Лайф не в Кайф - Лия Роач

Вечер мы проводим в отдельной беседке, но из-за отсутствия даже номинальных стен начисто лишенной приватности. Однако мы - я-то уж точно - едва ли это замечаем, полностью увлеченные друг другом.

Я не знаю, какой такой подвиг во имя человечества совершила в прошлой жизни, за который судьба сейчас столь щедро меня вознаграждает, но это должно быть что-то грандиозное и судьбоносное. Может, я была Жанной Д’Арк? Или другим каким значительным персонажем. В истории я не сильна. Мои познания ограничиваются детской исторической энциклопедией, которую я изучала пару лет назад, готовясь к ЕГЭ по истории. Тогда я еще, наивная, собиралась поступать на юридический.

В общем, за какие-то неведомые заслуги я получила возможность сидеть напротив этого сногсшибательного парня, влюбляясь в него с каждой минутой, и видеть в его глазах такой же интерес.

Я не помню, о чем мы разговариваем. Да мы и не болтаем особо. Это, скорее, вечер обмена взглядами, улыбками и редкими, но такими острыми, подобными ударам молнии, прикосновениями. От них моя кожа горит, согревая меня в достаточно прохладном после захода солнца воздухе.

А потом Марсель приглашает меня танцевать. Встает, протягивает руку, привычная усмешка куда-то девается, а глаза горят желанием и обещанием блаженства и волшебства. Я вкладываю свою прохладную ладонь в его жаркую и вздрагиваю от разности температур. Поднимаюсь, и он тут же дергает мою руку, заставляя закружиться вокруг себя. Я делаю пару оборотов, полностью потерявшись в пространстве, и он ловит меня в свои объятия. Вновь берет мою ладонь в свою, и я опять чувствую разряд молнии, запустивший волну колких мурашек по моему телу.

Двигаясь в такт ему из стороны в сторону, автоматически вскидываю руки. Но не касаюсь его, просто танцую.

Вдруг Марсель подносит руку к моему лицу и тыльной стороной ладони касается щеки. Я не ожидала этого и реагирую неадекватно - пульс учащается в десятки раз, сердце выплясывает джигу, посылая все новые порции крови к пылающей щеке. Как будто он дотронулся меня не рукой, а приложил раскаленный утюг. Мне одновременно хочется и прекратить эту пытку, и, напротив, чтобы она никогда не кончалась.

И все же я отстраняюсь. Испугавшись своих ощущений, того, как мое тело отзывается на его прикосновение, на его близость. Испугавшись того, что он все это чувствует и читает по моему раскрасневшемуся лицу, по распахнутым губам, по безумному блеску в глазах. Но он не позволяет мне. Берет мою голову в замок из своих рук и приближает свое лицо к моему.

Мне кажется, после безумной скачки мое сердце останавливается, и мир вокруг замирает. Кто-то поставил мир на паузу.

И есть только мы. Только мы существуем, только мы способны двигаться.

Его жаркие губы касаются моих, и когда он отклоняется, я вижу, как они блестят моим блеском. Удивительно, что я не съела его во время ужина. Или я нанесла его снова? Ничего не помню. Да и мысль эта во мне не задерживается, потому что он вновь склоняется ко мне, опаляя своим дыханием, смешивая его с моим. Я хочу, чтобы он снова поцеловал меня. Я готова сама преодолеть оставшиеся полсантиметра между нашими губами и впиться в его рот своим. И я подаюсь вперед, но он меня опережает. Его губы обрушиваются на мои, пленяя и подчиняя, вынуждая раскрыться перед их натиском. Я делаю это с радостью, и в тот же миг мое сердце взлетает куда-то ввысь.

И вслед за ним отбывают последние сомнения.

Я влюблена.

Последующие несколько дней я живу как в сказке. В сказке о всепоглощающей любви, бескомпромиссной нежности и бешеной, безудержной, неутолимой страсти.

