Лебеди летят над тайгой - Семён Михайлович Бытовой

какими-то странными чужими словами. Я подошел ближе к раскрытому окну.

— Слово имеет товарищ Иванов, — сказал полный мужчина с бритой головой, в военном кителе без погонов и с двумя орденами. — Только по существу. — Он стряхнул за окно пепел с папиросы.

Иванов. Мне остается, товарищи, сказать совсем мало. Корневала наша бригада неплохо. Но если бы товарищ Кислицын более внимательно к нам относился, мы бы закончили прошлый сезон с превышением плана... Принесли мы ему на приемочный пункт чистый сипие, так он почему-то определил в третий класс.

Кислицын. Ты принеси тантаза, но здоровый тантаза, — я ему первый класс присвою.

Иванов (с горячностью). А разве наш сипие был больной? Он был здоровый, плотный, семьдесят три грамма, с утолщенным телом, с хорошими двумя ногами... Какой же он больной?

Кислицын. Зачем же подпаивал, раз здоровое тело? Не надо было подпаивать.

Иванов. Это еще не доказано, что подпаивал!

Кислицын. Мне доказывать много нечего. Я как только погляжу на корень, так сразу вижу, что он поеный!

Председатель. Я прошу без реплик, — так мы собрание до ночи не закончим.

Иванов. Перебивают, товарищ председатель, сло́ва сказать не дают... Вот так и на приемке. Кислицыну говоришь — такому женьшеню «экстра три нуля» присвоить надо, а он смеется и зачисляет в третий класс... Никита Иванович подтвердит.

Никита Иванович. Ты меня, молодой человек, в свидетели не выдвигай. И не огрызайся, прислушивайся к критике, наматывай на ус, что тебе старшие, опытные люди говорят. Понял?

Иванов (несколько стушевавшись). Наша бригада предполагает в июле выйти в тайгу. План, спущенный нам из Заготконторы, обязуемся выполнить с превышением. Пожалуй, у меня всё...

Никита Иванович. Ты бы сразу так и сказал, Петя, а то крутишь-вертишь...

Иванов (пожимая плечами). Никита Иванович, так я ж...

Председатель (встает из-за стола, поправляет китель, гасит папиросу). Подведем итоги, товарищи. Претензии Иванова к приемщику я считаю необоснованными. Слов нет, сипие, который вы, товарищ Иванов, в прошлом сезоне сдали, интересный. Возможно, он бы попал в первый класс, если бы вы, товарищ Иванов, более внимательно отнеслись к транспортировке...

Кислицын. Надо корневщикам почаще в инструкции заглядывать.

Председатель. Правильно! От большой радости, что нашли сипие, у вас, товарищ Иванов, видимо, голова закружилась. Не хватило у вас необходимой выдержки и при выкопке корня. Оторвали конец мочки и, вместо того чтобы устлать конверт землей, взятой из-под корня, вы прибавили туда соседней земли, недостаточной влажности. А после, когда спохватились, то решили подпоить корень — окунули его в воду, чтобы он стал потверже. Приемщик, обнаружив это, правильно поступил, что оставил корень лежать до утра. Вода испарилась, и на теле сипие появилась дряблость. Вот вам и третий класс! За такую нечестность я бы вашему сипие четвертый класс присвоил.

Иванов (не очень громко). Не было этого, Федор Васильевич.

Председатель. Прошу не перебивать. Советский корневщик — это не старый искатель-одиночка, имевший дело с перекупщиками. Советский корневщик должен болеть за честь своего коллектива, своей бригады. Одно дело — цифровое выполнение плана, другое — не менее важное — качество. На весь мир славится наш советский, уссурийский корень жизни. Нельзя этого забывать как при поиске, так и при выкопке и транспортировке. Кроме того, вы, товарищ, Иванов, не любите критики. Не здесь ли кроется причина ваших недостатков? Именно здесь. Недаром чугуевцы собираются отобрать у нашей конторы переходящее красное знамя.

Никита Иванович. Долго собираться будут...

Иванов. Верно, Никита Иванович...

Председатель. Могут и отобрать. Итак, товарищи, план мы обсудили. Бригады укомплектованы. На двадцатое июля назначим выход в тайгу. В этом году дело осложняется еще и тем, что от сбора семян женьшеня приходится временно отказаться. Значит, нужно добыть побольше корней.

С чувством сожаления, что мне не удалось попасть к началу собрания, я вошел в дом и представился директору Заготконторы — Федору Васильевичу Нечитайло.

— Так никто и не говорил вам, что в Имане существуют корневщики? — с легкой усмешкой произнес он. — Конечно, за большими делами нас не замечают. Город строится, предприятия работают на полную мощность; где уж тут до искателей женьшеня! Вот на днях уйдут они в тайгу и до поздней осени не вернутся в город. Незаметное наше дело, однако сдаем государству продукции на многие десятки тысяч рублей. Вот вам, пожалуйста... — Он торопливо достает из толстой папки бумагу и читает: — «женьшень экстра три нуля, вне класса: цена за килограмм 500 рублей; экстра два нуля — 450 рублей; экстра-нуль — 300 рублей». Выходит, что дело наше серьезное. И не думайте, что женьшень в тайге на грядках растет. Его искать надо долго, упорно, со знанием дела. Иногда бывает и так: бригада весь сезон по тайге проходит, а принесет на приемочный пункт один — два корешка.

— Значит, давно пора женьшень на грядки пересадить, — в шутку говорю я, а Федор Васильевич распаляется еще больше и поспешно вытаскивает другую бумажку.

— Пожалуйста, а вот цена корню, что на грядках растет. Прошу: «раздел брак, пункт три: корень культивированный, цена за килограмм 8 рублей». Причем цены не мной лично выдуманы, а спущены сверху, от вышестоящих организаций. — Заметив мою улыбку, Федор Васильевич на минуту умолкает, а затем говорит уже более спокойно: — Однако не думайте, что я не сторонник культивирования женьшеня. Пора, давно пора раскрыть его тайну. А это вот инструкции — одна строже другой: правила поиска, порядок выкопки корня, транспортировки, хранения на приемочном пункте, и так далее... Так что, уважаемый товарищ, мы давно перестали иметь дело с таинственным растением. У женьшеня, уверяю вас, большая будущность. Правда, многие наши врачи еще относятся к нему с недоверием. И зря. В годы войны мы посылали женьшень в госпитали. С какой благодарностью писали нам письма раненые бойцы. Многие, принимая настой корня, быстро поправлялись, полностью восстанавливали здоровье после тяжких ранений. А сколько женьшеня мы сдали в фонд обороны! На многие десятки тысяч рублей! Не забудьте, что женьшень — чистое золото, — с нескрываемой гордостью закончил он свою речь.

— Что значит сипие?

— Сипие — значит четырехлистный корень. Упие — пятилистный. Тантаза — трехлистный. А липие — шестилистный. Но липие встречается очень редко. За пять лет моей работы в конторе никто еще не сдавал таких