Саид. За гранью - Анастасия Шерр

– Что с тобой? Похмелье? Ты вчера знатно накидалась, – судя по звукам, он одевался.

– Я… Не помню почти ничего.

– Да? Бывает. Я, честно говоря, думал вчера, что ты опытная вписчица. Удивился, когда понял, что девственница. Уж извини, – краем глаза заметила, как он развёл руками.

Я замолчала. Что тут скажешь? Набрасываться с обвинениями в изнасиловании? Так я, похоже, сама сюда приехала. Добровольно. Да и что я докажу, раз была в таком состоянии? Позор… Уж не знаю, что он имел в виду под словом «вписчица», но мне стало стыдно. Ужасно стыдно.

– Ну, так что? Познакомимся? – подошёл ко мне вплотную, и я, наконец, подняла глаза. Парень был красив. Даже очень. На руках замысловатые татуировки, светлые вьющиеся волосы. Он надел только джинсы, поэтому я смогла рассмотреть и кубики пресса на животе. Что ж, хотя бы не с уродом каким девственность потеряла. На тот момент это было единственное утешение.

– Надежда Смирнова! – выдохнула, предварительно набрав в лёгкие побольше воздуха.

– Юрий Шевцов! – так же строго отрапортовал он и засмеялся. – Да расслабься ты. Как Мышка испуганная…

– Девушка-а-а? – позвал таксист, и я встрепенулась.

– Что?

– Приехали, говорю! С вас девятьсот пятьдесят рубле

– А, да… – полезла в сумочку за деньгами, достала тысячу. – Вот, возьмите. Сдачи не надо.

Дошла до лифта, нажала кнопку и, зайдя внутрь, привалилась к холодной металлической стенке. Тревога не покинула даже после разговора со Славой. Я то и дело мысленно возвращалась к Хаджиеву и Шевцову. Почему-то эти двое казались мне до ужаса похожими. Даже промелькнула мысль, что Шевцов снова нашёл меня и опять играет, как кошка с мышкой. Надо бы разузнать всё о Саиде Хаджиеве. Может, он вообще не знает о моём существовании, а этот засранец какой-то дружок Шевцова? От подобной догадки свело желудок.

Надо бы себя обезопасить. Кстати…

Достала из сумочки газовый баллончик, встряхнула. Интересно, он ещё не просрочен? Я купила его сразу же по приезду в Москву и так ни разу не использовала. К моей огромной радости, не представилось такого случая. А может, мне приобрести что-нибудь посерьёзнее? Ножом я пользоваться не умею, если только в кулинарных целях. Да и применение ножа возможно только при тесном контакте с нападающим, а мне до этого доводить не хотелось бы. Пистолет? Как вариант… Но смогу ли я выстрелить в человека? Да и на огнестрельное оружие нужно разрешение. Надо бы как-нибудь испытать всё-таки этот баллончик.

Сунув его обратно в сумочку, вышла из лифта, поднялась на свой пролёт. Пока доставала ключи, кто-то приблизился сзади. Я даже не услышала, а почувствовала каким-то шестым чувством. То самое ощущение, когда от чужого присутствия начинают шевелиться волосы на затылке. Жуткое на самом деле ощущение. В такие моменты человек теряется и выходит из зоны комфорта.

Шумно сглотнув, медленно повернула голову в сторону. За мной, и правда, кто-то стоял. Кто-то высокий, в чёрной одежде… Хоть бы это был не Хаджиев!

– Как оно, красавица? – Не пронесло. Всё-таки он.

Зажав ключи в ладони, повернулась к нему всем корпусом.

– Оно?

В его взгляде сейчас нет усмешки, как обычно. Веет даже раздражением. Надеюсь, что ошибаюсь.

– Дела, спрашиваю, как? – Я раньше как-то не замечала, что у него хриплый голос. Угрожающий такой…

– Зачем ты снова пришёл? Я же сказала…

Он резко хватает меня за руку, поднимает рукав пальто. Вырываю руку из его ладони, но он хватается за другую, проделывает то же, что и с первой.

– Браслет где?

– Ты что себе позволяешь?! – толкаю его в грудь, пытаясь отвоевать себе хоть немного личного пространства. – Убирайся!

– Я спросил: где браслет? Почему не надела? – гремит на меня приказным, повелительным тоном, что впрыскивает в кровь новую порцию негодования и злости.

– А ты со мной так не разговаривай! Я тебе не прислуга и не подружка! Твой браслет паршивый я выбросила в помойку, где ему и место! Заведи себе собачку, на неё и надевай ошейники с брюликами! – и пока во мне полыхает огонь ярости, отворачиваюсь к двери, вставляю ключ в замочную скважину. Незаметным движением лезу в сумочку и нащупываю там баллончик.

Как только поворачиваю ключ и нажимаю на ручку, он хватает меня за предплечье, и это служит спусковым механизмом. Я не позволю касаться меня без моего на то позволения. Никому! Уронив сумочку под ноги, направляю баллончик ему в лицо и нажимаю…

Но что-то идёт не так…

Моё лицо вспыхивает, будто в него кислотой плеснули. Я роняю баллончик на пол и, завизжав, ударяюсь спиной об дверь.

– Нет, я всё-таки ошибся, когда принял тебя за умную бабу, – его голос звучит приглушённо, будто он чем-то зажал рот. – Дура… – дальше следует какое-то длинное ругательство, предположительно на чеченском, но я не то что разобрать слова и звуки не могу, я дышать не могу!

Горит лицо и лёгкие, невыносимо жжёт в горле. Боль в глазах настолько сильная, что, кажется, будто их уже выжгло. Пытаюсь схватить хотя бы глоточек воздуха, но не получается, и я падаю. Меня дёргает вверх, руки почему-то оказываются за спиной. Я слабо соображаю что-либо, одно желание – потереть лицо, но и этой возможности меня лишают.

– Успокойся! Убери руки! Так только разотрешь всё! Будет ещё хуже!

Я не разбираю, что он там говорит, и продолжаю кричать, вырываясь. Слышу его кашель, и где-то в самоё глубине моей души, куда еще не проникло это ужасное жжение, вспыхивает злорадство.

– Какая же дура, – в глотке и груди всё печёт, словно огненной лавы нажрался. А эта – совершенно не в адеквате, только скулит. – Ты вообще чем думала? Фильмов, что ли, насмотрелась? Эту херню можно распылять только в противогазе. Где ты, в конце концов, это взяла?

Заур покручивает в руке злосчастный баллончик, усмехается:

– А вещица-то с чёрного рынка. Подобный состав используют в борьбе с террористами. Что, брат, не на ту напал?

Хаджиев протирает слезящиеся глаза, поднимается с кушетки.

– Ладно, воительница. Поехали, домой тебя отвезу. Или хочешь остаться в больнице?

Она кривится от нового приступа, мотает головой.

– Домой… Хочу домой.

В этот момент Хаджиеву почему-то становится не по себе. Она сейчас совсем не похожа на ту стервозную бабу, которая швырнула ему в лицо подарок. Будто обиженный ребёнок перед ним. Это состояние, конечно, продлится недолго, но оно чётко передаёт её душевное состояние. Кто-то обидел её. И дело вовсе не в баллончике. И даже не в Саиде. Кто-то обидел её намного раньше.

Может, именно в этом причина того, что она появилась в Москве, будто из ниоткуда? Будто родилась уже в двадцать лет. А до того никаких сведений. Ни имён родителей, ни старой прописки. Вернее, старая прописка есть, но она, как оказалось, «липовая». Кто-то очень хорошо подтёр за ней прошлое. Зачем и почему – не ясно.