Обитель страха - Дмитрий Леонтьев

– Простите, сэр, но я не пью.

– Маладэц! – еще больше обрадовался князь.- И я не пью! А кто пьет?! Отец Иосиф узнает – рассердится. Зачем огорчать? Так посидим! А уж если этот Ванечка проведает… Никому не скажу, тебе одному скажу: князь Маргиани никого не боится, но этот Ванечка… Откуда он все знает, а? Как он знает?! С ним говорю, а он словно всю жизнь мою рядом провел. Я его спрашиваю: скажи мне, уважаемый, кто тебе сказал? Как ты все узнал? А он в меня пальцем тычет и говорит: «Уж мне-то известно, а Бог про тебя куда больше моего знает. Не стыдно будет?» Я как себе это представлю… Слушай, стыдно! Так что собирайся, дорогой, пойдем! – как-то нелогично закончил он.

– Да куда?! Зачем?!

– Сидеть будем. Пить не будем. Есть не будем. Говорить будем. Песни петь. Не хочешь петь? Не будем! Ты, главное, собирайся!

Признаюсь, мне стало даже любопытно. Дел у меня на сегодняшний вечер все равно не было, а упустить возможность узнать дикий мир России, так сказать, «изнутри» было бы глупо. У меня накопилось много вопросов. Теория, как оказалось, разительно отличалась от практики. А этот грубоватый, но забавный дикарь был явно болтлив и прямодушен. Нет, упускать такой шанс не стоило.

– Что ж, сэр… Я принимаю ваше приглашение,- сказал я.

– Вот и отлично! – обрадовался князь, вновь нахлобучивая на лысину свою огромную «папаху».- Идем, дорогой! Хорошая компания, хороший стол, хорошая беседа… Как еще вечера коротать?!

Признаться, у меня были некоторые сомнения, что он несколько преувеличивает и по поводу «хорошего стола» и по поводу «хорошей компании»… Я не подозревал – насколько!

В одном из домишек за стенами монастыря, где расселяли паломников, был накрыт длинный, грубо сколоченный стол. Описать то, что на нем было выставлено, невозможно, ибо в английском языке просто нет слов для передачи сути и вкусовых гамм этих, если так можно выразиться, «кушаний». Во-первых, здесь было несколько видов засоленных и замаринованных грибов! Грибов! Во всем цивилизованном мире этот «подножный корм» брезгуют собирать даже бродяги и бедняки, а у русских, оказывается, существуют десятки, если не сотни рецептов их приготовления. Более того, они их совершенно искренне любят! Но сразило меня на повал не это. Вы не поверите, сэр, но даю вам слово джентльмена, что это чистая правда: они солят и маринуют огурцы! Да-да! Вы где-нибудь слышали о соленых огурцах?! После этого даже такой парадокс, как «квашеная капуста» с клюквой и моченые яблоки с брусникой, уже не так сильно травмировал эстетику моего вкуса. Ведь есть же страны, где едят жареную саранчу, есть страны, где едят лягушек… А есть страна, где едят соленые огурцы!.. Копченая рыба, картофель «в мундире», соленая сельдь, репчатый лук, сало, хлеб грубого помола, чеснок, жирнейшая и острейшая похлебка под названием «тройная уха», груда пирогов со всевозможными начинками – у этих русских очень крепкие желудки, сэр! И все это они называют не обедом или ужином, а странным для данного момента словосочетанием «что Бог послал».

Что же касается «компании», то она была весьма под стать «столу». Плечистый и рослый купец, нервического вида студент и толстощекий, хитроглазый субъект неопределенного рода деятельности с супругой. Вот супруга его заинтересовала меня куда больше всех остальных персонажей этого «застолья», вместе взятых, вместе с их трудноперевариваемым «что Бог послал». Это была та самая девушка, которая привлекла мое внимание утром, и знакомству с которой помешал чудак-юродивый.

Вблизи она казалась еще соблазнительней. Статная, рыжеволосая, зеленоглазая – она входила в откровенный диссонанс со своим неказистым коротышкой-мужем… Что предоставляло мне дополнительные надежды.