Марсель заполняет собой все мое время, мою жизнь и меня… Полностью вытеснив всё остальное. И мне его достаточно.

С Дарьей я практически не вижусь. Не в том смысле, что не ночую на вилле, нет. Сплю я у себя, просто спать прихожу ненадолго и ближе к утру. А когда просыпаюсь, подружки в номере уже нет - она замещает мое отсутствие общением с итальянцами. Насколько я знаю, они вместе ездят на рыбалку, ныряют с аквалангами, и вдоволь едят морепродукты. Полагаю, одно это компенсирует Дарьяне то, что я ее предательски кинула. Одно я знала точно - Любимова на меня не в обиде.

На вилле Марселя мы тоже не бываем, на самом деле, я не была у него еще ни разу, кроме того случая с неудачным для меня дайвингом. Но и то мы прошли по внутреннему двору, не заходя в дом.

Почти все время мы находимся на его яхте. Арендованной, конечно. На ней отправляемся на удаленный дикий остров, где нежимся на пляже, плещемся в лагуне, а на закате гуляем по белому горячему песку или сидим, обнявшись и наслаждаясь уединением и близостью.

Разговариваем иногда, но чаще просто молчим, потому что постоянно целуемся. До одури, до нехватки воздуха, до остановки сердца. Достаточно лишь взгляда или вздоха, чтобы нас снова неудержимо потянуло друг к другу. Потянуло так, что мы кидаемся один на другого как после долгой разлуки, или, наоборот, движемся медленно и трепетно, словно поцелуй - лишь продолжение общения, еще один способ познать друг друга, открыть в себе и партнере новые грани и возможности.

Моим открытием стало то, что я тащусь от его сокрушительного, невероятно возбуждающего запаха. Он дразнит меня, сводя с ума и заставляя желать его обладателя, касаться его, пробовать на вкус снова и снова. Я, конечно, слышала, что обоняние - это наиболее прямой вход в мозг и что запахи считаются одними из самых мощных эмоциональных триггеров. И даже читала в женских журналах, что наиболее интимно совместимы мы с тем мужчиной, чей аромат нам максимально приятен. Но я и подумать не могла, что запах чьего-то тела может обладать таким магическим воздействием - очаровывать и околдовывать, дурманить и будоражить. Побуждать вдыхать его еще и еще.

Когда мы впервые заходим дальше поцелуев, я, лишенная одежды, но покрытая налипшим на мокрое после купания тело бархатистым песком, тихо шепчу ему на ухо, что это мой первый раз. Он ничего не говорит, никак не комментирует, не изламывает привычно светлую бровь, по губам не скользит самодовольная улыбочка. Ни один мускул на его лице не дергается, словно я ничего не сказала, или сказанное не имеет никакого значения. Марсель лишь плотоядно облизывает губы и, приблизившись ко мне, возобновляет прерванный поцелуй.

Я рада, что для него это неважно. Но это важно для меня. Важно, что мой первый раз будет именно с ним, с парнем, в которого я до безумия влюбилась. Мой первый раз будет по любви, а не по глупости или после бокала вина, или от безысходности с кем-то вроде Руслана. Я счастлива, что не поддалась на его чувства, не пошла на поводу у угрызений совести, не переспала с ним из банальной жалости.

И это была последняя мысль, которую я помню. Все остальные смыло волной совершенно новых ощущений, неизведанных эмоций. Для меня. Нас кружит в чувственном, страстном танце, крутит в водовороте лихорадочных движений рук, разноскоростных движений тел, трепетных касаний губ. Эмоции сменяются калейдоскопом, нарастая и обостряясь, резонируя во мне и заставляя содрогаться от сладостной муки. Я то парю в вышине, то срываюсь с небес на землю, то снова взмываю ввысь, то ударяюсь об острые камни. Это и больно, и одновременно нестерпимо приятно. И я наслаждаюсь каждой секундой свершаемого действа.