Важное решение - Инид Джохансон

Он подхватил Мэри и, усадив к себе на колени, пристально посмотрел на свою собеседницу.

Патриция Уилл, в отличие от своей сестры Даны, была настоящей леди. Явно не в своей тарелке оттого, что попала в неловкое положение, она, похоже, решила сражаться до конца.

Когда Шелл познакомился с Даной на восьмидесятилетии ее бабки, девушка показалась ему кустиком свежих весенних цветов, неожиданно выросшим среди пыльных старых папоротников. Вскоре Шелл убедился, что в присутствии бабки Дана тушуется и старается сделаться незаметной.

Трэйси была властной старой дамой и уважала лишь тех, кто не уступал ей в силе характера. Шеллу стало отчаянно жаль прелестную молоденькую девушку. А дальше одно стало цепляться за другое, и в конечном счете он оказался в ситуации, которую можно было назвать по меньшей мере как проблематичной.

С Пат у него таких трудностей не возникнет. Она совсем другой породы, не из тех, кто стремится, как лиана, обвиться вокруг другого человека и цепляться за него изо всех сил.

— Комната прекрасная, — чопорно заявила Пат.

Разглядывая цветастые ситцевые занавески на окне, девушка не переставала задавать себе вопрос, что она вообще здесь делает.

А потом план страшной мести возник в памяти в мельчайших подробностях, и она вся похолодела. Теперь Патрицию терзали сомнения, хватит ли ее на то, чтобы этот план осуществить.

— Ну, что ж, если вы в этом уверены, то я вас оставлю распаковывать вещи. Но помните, если передумаете насчет спальни, предложение остается в силе. И, если нетрудно, застелите постели, пока я поведу Мэри осматривать сад. А когда вы будете готовы, отправимся за провизией. — Шелл повернулся к двери. — И заодно смените свое тюремное одеяние.

И он широко улыбнулся девушке, надеясь, что она наконец успокоится.

После того, как он выругал Пат за то, что она с утра озорничала вместе с малышкой, девушка была какой-то притихшей. Откуда ей было знать, что этот его неожиданный взрыв раздражения был вызван нелепым, но почти непреодолимым желанием схватить ее в объятия и расцеловать.

Так что теперь ему необходимо было сделать все, чтобы она расслабилась и чувствовала себя непринужденно в его обществе — настолько непринужденно, чтобы рассказать, зачем ей понадобилось разыгрывать из себя няньку.

Пат была самостоятельной молодой женщиной и, если хотя бы половина того, что рассказывала о ней бабка, была правдой, она была умницей, целеустремленным и исключительно преданным человеком. А раз так, то Пат ни за что ничего не скажет, пока он не завоюет ее доверия.

А воевать за ее доверие Шелл собрался всерьез.

Оставшись одна, Патриция опустилась на край кровати. Впервые в жизни она презирала себя, и это новое ощущение ей совсем не нравилось. Сколько себя помнила она принимала самостоятельные решения и, раз что-то решив, никогда не отступала и шла к своей цели до победного конца.

Однако сегодня она впервые засомневалась. Не в ее характере проявлять такую слабость. Какая-то часть ее сознания требовала ударить этого мерзавца побольнее, а потом объяснить ему, кто она такая и почему так долго терпела его гнусное общество, а заодно и рассказать, что из-за него ее сестра чуть не покончила с собой. Другая же часть подсказывала, что надо все бросить и бежать отсюда куда глаза глядят. Вот так — подхватить чемоданчик, вызвать такси, плюнуть в физиономию этому типу и вернуться к безопасной жизни.

Патриция понимала, что, затевая эту игру, она ставит себя под угрозу, так что больше всего ей хотелось оградить себя.

Его чрезмерное обаяние уже начинало действовать на нее, и, каким бы негодяем он ни был, многое в нем девушке импонировало: его внимательное отношение к ней самой, хотя она была простой наемной служащей, любовь и бесконечная преданность дочурке, то, как он легко и естественно брал на себя все трудности, без того наглого высокомерия, которое так раздражало девушку в других богатых и преуспевающих мужчинах.

