ему тоже недолюбливали за взяточничество и злоупотребления. Над Ракиилем постоянно насмешничали: причиной была, конечно же, его работа, но и уродливая внешность тоже. Над ним издевались портовые мальчишки, они выкрикивали его имя, подвывая, свистя и гримасничая, стараясь подражать птичьему гомону, а Ракииль, к их восторгу, с раскрасневшимся лицом кидался за ними в погоню, охваченный яростью. Он был настолько нелюбим всеми и слыл существом настолько низким, что никто не испытывал к нему и толику сочувствия. Он же никогда не упускал возможность «содрать» денег или наложить непомерный штраф.

Зная все это, Иешуа почему-то решил принять его в число своих друзей. Ни капли не смущаясь, он всегда отвечал на его приветствие и не избегал возможности перекинуться с ним словечком. Я мог бы понять такие шаги Иешуа и даже счесть их весьма мудрыми, если бы они имели благоприятное воздействие на Ракииля. Словом, если бы тот стал мягче, справедливее и совестливее. Но никаких изменений не происходило. Учетчик оставался таким же подлецом, как и был, а его ответ на дружеские проявления Иешуа был весьма своеобразным. Он явно подозревал в чем-то Иешуа и удвоил придирчивость в отношении его людей, взымая с них непосильные поборы. Вероятно, он хотел показать, что его нельзя купить. Я не мог понять, почему Иешуа, несмотря на такое отношение, продолжает общаться с Ракиилем с прежней теплотой, вместо того чтобы осудить его за неблагодарность и жестокость и указать ему на то, что он поступает подло, обирая бедняков. Иоанан именно так и поступил бы.

Я высказал свое мнение Иешуа, к моему удивлению он ответил:

— Можно ли считать искренней мою доброту, если она на самом деле только средство для того, чтобы добиться чьей-то благосклонности?

Такая логика начинала меня раздражать:

— Если так, то мы должны расцеловать римлян, — ничего другого не остается.

— Почему мы ненавидим его? Потому только, что он сборщик податей?

Я понимал, к чему он клонит, стараясь расшатать мою позицию. Разве царь Соломон не занимался сбором податей? Что же тогда спрашивать с жалкого Ракииля? Если ты так или иначе принимаешь жестокость, не все ли равно, что является ее причиной? Но, оценив его ход, я отклонил его аргумент.

— Я его ненавижу, потому что он мерзкий человек.

— И ваша ненависть поможет ему исправиться?

— Наверное, нет, так же как и ваша любовь.

Если следовать его логике до конца, то она может привести меня к той черте, которую я не смогу переступить. Если я должен любить человека просто так, то, значит, я должен любить и наших угнетателей. И тогда как я буду бороться с ними? Но в позиции Иешуа было нечто вызывающее мое восхищение. Возможно, мне вспоминался собственный юношеский максимализм. Я видел, что Иешуа принимает в свои объятия именно тех, кого весь свет отвергает и презирает, должно быть, чтобы показать, насколько мнение всего света мало значит в его глазах. Для него было совершенно очевидным, что именно к сильным мира сего следует проявлять наименьшее внимание, а более всего и очень последовательно необходимо заботиться о тех, с кем общество никогда не считается. Иешуа никогда не имел никакой выгоды от своих поступков, а даже напротив, чаще всего становился мишенью для нападок.

Особенно отчетливо это проявилось в отношении к прокаженным. Галилея, по сравнению с Иудеей, отличалась большей косностью в этом вопросе. Согласно Писанию, проказа была проявлением нечистоты перед Богом или карой за грехи. Из-за строгой приверженности предписаниям Левита и без всяких медицинских оснований людей отвергали и изолировали при появлении даже небольшой сыпи на коже. Ни один город не имел лекаря, способного отличить проказу от обычных язв и нарывов. Такое положение привело к тому, что колонии прокаженных переполнились, а многие несчастные, помещенные туда из-за незначительного недуга, были приговорены к пожизненной изоляции вместе с остальными. Иешуа, очевидно, хорошо понимал, что происходит, и принялся действовать. Он посещал колонии, пытаясь отобрать тех, кто не был серьезно болен, и лечить их, чтобы они смогли вернуться домой.

Такой поступок мог быть признан благом, если бы не шум, поднятый противниками Иешуа. Они уверяли, что Иешуа чинит препятствия справедливому проявлению Божьего гнева и что истинной целью его является осквернение всего народа. Ситуацию еще больше осложнили сами больные: слухи о том, что Иешуа лечит прокаженных, стали быстро распространяться по колониям. Колонии охранялись весьма плохо, и вслед за слухами из колоний стали ускользать и сами больные — они собирались около городов, где наиболее часто появлялся Иешуа. У горожан вид десятков прокаженных, скопившихся у стен их города, вызывал ужас. Простые обыватели, больше всего на свете боящиеся каких-либо публичных демонстраций признаков нечистоты, мгновенно уверились, что появление Иешуа повлечет за собой мор.

Первый город, где из-за страха местных жителей мы получили отпор, был Хоразин. Нас было с полдюжины, и мы пришли туда из Капер Наума. Там нас уже поджидали несколько вооруженных людей; они заслонили собой ворота, намереваясь не пропустить нас в город. Удивительно, но они не были приспешниками местного главы, землевладельца по имени Матиас, который так или иначе держал на положении рабов почти все население города и алчность которого часто высмеивал Иешуа. Это были простые крестьяне, и наверняка многие из них совсем недавно, может, месяц, может, неделю назад, приходили к Иешуа за наставлением или лечением. В замешательстве они стояли у ворот, преграждая нам путь и боясь встретиться взглядом с Иешуа.

— Почему вы выходите с оружием мне навстречу?

По правде сказать, оружие представляло собой лишь несколько палок и пару ножей, спрятанных к тому же в ножнах.

1 ... 8 9 10 11 12 13 14 15 16 ... 113
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?