Подводная лодка (The Boat) - Лотар-Гюнтер Букхайм

на длиннющей ручке для швабры. Пока я ждал Командира, он начал красить корпус подводной лодки снизу. Пока я наблюдал, темно-серое пятно росло на моих глазах.

Когда мы достигли укрытия No.6, которое было затоплено водой, Командир еще раз отклонился в сторону и направился к подлодке, пришвартованной справа. «Лодка Крамера», — прокричал Стармех в мое ухо. «Та, что поймала прямое попадание с воздуха».

История Крамера все еще была свежа в моей памяти. Он только всплыл на поверхность, как увидел самолет. Створки бомбового люка открылись, вывалилась бомба и направилась прямо на него — так близко, что он пригнулся. Она ударилась в обшивку мостика, но немного не по центру и отскочила в сторону. «Взрыва не было — она лишь развалилась на куски».

Командир осмотрел боевую рубку спереди и сзади, гротескный завиток металла, который бомба отбрила от металлической обшивки мостика, пробитый волнолом. Аморфная закутанная фигура — один их охранников — подошла и салютовала Командиру.

«По справедливости, всю прошедшую неделю Крамер должен был бы на арфе играть».

Бассейн укрытия No.8 также был заполнен водой. Неподвижная поверхность воды имела темный отблеск пушечной бронзы.

«Наша», — произнес Стармех.

Подводная лодка U-A была едва отличима от темной воды, но на фоне бетонной стены ее очертания были различимы лучше. Корпус возвышался над маслянистой поверхностью воды едва ли на один метр. Все люки были еще открыты. Я осмотрел всю длину подводной лодки, чтобы как бы запечатлеть ее в своем сознании навсегда: деревянный настил, простиравшийся в нос во всю длину, плоский и без промежутков; боевая рубка и нескладно выглядевшее противовоздушное вооружение, слегка наклоненная корма, стальной трос и зеленые фарфоровые изоляторы леера-антенны, который уходил в нос и в корму от боевой рубки. Картина простоты во всем ее совершенстве: подводная лодка проекта VII–C, мореходная как никакой другой корабль на плаву.

На лице Командира я заметил кривую ухмылку. Он выглядел, как владелец скаковой лошади перед стартом.

Лодка была полностью снабжена и оборудована, танки были заполнены топливом и водой, но она не издавала вибрирующий звук корабля, готового к отплытию. Дизели не работали, хотя швартовщики уже стояли наготове, одев тяжелые перчатки.

«Они отправляют нас в поход из шлюза», — произнес Командир. «Обычный чертов нонсенс!»

Команда была выстроена на корпусе сзади боевой рубки. Всего лишь пятьдесят человек — в возрасте 18, 19 и 20 лет. Лишь старшины и главные старшины были на год или два старше.

Я не мог в полумраке различить их лиц, и не смог запомнить их четко произносимых имен, когда делали перекличку.

Корпус подводной лодки был скользким от морского тумана, который вплывал из наружного ковша. Серо-белый туманный свет был столь ослепляющим, что в нем растворялись очертания выходных ворот.

Старший помощник отдал честь. «Все на борту, за исключением матроса центрального поста Бэкера. Команда по местам к выходу из гавани. Готовы к выходу в море»

«Главные двигатели, электродвигатели и рулевое управление готовы», — добавил Стармех. «Воздух на тифон подан».

«Очень хорошо». Командир поднял свой голос. «Смирно! Молчать и слушать меня. Вольно».

Он подождал, пока шарканье ног утихло.

«Я полагаю, вы слышали, что Бэкер был убит. Воздушный налет на Магдебург. Чертовски обидно — Бэкер был славным малым». Пауза. «Ладно, в прошлый раз в походе удача не сопутствовала нам».

Более длинная пауза. Командир недовольно нахмурился.

«Если честно, это не наша вина. Но все равно, сделайте так, чтобы в этот раз было лучше. Будьте наготове, вот и все».

Ухмылка промелькнула на одном или двух лицах.

«Никогда не тратит слов попусту, не так ли?» — пробормотал Стармех.

Теплый пар струился из открытого люка камбуза по корме. Появилось лицо кока. Я передал ему свои вещи.

Боевой перископ беззвучно скользнул вверх. Глаз циклопа повернулся во всех направлениях, поднялся до максимальной высоты на своей сверкающей серебристой антенне, затем снова ушел вниз и исчез из вида. Я взобрался на боевую рубку. Краска, которая была еще липкой, оставляла следы на моих руках. Передний люк уже был задраен. Захлопнулся люк камбуза. Единственный оставшийся доступ внутрь был через боевую рубку, через её верхний и нижний люки, или «крышки».

Внутри подводной лодки все еще царил беспорядок. Невозможно было попасть куда-либо без того, чтобы не пришлось сжиматься и протискиваться. Запасные гамаки, набитые буханками хлеба, свисали с подволока. Ящики, мешки и консервированная пища были расставлены в проходах. Я с удивлением попытался представить, куда все эти дополнительные припасы можно будет разместить. Каждый закуток и промежуток кажется уже был занят.

Строители подводной лодки проекта VII–C сэкономили как на помещениях для хранения (на надводных кораблях обычно просторных), так и на устройствах для умывания. Они просто установили свои двигатели в большую стальную сигару и приняли за основу как само собой разумеющееся, что как бы ни были плотно напичканы в имеющееся пространство переплетения труб, массивная силовая установка, многочисленные вспомогательные двигатели и системы вооружения, в ней все равно будет еще достаточно места для команды и её пожиток.

Подводная лодка U-A погрузила на борт 14 торпед. Пять были в торпедных аппаратах, две в хранилищах в корпусе, а остальные под палубой носового и кормового отсеков. У нас также было 120 зарядов для 88-мм орудия и большое количество противовоздушных боеприпасов.

Мичман и боцман, двое старших из рядовых команды, — люди очень занятые по службе. Обязанности боцмана на борту корабля подобны обязанностям старшины в сухопутных войсках. Наш боцман по фамилии Берманн выглядел весьма внушительно, возвышаясь ростом над остальными почти на голову. Я уже узнавал его на слух: «Ты, наглый педераст, ты! Я из твоих кишок подтяжки сделаю!»

Полчаса до выхода в море. У меня еще есть несколько минут, чтобы осмотреть машинные отделения — моя старая любовь: машинные отделения кораблей, готовых к отходу. Однако сначала я уселся за пультом станции управления погружением в центральном посту, окруженной трубами, клапанами, маховиками, манометрами, вспомогательными механизмами и переплетениями зеленых и красных проводов. В полутьме я различил индикаторы положения рулей, один электрический и один механический. Над пультом управления горизонтальными рулями с кнопками управления глубиной погружения я увидел кренометры, один грубый и другой более точный. Прибор Папенберга, индикатор глубины погружения, напоминавший большой термометр, располагался посредине шкал обычных указателей глубины с их вращающимися стрелками. Он показывал глубину погружения с точностью до десяти сантиметров и был бесценным прибором, когда требовалось точно удерживать лодку на заданной глубине при использовании перископа.

В нос и в корму центральный пост был отделен от остальных отсеков водонепроницаемыми полусферическими переборками. Такая форма придавала им большую прочность по сравнению с обычными