А главное, в отличие от других мужчин, с которыми Патриция время от время встречалась, в Шелле Грэммере было нечто совсем особенное, проникавшее в самую глубину ее души и затрагивавшее в ней какие-то чувствительные струны, о существовании которых девушка даже не подозревала.

Она еще никогда так не отзывалась ни на одного мужчину и была к этому совершенно не готова, тем более — с Шеллом Грэммером. Именно поэтому продолжать общаться с ним было для нее опасно.

А впрочем, с какой стати? Ведь она же его ненавидит. Ненависть послужит ей достаточно надежным щитом.

Стиснув зубы и злясь на себя за нерешительность, Патриция встала и подошла к окну, но тут же пожалела об этом, — в саду она увидела Шелла с Мэри. Присев на корточки в мягкой зеленой траве, он одной рукой поддерживал малышку, а другой показывал на обсыпанные цветами розовые кусты.

При этом Шелл покачивал головой, судя по всему, объясняя своему ребенку одну из самых старых прописных истин: у всякой розы есть шипы.

Взяв крошечную ручонку девочки, Шелл поднялся, и они отправились обследовать сад дальше. А у Патриции при виде его широких сильных плеч, тонкой талии и узких бедер появился странный комок где-то в области желудка. Бедра мужчины были плотно обтянуты хлопчатобумажной тканью, и, наблюдая, как двигаются при ходьбе его мускулы, девушка ощутила незнакомое томление.

Отвернувшись от окна, она вцепилась пальцами в небольшой комод и зажмурила глаза, стараясь взять себя в руки, избавиться от новых эмоций, которые совершенно вышли из-под контроля.

Надо быть полной идиоткой, чтобы так поддаться его сексуальной привлекательности. Он ведь использует свои чары, как острый кинжал, оставляющий за собой кровавые раны.

А иначе почему его жена, не прожив с ним и двух лет, бросила все, оставив даже такие важные решения, как выбор няньки для их прелестной дочери и места, где они будут жить, на усмотрение этого, с позволения сказать, мужа? Только потому, что ей пришлось пережить страшную боль и разочарование, — другого объяснения просто быть не может.

А чего стоит одно воспоминание о пепельно-сером лице Даны, когда та рассказывала сестре свою печальную историю! Какая на нем была написана боль, какое отчаяние!

Пат только начала работу в агентстве и как раз заканчивала обустраивать новую квартиру, наслаждаясь перспективой иметь собственное жилище после двух лет, проведенных в студенческом общежитии, где ей приходилось делить комнату с еще двумя девушками, как вдруг неожиданно позвонила мать. Мара была в полной панике.

— Ты должна приехать домой на выходные!

Патриция озабоченно нахмурилась и сдвинула брови. Ее мать никогда ни на чем не настаивала. Напротив, она всегда с радостью предоставляла другим поступать так, как они считают нужным, — так было проще жить.

— Что-нибудь случилось?

Задавая этот вопрос, Пат уже знала: что-то стряслось.

— Это все Дана. Я не могу до нее достучаться, но ты-то сможешь. Она всегда тебя слушалась. А бабушке я боюсь что-нибудь говорить — ты ведь ее знаешь. — Сбивчивый поток слов обрушился на Пат, словно мощным течением смыло плотину, и Мара Уилл уже не могла остановиться. — Она целыми днями лежит в постели — после того несчастного случая. То есть, сначала я думала, что это был несчастный случай, но теперь я уже ни в чем не уверена. Она вообще не встает. Просто лежит целыми днями и все. Ничего не ест. А. когда я спрашиваю, в чем дело, отвечает: «Ни в чем» и отворачивается лицом к стене. Не желает на меня смотреть, и говорить ничего не хочет. И еще — она все время плачет. Стоит сказать хоть слово, как она сразу в слезы.