Трагедия Белого Юга. 1920 год - Николай Карпов

В Новороссийске за мной велась Вашим штабом самая недостойная слежка, в официальных депешах новороссийских агентов контрразведывательного отделения Вашего штаба аккуратно сообщалось, кто и когда меня посетил, а Генерал-Квартирмейстер Вашего штаба позволил себе в присутствии посторонних офицеров громогласно говорить о каком-то «внутреннем фронте в Новороссийске с генералом Врангелем во главе».

Усиленно распространяемые Вашим штабом слухи о «намерении моем произвести переворот» достигли и заграницы. В Новороссийске меня посетил прибывший из Англии с чрезвычайной миссией г-н Мак-Киндер, сообщивший мне, что им получена от его правительства депеша, запрашивающая о справедливости слухов о произведенном мной «перевороте». При этом г-н Мак-Киндер высказал предположение, что поводом к этому слуху могли послужить ставшие широким достоянием Ваши со мной неприязненные отношения.

Он просил меня, буде я найду возможным, с полной откровенностью высказаться по затронутому им вопросу.

Я ответил ему, что не могу допустить и мысли о каком-то ни было выступлении против начальника, в добровольное подчинение которому сам стал, и уполномочил его передать его правительству, что достаточной порукой сказанного является данное мною слово и вся прежняя моя боевая служба.

В рапорте от 31 декабря за № 85 я подробно изложил Вам весь разговор, имевший место между г-ном Мак-Киндером и мною, предоставив в Ваши руки документ, в достаточной мере, казалось бы, долженствовавший рассеять Ваши опасения. Вы даже не ответили мне.

Не имея возможности принести посильную помощь защите Родины, потеряв веру в вождя, в добровольное подчинение коему я стал в начале борьбы, и всякое к нему уважение, я подал в отставку и уехал в Крым «на покой».

Мой приезд в Севастополь совпал с выступлением капитана Орлова. Выступление это, глупое и вредное, но выбросившее лозунгом «борьбу с разрухой в тылу и укрепление фронта», вызвало бурю страстей.

Исстрадавшиеся от безвластия, изверившиеся в выкинутые властью лозунги, возмущенные преступными действиями ее представителей, армия и общество увидели в выступлении Орлова возможность изменить существующий порядок вещей. Во мне увидели человека, способного дать то, чего ожидали все. Капитан Орлов объявил, что подчинится лишь мне. Прибывший в Крым после падения Одессы генерал Шиллинг, учитывая положение, сам просил Вас о назначении меня на это место. Командующий флотом и помощник Ваш генерал Лукомский поддерживали его ходатайство. Целый ряд общественных групп, представителей духовенства, народов Крыма просили Вас о том же. На этом же настаивали представители союзников.

Все было тщетно.

Цепляясь за ускользавшую из рук Ваших власть, Вы успели уже стать на пагубный путь компромиссов и, уступая самостийникам, решили неуклонно бороться с Вашими ближайшими помощниками, затеявшими, как Вам казалось, «государственный переворот».

8 февраля Вы отдали приказ, осуждающий выступление капитана Орлова, руководимое лицом, «затеявшим подлую политическую игру» и предложили генералу Шиллингу «арестовать виновных, невзирая на их высокий чин и положение».

Одновременно приказом были уволены в отставку я и бывший начальник штаба моей армии генерал Шатилов, а равно и ходатайствовавшие о моем назначении в Крым — генерал Лукомский и адмирал Ненюков.

Оба приказа появились в Крыму одновременно — 10 февраля, а за два дня в местной печати появилась телеграмма моя капитану Орлову, в которой убеждал его как старый офицер, отдавший Родине 28 лет жизни, рада блага ее подчиниться требованию начальников.

Затеявшего подлую политическую игру не было необходимости разгадывать, и его имя громко называлось всеми.