Князь представил мне собравшихся. Купца звали Савелий Пружинников, студент носил фамилию Кольцов, а супругов Стрельниковых звали Яков Петрович и Зинаида Григорьевна.

– Блейз,- представился я в ответ.- Джеймс Блейз. Британский журналист.

– Так это, значит, вас прячет от нас настоятель? – с любопытством посмотрела на меня красотка.- И что же в вас такого таинственного, господин журналист?

– Почему прячут? – удивился я.- Никто меня не прячет. Просто я попросил о постое на время, и они…

– Ну-ну,- усмехнулся в густые усы Пружинни-ков.- Чтоб сам отец Иосиф дожидался вас битый час у входа в монастырь?! Рассказывайте… Последний раз такое было, когда сюда сам Иоанн Кронштадтский приезжал. Я как раз из Мурманска в Петербург возвращался, так что самолично ту встречу наблюдал. А теперь вот вашу сподобился… Простите, но дежавю какое-то… А Ванечку так и вовсе даже калачом за монастырские ворота не выманишь: для него вне монастыря и мира-то нет… Что-то вы недоговариваете нам, почтеннейший… господин журналист.

– Я говорю то, что соответствует действительности,- сухо осадил я наглеца, посмевшего усомниться в правдивости моих слов.- Вы сомневаетесь в моей честности?!

– Вах! – воскликнул князь, загремев стаканами.- Ну куда вы спешите, господа? Вопросы – ответы, а еще ни одного тоста, ни одного дружеского слова! Так за столом не сидят! Так за столом мучаются! К нам приехал дорогой гость из далекой Англии, а вы его бросились допрашивать, как в околотке! Не радушно это, Савелий Игнатьевич! Не гостеприимно! Вы простите великодушно наше любопытство, дорогой Джеймс. Признаться, мы все были немало удивлены таким вниманием к вашей персоне со стороны отца Иосифа, вот и не удержались от расспросов. Вы просто еще не понимаете в чем дело, потому не понимаете и нашего любопытства. Отец Иосиф самый удивительный человек, которого я встречал в своей жизни,- честью клянусь! Не знаю, как остальные, а мы с Савелием Игнатьевичем, уже не первый и не пятый раз встречаемся здесь, приезжая к старцу… Но, признаться, в этот раз я испытал нечто вроде ревности! Вот мы и решили заполучить вас к себе, чтобы вы утолили наше любопытство… Но это – потом… Сначала я предлагаю поднять эти кубки за…

– Оставьте ваше велеречие, князь,- вздохнул Пру-жинников.- Какие уж тут «кубки»… Хорошо хоть стаканы нашлись… В стране черт-те что, скоро опять на глиняные кружки перейдем… Знали бы вы, сколько я за этот паршивый самогон выложил: я в Париже столько за «Вдову Клико» не платил. Кто мог представить…

– Э, зачем пессимизм? – князь ловко наполнил стаканы из огромной многопинтовой бутыли.- Мужчине не к лицу! Беды приходят и уходят, а мы остаемся. Зачем беду с собой нести? Пережил – выбросил! Не переживайте вы так, Савелий Игнатьевич – наживете еще товара. Голова при вас, опыт тоже, а деньги – дело наживное. Из Петрограда ноги вовремя унесли – и то хорошо. Там сейчас и этого самогона нет. Там сейчас вообще ничего нет. И нас нет. За последнее и предлагаю выпить.

– Благодарю вас, но я уже говорил, что не пью,- повторил я и отодвинул стакан.

– Достопочтенный сэр,- неожиданно на чистейшем английском языке обратился ко мне князь.- Как представитель нации, чтящей свои традиции, вы просто не можете игнорировать уважение к национальным традициям других народов. Мы ведь вам не языческий обряд провести предлагаем, в конце-то концов. Наше общество может показаться вам странным с первого взгляда, но не спешите делать поспешные выводы. Я – потомок древнего и весьма знатного рода, и, поверьте, не пью с кем попало. Более того: я очень редко с кем пью. В России, как и в моей родной Грузии, застолье – символ взаимного доверия, повод для объединения, приглашение к знакомству душевному, а не светско-поверхностному…