Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

Вообще идея объединения Добровольческой армии с войсками адмирала А.В. Колчака владела в то время умами многих руководителей Белого движения как на юге России, так и во влиятельных политических кругах русской эмиграции. Было очевидно, что объединение всех антибольшевистских сил России в единый фронт значительно повысит шансы на победу. В принципе эта идея не была чужда и Деникину, и еще совсем недавно он сам изъявлял желание войти в подчинение Верховному правителю России. Для организации взаимодействия в апреле 1919 г. он направил в Омск, где располагалась в то время ставка Колчака, свою делегацию во главе с генерал-майором А.Н. Гришиным.

Выбор на этого генерала пал не случайно. В войсках Колчака он был известной личностью. Еще с начала 1918 г. под кличкой «Алмазов» Гришин участвовал в деятельности подпольных антибольшевистских организаций Сибири. В июне того же года Временным Сибирским правительством был произведен в генерал- майоры и назначен военным министром и командующим Западно-Сибирской армией. Он командовал ею до сентября 1918 г., довел численность своих войск почти до 60 000 человек и освободил от большевиков почти всю Западную Сибирь. Однако вскоре, из-за разногласий с представителями Антанты при Сибирском правительстве, он по собственной просьбе ушел в отставку, покинул Омск и прибыл в Добровольческую армию Деникина. Тот поручил ему формирование новых частей в Таврии, а после ухода немцев с Украины назначил комендантом г. Одессы. В Омск Гришин-Алмазов направлен был во главе делегации, состоящей из 16 офицеров и 25 солдат.

Однако эта затея окончилась трагически. 5-го мая пароход «Лейла», на котором делегация переправлялась через Каспийское море, был захвачен большевистским эсминцем «Карл Либкнехт», и, чтобы избежать плена, Гришин-Алмазов застрелился. (По другой версии он был застрелен одним из членов команды эсминца.)

Попытка установить достаточно высокий уровень взаимодействия между Деникиным и Колчаком тогда не удалась, но работа в этом направлении продолжалась. Шел обмен письмами и телеграммами, а вскоре появилось сообщение о том, что адмирал Колчак и генерал Деникин договорились об объединении своих фронтов — Восточного и Южного, и что скоро будет установлена единая верховная власть и единое командование на началах, которые будут выработаны ими при личной встрече. В войсках и среди политиков расхожими стали рассуждения о том, кто кому будет подчиняться в результате этого объединения.

При этом рассматривались разные комбинации возможного развития событий. Одни считали, что адмирал Колчак станет Верховным правителем, а генерал Деникин Верховным главнокомандующим. Другие «наделяли» Колчака обоими высшими должностями: и Верховного правителя и Верховного главнокомандующего, отводя Деникину роль начальника штаба объединенных вооруженных сил. И, наконец, третьи высказывали предположение, что Деникин, передав всю военную и гражданскую власть Колчаку, сам станет, как тогда говорили, «выращивать капусту», то есть уйдет в отставку.

В то время трагической судьбы Колчака еще ничто не предвещало. Его армия мощно продвигалась к Волге и была многочисленней и качественней Добровольческой. За адмиралом стояли огромные пространства Сибири с крепким русским населением, значительная часть которого не была подвержена ни сепаратистским, ни большевистским тенденциям. Наконец, немаловажно было и то, что адмирал Колчак поддерживал тесные связи с Европой, импонировал и русской эмиграции, и руководству стран Антанты. Вся русская дипломатия, оставшаяся за рубежом, тоже ориентировалась на него.

Дальше события развивались так, что из Франции к Деникину прибыла делегация «Русского политического Совещания», в которую входили Д.Г. Щербачев, В.В. Вырубов и М.С. Аджелов. Они имели задачу рекомендовать Деникину немедленное подчинение адмиралу Колчаку. При этом сообщили, что как только адмирал даст ответы на посланные ему запросы относительно своей политической программы, он тут же будет признан европейскими лидерами и правительствами как Верховный правитель всей России. Деникину сообщили также, что Архангельское правительство на севере и генерал Юденич на западе уже подчинились Колчаку, теперь только очередь за югом России.

Однако министры Особого совещания при Деникине очень осторожно подошли к посулам парижских делегатов. Гарантий того, что Колчак действительно будет признан Верховным правителем России, никто из европейских руководителей пока не давал, а значит, и надежды на увеличение военной, политической и экономической помощи оставались пока призрачными. Поэтому было принято решение двигаться пока в направлении объединения фронтов, а для решения политических проблем направить в Париж делегацию, которая бы, во-первых, передала Колчаку пакет предложений, а во-вторых, прояснила бы позиции глав и правительств европейских стран по поводу идеи объединения антибольшевистских сил в России.

Но неожиданно для всех кардинальный шаг к объединению с Колчаком по собственной инициативе предпринял сам Деникин. В тот самый день, 30 мая 1919 г., когда Особое совещание решало какой ответ дать делегатам из Парижа, Деникин огласил свой приказ № 145. В нем говорилось:

«Безмерными подвигами Добровольческих армий, кубанских, донских и терских казаков и горских народов освобожден Юг России, и русская армия неудержимо движется вперед к сердцу России.

С замиранием сердца весь русский народ следит за успехами русских армий, с верой, надеждой и любовью. Но наряду с боевыми успехами в глубоком тылу зреет предательство на почве личных честолюбий, не останавливающихся перед расчленением Великой, Единой России.

Спасение нашей Родины заключается в единой Верховной власти и нераздельном с нею едином Верховном командовании.

Исходя из этого глубокого убеждения, отдавая свою жизнь служению горячо любимой Родине и ставя превыше всего ее счастье, я подчиняюсь адмиралу Колчаку как Верховному правителю Русского Государства и Верховному главнокомандующему русских армий.

Да благословит Господь его крестный путь и да дарует спасение России.

Генерал-лейтенант Деникин».

Свой приказ генерал Деникин зачитал лично в Кубанском войсковом собрании во время парадного обеда, который он давал отъезжающему за границу английскому генералу Бриггсу. Этим жестом Деникин помимо всего прочего демонстрировал союзникам, что в России идет консолидация антибольшевистских сил, а кубанским сепаратистам в очередной раз было указано на их вредную общерусскому делу позицию. Как утверждали очевидцы, этот великолепный жест главнокомандующего буквально ошеломил всех присутствующих. Все просто оцепенели, а потом переполненные чувства их вылились в поток восторженных возгласов и речей. Генерал Деникин переходил из объятий в объятия. Ему даже целовали руку.

Скорее всего Деникин был искренен в своем решении. Во всяком случае, членам Особого совещания он говорил потом, что не будет подчеркивать необходимость сохранения за собой всей полноты власти на Юге России. «Я человек военный. Раз я подчинился, я стою, держа руку под козырек и жду приказаний».

Сразу же после этого делегация от Особого совещания и Генерального штаба выехала в Париж. Главными ее задачами было связаться оттуда с Колчаком и переслать ему документы, в которых изложены сведения о ситуации в армии и планах на гражданское переустройство освобожденных от большевиков территорий. Вторая задача сводилась к тому, чтобы уяснить, как союзники отреагируют на предстоящее объединение белых сил и не отразится ли это на размерах их помощи Добровольческой армии.