Теперь Вы предлагаете мне покинуть Россию. Предложение это вы мне передали через англичан. Переданное таким образом подробное предложение может быть истолковано, как сделанное по их инициативе в связи с «германской ориентацией», сведения о которой так усердно распространялись Вашими агентами. В последнем смысле и истолковывался Вашим штабом Ваш отказ о назначении меня в Крым, против чего англичане будто бы протестовали.

Со времени меня увольнения в отставку я считаю себя от всяких обязательств в отношении к Вам свободным и предложение Ваше для меня совершенно необязательным. Средств заставить меня его выполнить у Вас нет. Тем не менее, я решаюсь оставить Россию, заглушив горечь в сердце своем.

Столь доблестно начатая Вами и столь недостойно проигранная борьба приходит к концу. В нее вовлечены сотни и тысячи лучших сынов России, не повинных в Ваших ошибках.

Спасение их и их семейств зависит от помощи союзников, обещавших эту помощь Вам.

Кончайте же начатое Вами дело, и, если мое пребывание на Родине может хоть сколько-нибудь повредить Вам защитить ее и тех, кто Вам доверился, я, ни минуты не колеблясь, оставляю Россию».

Барон Петр Врангель Его превосходительству А.И. Деникину, Главнокомандующему Вооруженными Силами Юга России.

(Приводится по архиву документального фонда «Родина».

ЦМВС.

Ед.хр Б-7792/1. Машинопись.)

Так завершились драматические события Гражданской войны на Юге России. В их круговорот были вовлечены огромные массы россиян разных поколений и убеждений. Почти все они ставили перед собой решительные цели и силой оружия пытались добиться их достижения. Большевики стремились утвердить и защитить свою новую власть, а их противники, потерпев поражение в центре страны, предприняли попытку вернуть утраченное. Для этого они мобилизовали людские ресурсы, экономический потенциал юга России и помощь союзников. Лозунги большевиков были конкретны и понятны большинству населения, и это удваивало их силы. Лагерь же белых все время терзали разногласия и противоречия. Если одни из них стремились восстановить «Единую и неделимую» Россию, то другие в это время пытались осуществить идеи сепаратизмы и национализма. Большинство носителей тех и других идей были непреклонны в своих стремлениях, что привлекало в их ряды новых сторонников.

Победу одержали большевики, а их противники, оставив на полях сражений многие тысячи солдат и офицеров, потеряв цвет своего Движения, испытав горечь поражения, ушли в изгнание, но оружия не сложили. Впереди их ожидали неимоверные трудности: эпидемии и голод в лагерях на Галлиполийском полуострове, в турецкой Чаталдже и на греческом острове Лемнос. Тем не менее, через год такой жизни Русская армия восстановила свою боеспособность и готова была к продолжению борьбы с Советской Россией. Однако обстановка в мире складывалась так, что армия Врангеля не была востребована и совершила новый исход в европейские, в основном Балканские страны. Перейдя затем на положение «вольных работ», она, тем не менее, еще на протяжении нескольких лет сохраняла структуру своих воинских частей. В военно-учебных заведениях шла подготовка военных кадров, во многих странах функционировали отделы и отделения Общества галлиполийцев и Русского Общевоинского Союза, боевой организацией которого планировались и проводились подрывные акции против Советской России. Общество галлиполийцев взяло на себя обязанности по сохранению исторической памяти своих войск, заботу о местах захоронения боевых товарищей, занималось организацией помощи нуждающимся и т.д. Так продолжалось почти до начала Второй мировой войны, в ходе которой некоторая часть участников Белого движения стала воевать против Советской России на стороне фашистской Германии. Все они руководствовались указанием генерала Врангеля — «Хоть с кем, лишь бы против большевиков». После той войны произошло новое рассеяние участников Белого движения по всему миру. Однако большинство из них сохранили память о своих полках и дивизиях времен Гражданской войны, создали различные союзы и объединения, которые постепенно превратились в организации ветеранов Белого движения.